— Что же все-таки произошло, Кэтрин? — спросила она.
Кэтрин, решив было поначалу ограничиться туманными фразами, в конце концов не выдержала и рассказала матери все от начала до конца, с момента их первой встречи с Марком. Единственное, чего она не сообщила, так это подлинного имени мужчины, с которым Марк якобы видел ее в машине десять лет назад.
— Выходит, если Марк считал себя отцом Руперта, значит он был твоим любовником, — задумчиво произнесла Беатрис, пристально глядя на дочь. — Он был у тебя первым?
Покраснев, Кэтрин утвердительно кивнула.
— И, поверь мне, единственным.
— Ты хочешь сказать, что не могла и помыслить о ком-то другом после Марка?
— Именно. Но теперь я такой глупости не совершу. Я снова начала встречаться с Гербертом, — вызывающе добавила она.
Мать, не питавшая особых симпатий к Герберту, казалось, пропустила ее слова мимо ушей.
— А с тех пор ты виделась с Марком?
Кэтрин сообщила ей о том, что произошло накануне.
— Он вчера оставил сообщение на автоответчике, просил позвонить ему.
— Ну и ты позвонила?
— Ни за что на свете! Я не подчиняюсь приказам Марка, или кого-либо другого. — Кэтрин вскочила с места. — Давай пройдемся перед обедом.
Вернувшись в воскресенье в Шрусбери, Кэтрин обнаружила новое сообщение от Марка, весьма похожее на первое, но она, собрав всю свою гордость, отказалась от соблазна удовлетворить свое любопытство.
Однако, покидая на следующий вечер работу с таким ощущением, что должно что-то произойти, она заметила стоящий у тротуара «ягуар» и Марка, ожидавшего ее рядом с машиной.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он.
Кэтрин не нашла в себе сил ответить на его приветствие.
— Что тебе надо, Марк? Я устала и хочу домой.
— Я отвезу тебя.
— Нет, благодарю.
Марк посмотрел по сторонам.
— Вряд ли нам будет удобно разговаривать здесь.
— Я не хочу говорить с тобой нигде!
— Зато я хочу. Это не займет много времени. Мы успеем все обсудить по дороге до твоего дома.
Кэтрин посмотрела на его осунувшееся лицо и злорадно подумала, что выглядит он куда более печальным, чем она.
— Ладно, — угрюмо согласилась она, тем более, что начался дождь.
Под проливным дождем они тронулись в путь.
— Как поживаешь? — спросил Марк.
— Прекрасно.
— Ты не перезвонила мне.
— Не вижу смысла.
Он промолчал. Когда они подъехали к ее дому, Марк сдержанно попросил:
— Позволь мне подняться.
— Это ни к чему, — холодно бросила она. — Говори здесь, что ты хотел.
— Хорошо. — Его тон тоже не отличался теплотой. — Я признаю весомым аргументом возврат кольца, но тем не менее мне показалось, наш разговор следует отложить до того момента, чтобы прошло достаточно времени.
— Достаточно для чего? — удивилась она.
— Ты наверняка догадываешься, о чем я собираюсь спросить, — сказал он, безучастно глядя сквозь мокрое ветровое стекло.
— Боюсь, что нет.
Марк тяжело вздохнул и посмотрел на обращенное к нему в профиль лицо Кэтрин.
— К настоящему моменту ты наверняка должна знать, беременна ты или нет.
— Ах, вот оно что!
— Итак, ты беременна?
Кэтрин резко повернулась и посмотрела ему в глаза.
— А с какой стати мне сообщать тебе об этом? Судя по твоим заявлениям, ты вряд ли поверишь, что это твой ребенок!
Он вздрогнул и отпустил ее руку.
— И все равно, я должен знать.
Кэтрин отстегнула ремень безопасности, изумляясь собственному спокойствию.
— Прости, Марк. Я больше не желаю иметь с тобой дела.
— Если ты ждешь от меня ребенка, то тебе придется иметь со мной дело. Я имею право знать, Кэтрин.
— Когда-нибудь ты несомненно узнаешь, — заверила она его. — В твоей больнице хорошее родильное отделение?
