– Привет, Белл, – проговорила она.
Сестра драматически вздохнула.
– Только не уверяй меня, что у тебя поставили видеотелефон.
– Кто еще в такую рань может звонить. Пять минут седьмого, – со смехом сказала она.
– У кого четырехлетний малыш, вот кто. К тому же я боялась, что ты убежишь. Ты же говорила, у тебя собеседование.
– Целых два, – поддакнула Ник, прижимая трубку щекой к плечу, чтобы открыть холодильник и достать сливки. – Первое через пару часов, так что…
– Так что тебе некогда болтать. Знаю. Это я слышу с того самого дня, как ты вернулась с юбилея Чина и Пам.
– С чего ты взяла? – быстро ответила Ник.
Слишком быстро, подумала она. И уже медленней продолжила:
– Я была занята, вот и все.
– Ну да. И что же в твоем плотном графике на сегодня?
– Утром два собеседования. А это значит…
– Это значит, – как ни в чем не бывало подхватила Белл, – что мы с тобой можем пообедать. Помнишь тот ресторанчик на Бродвее?
– Где, переступив порог, вдыхаешь тысячи калорий?
– Ты не слышала последние научные новости? Солнце пожирает калории. А если ты не в курсе, сообщаю, сейчас весна. Выгляни в окно. Видишь, большой желтый шар над рекой? Это солнце.
– Сплошные загрязнения. Честно, Белл, вряд ли что из этого получится. У меня в девять встреча в ООН…
– Ты собираешься работать в ООН? А я-то думала, тебя в офисе на цепи не удержишь.
– Да нет, это частная работа. Переводить письма. А в одиннадцать профессор Мейланд хотел встретиться, чтоб я просмотрела какие-то стихи девятнадцатого века…
– Невероятно. Это что-то новое. С каких пор ты переводишь письма, поэзию. Ты у нас вроде любительница живого перевода. Каллас встречается с Фредом Меркьюри. В таком духе.
Ник налила сливки в кофе и ответила:
– Я действительно предпочитаю это, но у меня банковский счет сам собой не растет, а я, как вернулась с юбилея Пам, еще не работала.
Что за идиотка! Она об этом уик-энде вспомнить без отвращения не может. Сразу всплывает эта гнусная история с Александром Татакисом.
– Правда?
– Увы! Никому не нужны переводчики с французского, немецкого, итальянского…
– Борнезианского.
Ник рассмеялась.
– Ты спец по изобретению языков. Только на Борнео я переводила с французского на английский и с английского на французский. Там была сладкая парочка этнологов, один говорил на… – Она вздохнула. – И мне сейчас не до того, что ты окрестила борнезианским.
– Или греческим, – вставила Белл.
– А греческий-то тут при чем? – вспыхнула Ник.
– Да так просто, подвернулось.
– Что-то у тебя все подворачивается не то.
– Николь, да что на тебя нашло? Ты кофе еще не выпила?
Ник посмотрела на остывающий кофе.
– И правда.
– Оно и чувствуется. Вяжешься к каждому слову.
– Белл, это ты звонишь мне, я не я тебе.
– Это не значит, что надо говорить со мной так, будто я говорю тебе какие-то гадости. А звоню я, чтобы пригласить тебя пообедать и сообщить тебе о твоей будущей работе. А ты на дыбы.
– Что за работа? Переводчиком?
– Разумеется. Какую еще работу может предложить тебе Аби?
– Твоему мужу нужен переводчик?
– Его партнеру по бизнесу нужен. Вернее, приятелю. И это специально для тебя, Ник. Не какие-то там пыльные письма или стишки.
– Классно! – Ник допила кофе. – А с кем именно? Где? Какие языки?
– Я, честно говоря, в детали не входила. Узнаешь все от Аби. Он подойдет в ресторан и все расскажет.
– Ладно, идет. – Ник кашлянула. – Кстати об Аби. Как ему… э-э-э… понравился уик-энд у Чина с Пам?
– О чем речь. Они же с Чином друзья.
– Само собой. – Ник облизнула губы. – У них там немало друзей. Они же со всеми знакомы. Чин, Аби… и другие.
– Что-то я не врубаюсь. О чем ты?
Действительно, о чем? Ник закрыла глаза и почесала кончик носа. Если бы Александр Татакис узнал ее имя и рассказал об их приключении, она бы знала. Чин и Аби грудью бы встали на ее защиту как настоящие старшие братья.
Сестры с мужьями не оставили бы ее. Стало быть, никто ничего не знает. И Александр Татакис тоже не знает, кто она.
– Ник?
– Хорошо, – проговорила Ник. – Увидимся в ресторане.
– Отлично. Я закажу столик в солярии, так что будем греться на солнышке.
Но к полудню небо затянуло. Солнца не было, когда Ник шла на встречу в Мейланд-колледж и когда выходила оттуда. На асфальт падали крупные капли дождя, над головой погромыхивал гром. Ник высматривала такси, ей не улыбалось вымокнуть до нитки. Но такси, как и водится, нигде не было видно. Как только начинается дождь, они как сквозь землю проваливаются. Ник решила бежать к ресторану.
