В какой-то момент она испытала соблазн позвонить ему в гостиницу. Но это означало, что она больше не увидит его. А она не могла и помыслить об этом. Завтра утром она вырвется на несколько минут и встретится с ним на перекрестке. Так она, по крайней мере, сможет увидеть его. Испытывая горькое чувство разочарования от невозможности провести с ним последние дни, Кэтрин дала себе строгие указания подчиняться первоочередным задачам. Бабушка сейчас нуждается в помощи, а это намного важнее, чем ее мимолетное увлечение.
Ожидания Кэтрин в отношении людей, работающих на их ферме, полностью оправдались. Все они высказали сочувствие по поводу болезни ее бабушки и заверили, что в отсутствие Беатрис все пойдет по-старому. Отправляясь на встречу с Марком, Кэтрин сообщила главному садовнику, что уходит на несколько минут, и по узкой аллее поспешила к месту встречи. Испытывая стеснение от своего не слишком презентабельного внешнего вида, она открыла дверцу машины и опустилась на сиденье.
Как всегда безупречно выглядевший Марк наклонился и поцеловал ее в раскрасневшуюся от быстрой ходьбы щеку, затем бросил взгляд на ее потрепанные джинсы и поношенный свитер.
— Ты опоздала, Кэтрин. Что-то случилось?
Она кивнула.
— Сегодня я не смогу быть с тобой. Да и в остальные дни тоже. — Она сбивчиво объяснила, что произошло.
— Ты со всем справляешься одна? — с недоверием спросил он.
— Это не сложно, все отлажено. Большинство работников не один год занимаются этим. Они, как я и обещала маме, делают все, что им положено. — Кэтрин украдкой с грустью взглянула на него. — Потребовалось приложить усилия, чтобы убедить ее задержаться в Кру и оставить все на мое попечение, но в конце концов мне это удалось.
— Ты сможешь убедить кого угодно, — тихо произнес он, убирая выбившуюся прядь волос с ее лица. — Чем же мне теперь одному заниматься, Кэтрин?
— На твоем месте я бы отправилась на пляж. — Кэтрин бросила взгляд на небо. — Судя по всему, погода скоро переменится.
— Думаю, надо быть благодарным, что она вообще так долго простояла. — Он взял ее за руку. — Днем тебе не до меня, Кэтрин, ну а вечером? Разреши мне пригласить тебя куда-нибудь.
Кэтрин испытывала мучительный соблазн ответить согласием, но с грустью покачала головой.
— Сегодня я не могу, Марк. Придется работать допоздна. А потом надо подбить итоги. Думаю, к тому времени я вряд ли буду в состоянии составить тебе компанию.
Марк сжал ей руку.
— Тогда дай мне номер телефона. Хочу позвонить тебе вечером, убедиться, что с тобой все в порядке после напряженного дня.
Она подождала, пока он запишет номер телефона на визитной карточке, которую достал из бумажника, и попрощалась.
— Я должна идти. Мне очень жаль, Марк.
— А уж как жаль мне, — сказал он и, наклонившись, поцеловал ее в губы. — Не перетруждайся. Я позвоню вечером.
Чуть не плача, Кэтрин кивнула. Выйдя из машины и махнув ему на прощание рукой, она поспешно направилась выполнять данное матери обещание.
Днем с моря потянулись тучи, и к концу рабочего дня дождь лил как из ведра. Проверив все несколько раз, Кэтрин направилась в дом, позвонила матери, чтобы спросить о самочувствии бабушки и дать отчет о прошедшем дне. Затем приняла душ и около часа занималась бухгалтерскими отчетами.
Поужинав, она помыла посуду и устроилась с книгой на диване в гостиной. Собиравшаяся весь вечер гроза разразилась не на шутку. Беспрерывно слышались оглушительные раскаты грома, сопровождаемые яркими вспышками молний, и Кэтрин опасалась, как бы не пошел град, способный побить высаженные в открытый грунт растения.
Постепенно гроза начала стихать, Кэтрин отправилась вниз, но в испуге остановилась, услышав стук в дверь. Затем до нее донесся голос Марка, зовущего ее по имени, и она, одним прыжком преодолев оставшиеся ступеньки лестницы, распахнула дверь, изумленно уставившись на него.
