Склонившись над Джоном, незнакомка продолжала что-то говорить ему полушепотом. Ее роскошные груди, до предела оттопыривавшие ярко-красную блузку, которая, казалось, готова была вот-вот лопнуть под их напором, почти касались его лица, когда она повернула к Одри голову и, улыбнувшись во весь рот, произнесла:
— Вы не возражаете, если я выволоку это очаровательное чудовище на танец?
— Пожалуйста, — ответила Одри сквозь стиснутые зубы и в ту же секунду услышала голос Джона, вежливо отказавшего брюнетке в танце.
Девушка выпрямилась, плотно сжала губы и исчезла из их поля зрения так же быстро, как и появилась.
— Извини, что не представил тебя, — сказал он и, поднявшись из-за стола, протянул ей руку. Одри ничего не оставалось как принять его приглашение на танец. — Музыка была слишком громкой, и к тому же я не хотел надолго отвлекать Кэтрин от ее спутника.
Когда они вышли на танцевальный пятачок, джазовый ансамбль играл уже следующую задушевную мелодию, и Джон, положив руку на талию Одри, медленно повел ее по кругу.
— Судя по всему, твоя знакомая не очень-то и спешила вернуться к своему спутнику, — холодно заметила Одри. Одной щекой она слегка касалась груди мужчины и могла слышать удары его сердца.
— Что ж… А может быть, я сам не хотел отвлекаться от своей соседки по столу, — шепнул он ей на ухо, и девушка чуточку отстранилась от него, чтобы увидеть его глаза. — Если бы я пошел с ней танцевать, это было бы грубо и жестоко с моей стороны по отношению к тебе.
— Мне было все равно, — сухо буркнула она.
— Неужели?
Мерцание его темных глаз настолько завораживало Одри, что уже через пять-шесть секунд она не выдержала и первой отвела взгляд в сторону.
— Да! — твердым голосом ответила Одри на его вопрос. — Мне было бы даже приятно остаться на какое-то время наедине со своими мыслями и послушать хорошую музыку.
— Я бы ни за что не оставил тебя без внимания, тем более наедине с твоими мыслями.
— Это потому что поступить так тебе претит честь джентльмена?
— Возможно, — с улыбкой сказал он.
Его уклончивый ответ разворошил в ней целый улей взрывоопасных эмоций, но они тотчас погасли, как только она вспомнила яркую брюнетку, которая, по всем признакам, готова была в один миг отделаться от своего спутника, если бы Джон согласился провести с ней вечер.
— Итак, кто она? — спросила Одри, когда почувствовала через платье жар его напрягшегося тела. — Можешь не отвечать на этот вопрос, если считаешь, что я лезу не в свои дела.
Джон осторожно притянул ее к себе, и их тела стали тереться друг о друга в медленном ритме танца, будто совершая священный ритуал томительного совокупления. Через минуту девушка уже вся горела в его сильных руках, охваченная с головы до пят непривычным чувственным трепетом.
— Мы познакомились с ней на одном из деловых совещаний. Какое-то время были друзьями…
— Были друзьями? — невинно удивилась Одри. — О, мой дорогой! Дружбу всегда надо ценить. И ты не уберег ваши… дружеские связи?
Теперь настала его очередь посмотреть ей прямо в лицо. И он не замедлил сделать это. Ее зеленые глаза, глубокие, как омуты, были наполнены тревожным ожиданием. Джон сухо улыбнулся, давая тем самым понять ей, что он вовсе не теряется в догадках о том, куда она клонит, расспрашивая его о «дружеских связях» с Кэтрин.
— Мои отношения с этой женщиной закончились, — спокойным тоном сказал он. — А если ты хочешь выяснить точно, какие были у нас отношения, тогда напрямую спроси меня об этом.
Одри покраснела и несколько секунд, не мигая, смотрела на ослепительно белый воротничок его рубашки. Успокоившись, она опять подняла на него глаза, тепло улыбнулась и произнесла:
— Я считаю, что у вас с ней были интимные отношения, но у меня нет ни малейшего желания и интереса докапываться до подробностей.
— И все-таки кое-какие из этих подробностей я тебе изложу, — сказал Джон, — чтобы потом тебя не мучили напрасно любопытство и больное воображение.
— Что ж, если ты так считаешь…
— Я познакомился с ней через свою работу в начале этого года. Она адвокат, и в течение нескольких месяцев мы поддерживали деловые контакты. Однако время показало, что между нами нет ничего общего, и тогда мы по взаимной договоренности решили расстаться.
— Но, судя по ее поведению, она готова в любой момент возобновить с тобой отношения.