Она порядком промокла, когда добежала до спасительного навеса «Маргаритки». Навстречу ей поспешил метрдотель.
– Меня здесь ждут, – запыхаясь от бега, проговорила Ник.
– Я знаю, мисс Колдер.
Бросив на себя взгляд в зеркало, Ник сняла пальто. Ну и видок! Мокрая крыса. Не беда. Деловые встречи кончились, а Белл с Аби как-нибудь перебьются.
– Сюда, мисс Колдер. Ее Высочество ждет вас.
Ник сдержала улыбку. Она не тешила себя иллюзией, что он ее помнит. Она здесь была полгода назад. Это ее сестрица. Что-то она не припомнит, чтобы у Белл был титул, если только Аби не заделался претендентом на трон у себя на родине, но этим снобам-метрдотелям из шикарных ресторанов Нью-Йорка хоть кол на голове теши.
Несмотря на дождь, Белл, как и обещала, заказала столик в солярии. Больше здесь не было ни души. Да и кому охота сидеть под стеклянным колпаком, по которому барабанит дождь. Но здесь уютно.
Белл сидела за столиком в загородке; на столике горели свечи.
Увидев Ник, она помахала ей рукой.
– А вот и ты! – радостно воскликнула она и вышла из-за столика, чтобы обнять сестру.
Они сели, и Белл стала рассказывать о своих детишках, племяннике и племяннице Ник, которых та очень любила.
Появился официант с бутылкой.
– Я заказала «Шираз», – сообщила Белл. – Ты как? Я решила, что красное идет к дождливой погоде.
– Сидеть под колпаком как при потопе тоже? – засмеялась Ник.
– А тебе не нравится? Что ты. Здесь так славно. Господи, Ник, ты только глянь на свои волосы!
– К счастью, мне на себя не приходится смотреть, – парировала Ник. – Это ты обречена созерцать меня в виде Медузы.
– Да я не о том. Наоборот, все эти колечки и завитушки. Тебе так и надо ходить. Жуть как сексуально.
Официант торжественно открыл бутылку и протянул Белл пробку. Та улыбнулась и замахала руками.
– Я доверяю тебе, Джордж. Наливай. Нас с сестричкой мучит жажда. – Когда бокалы были наполнены, она обратилась к сестре: – Как твои деловые встречи?
Ник вздохнула, подняла свой бокал и сделала глоток.
– Скажу только, что Аби очень вовремя предложил мне работу.
– То есть ничего возбуждающего?
– Этот парень из ООН оказался вторым помощником первого помощника… – Она скроила кислую мину, – Короче, он положил глаз на секретаршу французской делегации и решил, что было бы высшим шиком, если бы я написала для него десяток любовных посланий.
– Он хотел, чтобы ты писала за него любовные письма? Это как? Ты Сирано, а он… как того другого парня из этой старинной пьесы звали?
– Он еще страшно изумился, когда я ему сказала, что я переводчица, а не из бюро знакомств. – Ник хлебнула еще вина. – Потом я потопала к другому заказчику. Здесь и того лучше. Оказывается, речь идет не о стихах.
– Не о стихах?
– О стихотворении. Сонете. Четырнадцать строк. Автор декадентский поэт начала века. Сколько времени вам понадобится на перевод, спрашивает он. Почему вы не обратились к кому-нибудь с испанского отделения, спрашиваю я. Им это раз плюнуть.
– Ты расстроена?
– А ты как думаешь, – ответила Ник, вынимая из сумочки приглашение и разрывая его. – Две встречи. Целое утро. А в результате: nada, niente, nicht. Гуляйте.
– Хорошо, что я заказала обед, – подмигнула Белл.
– Лучше, чем предложение о работе. Ты хоть что-нибудь о ней можешь сказать? Что это такое? Переводить какие-то документы?..
– Нет-нет. Нечто посущественней. Аби говорил, что это на несколько недель, а то и месяцев, какой-то бизнес на международном уровне. Французские бабки, итальянские бабки… Кто их разберет, – говорила она, разворачивая огромные карты меню, принесенные официантом. – Я поняла только одно – что это в твоем духе.
– Этот человек друг Аби?
– Ммм. Что будем есть? Здесь утки просто чудо.
– Иностранец?
– Не думаю, – проговорила Белл, не отрываясь от меню. – Разве лучшие утки не местные? С Лонг-Айленда?
Ник вдруг осенило. У сестры что-то на уме. Кто на сей раз?
– Анабелл!
– Что?
– Кто этот человек?
– Я же тебе говорила. Я не знаю подробностей. О, у них есть гребешки. Это такая вкуснятина… пальчики оближешь…
– Не может быть, чтоб ты совсем не знала. Он американец? Или иностранец?
– Кажется, и то и другое. – Белл подняла меню выше. Ник видела только ее макушку. – Так что же возьмем, утку или гребешок? О Боже, всегда надо решать. – Она произносила это несколько драматичней, чем надо. – Вот что сделаем, – воскликнула она, подзывая официанта, – закажем и то и другое, а потом поделимся.