— Боже мой, что ты тут делаешь?
— Я волновался. С тобой все в порядке, дорогая? — с тревогой спросил он.
Кэтрин сняла цепочку с двери и с улыбкой впустила его.
— Я в порядке. Хотя тоже немного волновалась…
— Боишься грома?
— Не грома, града. Он может наделать много неприятностей. Но слава Богу, сегодня он не пошел. Господи, ты только посмотри на себя! Ты же промок до нитки. — Кэтрин с беспокойством посмотрела на его вымокшую одежду. — Ступай-ка наверх в душ. Первая дверь направо. Боже, как ты умудрился так вымокнуть?
Усмехнувшись. Марк отбросил со лба мокрые волосы.
— Я оставил машину на требуемом расстоянии от дома.
— А я думала, что ты позвонишь мне, — втайне испытывая восторг оттого, что видит его, сказала она.
— Я собирался. Но мне было нестерпимо думать, что ты остаешься одна в такую погоду. Я представил, что отключат электричество, и тебе станет страшно. Вот я и решил приехать. — Он покачал головой. — Но помощь тебе явно не требуется. Так что мой рыцарский порыв пропал впустую.
— Неважно, я все равно очень рада тебя видеть, — поспешила заверить его Кэтрин. — Но будь добр, поднимись наверх и переоденься. Ты ужинал?
— Да. А ты?
— Тоже. Я приготовлю нам кофе. Если ты хочешь, — добавила она и, заметив появившееся в его глазах выражение, покраснела.
— Очень хочу, — хрипло произнес Марк.
Пока он находился наверху, Кэтрин хлопотала на кухне. Когда он с охапкой мокрой одежды появился перед ней, она не смогла сдержать улыбку при виде Марка в голубом халате своей матери.
— Это единственное, во что я мог переодеться, — смеясь, сказал он. — Все, что мне удалось там еще обнаружить — желтый и очень короткий халатик.
— Это мой, — сказала Кэтрин, в ее глазах плясали веселые искорки.
— Во всяком случае в этом я чувствую себя довольно сносно, если только мне не придется много двигаться! — Он улыбнулся. — Куда прикажешь отнести поднос?
— В гостиную, — ответила Кэтрин.
— Меня терзали сомнения, а вдруг ты уже легла спать после такого трудного дня, — сказал Марк, взяв протянутую ему чашку кофе, когда они удобно устроились на диване в гостиной.
— После работы я приводила в порядок счета, потом приняла душ, приготовила себе ужин, и тут разразилась гроза… — Кэтрин умолкла, заметив тревожное выражение в его глазах. — Что случилось?
— Кэтрин, — отрывисто произнес он. — Я тебе солгал насчет грозы. Я собирался прийти сюда независимо ни от чего.
Кэтрин склонила голову, и пряди волос скрыли ее лицо.
— Потому, что здесь нет моей матери?
— Нет. Потому, что я не мог себя сдержать, черт побери.
Марк взял ее за подбородок, заставляя взглянуть на себя, его глаза, словно раскаленные угли сверкали на загорелом лице.
— Я знал, что сегодня ты одна. Я пытался себя уговорить, твердил себе, что надо проявить благоразумие. Но еще задолго до того, как разразилась гроза, я не мог уже ничего с собой поделать.
С бешено бьющимся сердцем Кэтрин молча смотрела на него, не зная, что ответить. В конце концов она решила, что лучше всего высказать все начистоту.
— Я не умею притворяться, — срывающимся от волнения голосом произнесла она. — Ты должен знать, что я рада твоему приходу. Сегодня утром мне было так тяжело сказать тебе, что я не смогу с тобой увидеться. Хотя это глупо. Ведь ты скоро уедешь.
— Я знаю, — произнес он. — Но еще есть время, дорогая.
Они долго и напряженно вглядывались в лицо друг другу, затем Кэтрин слабо улыбнулась ему, и Марк, облегченно вздохнув, привлек ее к себе и, когда она склонила голову ему на плечо, он стал нежно гладить ее волосы.