Марк повернулся и заставил ее посмотреть ему в глаза.
— Прекрати играть со мной, Кэтрин. Ты и так уже достаточно повеселилась. Скажи мне правду.
— Зачем? До сих пор ты не верил ни единому слову правды, — крикнула она и оттолкнула его. — Прощай. Марк.
Она выскочила из машины и, не оглядываясь, стала подниматься по ступенькам.
Оказавшись в квартире, она почувствовала, что ее трясет, и направилась к телефону.
— Ханна? У меня есть к тебе предложение.
На следующий день Кэтрин попросила своего босса уделить ей несколько минут и сообщила, что хотела бы взять полагающийся ей в этом году отпуск.
— Конечно, дорогая, — поспешно согласился он. — Моя супруга сурово отчитала меня за то, что я заставил вас так быстро вернуться на работу после случившегося на пожаре несчастья. Вы выглядите усталой.
Кэтрин признательно улыбнулась ему, и неделю спустя вместе с Ханной они уже очутились на одном из курортов острова Уайт. Они поселились в гостинице, двери номеров которой выходили прямо на пляж. Стоимость отдыха включала все, вплоть до бокала бананового коктейля, и потому не оставалось ничего иного, как загорать, купаться, наслаждаться экзотическими блюдами и… стараться забыть о Марке.
— Как здесь замечательно, — сказала Кэтрин Ханне, когда они уютно устроились за стойкой бара гостиницы. — Никаких тебе бухгалтерских отчетов, дождей, мужчин, поджидающих после работы и надоедающих своими бесконечными телефонными звонками. — Она вздохнула. — Просто рай!
Ханна поспешила с ней согласиться.
— Выпьем за Тони, — воскликнула она, поднимая бокал. — Я постоянно пилила его за пристрастие к игре на скачках, а теперь пожинаю плоды его успехов, ибо он оплатил мою поездку сюда.
Кэтрин вернулась в Шрусбери отдохнувшей и готовой к любым испытаниям. Оказавшись дома, она сразу позвонила матери, в самых радужных красках описала ей свой отпуск, расспросила о Руперте и Генри, но расстроилась, услышав, что ей звонил Марк.
— Я, конечно, была готова к этому, — сказала Беатрис. — И сообщила ему, что ты уехала в отпуск.
— Я не думала, что он свяжется с тобой. Надеюсь, он не грубил тебе, мама?
— Нет, что ты. Разговаривал вполне вежливо. Он оставил тебе сообщение на автоответчике?
— Уезжая, я его отключила.
— Значит, ты не собираешься идти на примирение?
— Нет. Все кончено, мама. Увидимся в субботу. Передай привет Генри.
Хотя сразу по приезде Кэтрин включила автоответчик, но в течение следующих дней от Марка не было никаких сообщений. Жизнь текла на удивление мирно. Герберт вновь отправился в одну из своих поездок, Ханна уехала навестить родителей, квартира на первом этаже по-прежнему пустовала. Кэтрин оказалась единственным обитателем в доме. Но это мало ее волновало, поскольку она приходила домой только ночевать.
Лишь одно неприятное обстоятельство отравляло ее безмятежное существование. Ее коллега по работе не оставлял Кэтрин в покое своими назойливыми ухаживаниями.
Этот человек так ей надоел, что Кэтрин приходила в отчаяние, не находя способа отделаться от него. Способ этот неожиданно нашелся в один из вечеров, когда, как обычно, после работы он приставал к ней с приглашениями в ресторан, театр или туда, куда она захочет. Кэтрин уже всерьез подумывала огреть его своим портфелем, когда рядом прозвучал знакомый голос:
— Этот человек докучает тебе, Кэтрин?
Она подняла глаза и увидела Марка, мгновенно забыв, что дала себе обещание никогда больше с ним не разговаривать.
— Марк… привет. Вы знакомы? — Она кивнула на притихшего коллегу.
— Думаю, что нет, дорогая, — ответил Марк, бросив на спутника Кэтрин хищный взгляд. — Но сейчас мы это исправим.