Несколько блаженных минут Кэтрин наслаждалась, тихо лежа в объятиях Марка, но соблазн дотронуться до него оказался слишком велик, и в конце концов, решив осуществить то, о чем так часто мечтала, она вытянула руку и начала гладить теплую кожу на его загорелой груди. Она подняла голову, как бы приглашая его своей томной улыбкой. Глаза Марка мгновенно потемнели и, склонившись к Кэтрин, он начал в неистовстве целовать ее. Его губы и язык заставили ее забыть о проведенных в сонном блаженстве минутах. Прикосновения его рук, ласкавших ее, наполнили Кэтрин ощущениями, о существовании которых она и не подозревала. Она с изумлением чувствовала, как огонь растекается по телу, доводя до исступления ее желание получить то, что, вне всякого сомнения, только Марк был способен сейчас ей дать.
Прочитав в ее глазах ответ на свой вопрос, Марк дрожащими руками снял с нее рубашку и уже было начал стягивать джинсы с ее изящных бедер, но вдруг остановился.
— Что такое? — Ловя ртом воздух, воскликнула она.
— Я не могу… не имею права…
— Я принимаю таблетки, — хрипло сказала она, вставая, чтобы снять с себя остатки одежды. Марк тяжело дышал, глаза его потемнели от попыток сдержать себя. Он сбросил с себя халат и, привлекая к себе Кэтрин, заставил ее лечь рядом. Ей показалось, что электрический разряд пронзил ее, когда ее обнаженная кожа пришла в соприкосновение с его горячей плотью, свидетельствовавшей о желании утолить неистовую страсть, терзавшую их обоих.
Кэтрин почувствовала, что он продолжает себя сдерживать. Но его губы и пальцы, ласкавшие ее, вызвали у нее столь непреодолимое желание, что когда, наконец, в ответ на ее приглушенные мольбы он сдался, неминуемая боль осталась почти незамеченной ею, сменившись радостным чувством облегчения. Марк на мгновение поднял голову и удивленно посмотрел на нее, но она своими ласками вызвала его непроизвольный ответ. Их тела двигались в едином ритме, который он поначалу пытался замедлить, но тот уже вырвался из-под его власти и вскоре превратился в неистовый порыв, переполнивший Кэтрин столь восхитительными ощущениями, что крик триумфа вырвался у нее. И она сжимала Марка в своих объятиях до тех пор, пока и его тело не содрогнулось в пароксизме, после чего он замер с бешено бьющимся сердцем.
Марк поднял голову и посмотрел ей в глаза, сиявшие в приглушенном свете комнаты.
— Теперь я знаю, — хрипло сказал он.
— Что знаешь?
— Какого цвета твои глаза, когда ты обнажена.
5
Кэтрин потянулась и беспечно улыбнулась ему.
— И какого же они цвета?
— Блестящие и золотые, — с нежностью произнес он, убирая пряди волос с ее лба.
— А твои, — сообщила она ему, — темнеют. Вокруг зрачков сплошная чернота.
— Неужели? — изумленно воскликнул он.
— Разве никто тебе раньше об этом не говорил?
— Нет. — Веки Марка на мгновение сомкнулись, и Кэтрин, встревожившись, коснулась его щеки.
— Мне надо было закрыть глаза? Прости, я не знала. Я не знакома с правилами. Но я бы не хотела ничего упустить. У меня это впервые. Только не пытайся убедить меня, что у тебя — тоже.
Марк с улыбкой взглянул на нее.
— Я не стану этого делать, ибо это не так. Черт возьми, Кэтрин, у меня было добрых несколько лет практики. — Недоумение появилось на его лице. — Но ты меня удивила. Ведь ты упомянула, что пользуешься таблетками, и я никак не ожидал, что ты…
— Окажусь девственницей, — закончила за него Кэтрин. — Таблетки — это мамина идея, разумная предосторожность на случай всяких неожиданностей, особенно теперь, когда я уезжаю учиться. Но до сих пор в них не было необходимости. — Она с улыбкой взглянула на него. — Мне казалось, стоит сказать, что это у меня впервые, и ты остановишься. А я этого вовсе не хотела. Тебя терзают угрызения совести? Что ты чувствуешь?