Кэтрин с восхищением наблюдала, как ее назойливый коллега вдруг утратил весь свой апломб и поспешно удалился.
— Спасибо, — от души поблагодарила Кэтрин Марка.
— Если благодаря этому человеку ты испытала радость от встречи со мной, то я ему весьма признателен, — сухо сказал Марк. — Я могу отвезти тебя домой, или ты собиралась куда-нибудь еще?
— Нет. Благодарю. Очень мило, если ты подвезешь меня. У меня был трудный день.
— И у меня тоже. — Он открыл ей дверцу машины, затем сел за руль и, прежде чем повернуть ключ в замке зажигания, посмотрел на нее. — Ты прекрасно выглядишь, загар тебе к лицу, Кэтрин.
— Я отлично провела время.
— Ты отдыхала вместе со своим приятелем Гербертом? — небрежно бросил он.
— Нет. Я была с Ханной Уортон, моей соседкой.
— Я так и подумал, когда не смог ей дозвониться.
Кэтрин недоуменно взглянула на него.
— Ты звонил Ханне?
— Когда я не смог дозвониться до тебя, то начал беспокоиться. — Его лицо исказила гримаса. — Возможно, тебе это покажется странным, Кэтрин, но меня весьма волнует твое благополучие.
Отдых помог Кэтрин вновь обрести душевное равновесие, и сейчас она не испытывала желания мстить ему.
— Тебе больше незачем волноваться, Марк. Я не беременна. И я знала это, когда мы в последний раз виделись с тобой. Просто мне хотелось сделать тебе больно.
— Почему же ты сейчас признаешься? — угрюмо спросил он. — Могла бы и дальше заставить меня мучиться.
— Просто я обрела душевный покой. — Она искоса взглянула на него. — Во время нашей встречи я была слишком измотана. Теперь я снова пришла в себя.
— Тебе везет, — язвительно произнес он. — Жаль, что не могу сказать того же про себя.
— Зато теперь ты можешь перестать испытывать беспокойство относительно моей беременности, — попыталась утешить его она.
— Прекрати издеваться надо мной, черт возьми, — рявкнул он, останавливая машину около ее дома. — Неужели ты не понимаешь, что именно на то, что ты беременна, я и надеялся? Что мне это казалось единственным средством вернуть тебя?
Ничего не замечая вокруг, Кэтрин смотрела на давно знакомую ей улицу, испытывая острую неприязнь к Марку за его попытку нарушить с таким трудом обретенный ею покой.
— С чего ты взял, что я признала бы тебя отцом ребенка, если бы даже была беременна? — спросила она.
Лицо Марка окаменело.
— Ты хочешь сказать, что воспитала бы ребенка, не сообщив ему, кто его отец.
Его слова прозвучали скорее как утверждение, нежели чем вопрос, и это заставило Кэтрин немного смягчиться.
— Я не знаю. Ведь вопрос этот не возникал пока. Спасибо, что подвез меня домой. — Она усмехнулась. — И благодарю, что избавил от назойливого поклонника.
— Не стоит благодарности, — сухо бросил он и поднес ее руку к своим губам. — Прощай, Кэтрин. Будь счастлива. Я больше не стану докучать тебе.
Кэтрин покинула машину и вошла в дом, испытывая такое смятение, что ей с трудом давался каждый шаг. Произнесенные Марком слова подводили черту под их отношениями. А не этого ли она хотела? Но почему тогда она испытывает такое чувство, словно ее жизнь закончилась?
Первым желанием Кэтрин было оказаться рядом с матерью и попытаться найти у нее утешение, но усилием воли она подавила в себе эту слабость. Наоборот, она позвонила Беатрис и сказала, что хотела бы отложить свой приезд до следующих выходных. К тому времени она сможет прийти в себя. А эти выходные ей предстоит провести в одиночестве и попытаться заглушить боль потери.
Но все обернулось иначе, поскольку ей позвонил Герберт и пригласил на ужин. Она с радостью приняла приглашение. В сложившихся обстоятельствах провести в одиночестве субботний вечер было выше ее сил.