— Возможно. Но… — Он приподнял прядь над ее ушком и прошептал: — Если я сделал твердый шаг, я уже не меняю своего решения.
Оркестр кончил играть, и Одри с Джоном вернулись к своему столику, уставленному изысканными яствами.
В продолжение последующего часа они говорили обо всем, что им приходило на ум, избегая тем, которые могли бы стать источником новой напряженности или недопонимания между ними. Предметами их спокойной дискуссии были музыка и Канада, голливудские знаменитости и политика, работа и впечатления Джона о многочисленных странах, где ему довелось побывать. На протяжении всей беседы Одри маленькими глоточками потягивала из бокала шампанское, и «странный напиток» постепенно начал действовать на нее. Незаметно пьянея, девушка старалась удержать в памяти слова Джона, которые слышала от него, пока они танцевали.
Яркая брюнетка больше не подходила к их столику, но когда им уже подали мороженое, Одри заметила ее среди танцующих пар в объятиях высокого, симпатичного блондина. Мужчина, судя по всему, прекрасно проводил с ней время. Улыбка не сходила с его лица, а руки скользили по всему ее роскошному телу, ощупывая чуть ли не каждый дюйм в рамках дозволенного.
— Тебе здесь нравится? — спросил Джон, и Одри весело рассмеялась.
— Конечно! — воскликнула она. — Потрясающая музыка… Доброжелательная, почти домашняя атмосфера… А еда — просто вкуснятина.
Одри и в самом деле чувствовала себя великолепно. В ней бурлила энергия, кипела жизнь.
— Тогда, может быть, пойдем еще потанцуем?
— Разумеется. — Она сделала глубокий вдох, и тут же последовал глубокий выдох. — Тем более что мне надо избавиться от лишних калорий, которые я в избытке получила с прекрасной пищей.
— Ерунда. Тебе не следует терять ни одной унции веса, — заверил он ее, когда они присоединились к другим танцующим парам.
— Ты же не видел, как я выгляжу без… без… — Она не подобрала подходящего слова, чтобы закончить фразу, и смущенно замолчала.
— Действительно, не видел, но я почувствовал.
Джон попытался вывести ее из тупика, в который она по глупости загнала сама себя неудавшейся ремаркой.
— Что ты почувствовал?
— Я почувствовал твою… комплекцию через тонкую ткань платья, когда мы танцевали первый раз.
— Конечно, мне далеко до комплекции твоей очаровашки Кэтрин, — задиристо бросила она ему. — Сколько бы я ни съела бифштексов, мое тело никогда не станет таким же роскошным, как у нее.
— Она довольно высокая девушка, и ее плотная комплекция дана ей самой природой, не так ли? — с улыбкой заметил Джон. — От таких женщин я предпочитаю держаться подальше: они не в моем вкусе. Эллис тоже не была от нее в восторге, — добавил он, и это признание неожиданно вызвало у Одри чувство глубокого удовлетворения. — А ведь я прожил уже достаточно, и мне пора начать прислушиваться к мнению дочурки, пусть она еще и не такая взрослая. Прежде чем вступить с какой-либо женщиной в серьезные отношения, я должен обязательно узнать, как ее воспринимает моя Эллис.
— Мне кажется, ты рассуждаешь вполне здраво. Почти в точности, как моя мать. Она никогда бы не связала свою судьбу с мужчиной, который не получил бы полного одобрения всех ее детей.
— Преодолеть такую высокую планку может далеко не всякий мужчина, — пробурчал Джон, а Одри тихонько хихикнула.
— Я знаю. Но дело было не в том, что мы не хотели, чтобы мама вновь обрела личное счастье… Мы как раз очень хотели этого.
— Но чтобы отвечать требованиям сразу семи чужих мальчишек и девчонок! Да разве бывают такие мужчины?.. Полагаю, твоя мать так больше и не вышла замуж? Я уверен в этом.
— Не вышла. — Одри грустно покачала головой. — Хотя знакомилась со многими потенциальными кандидатами в мужья. Она до сих пор выглядит привлекательной, несмотря на то, что за многие годы все мы, ее дети, добавили ей морщин на лице. Мама всегда говорила, что она слишком занята делом, чтобы еще тратить время на поиски мужа, без которого у нее и так забот полон рот.
— Она переживает за всех вас, не так ли?
— А то как же? — сказала девушка. — Все матери переживают за своих детей… Впрочем, нет. Конечно, не все. Просто нам повезло с мамой, и, наверное, мы принимали это везение как нечто должное, думали, что все матери такие же, как наша. Но ведь ты тоже переживаешь за свою дочь, не правда ли?
— Еще как! Я просто не представляю, что со мной стало бы, если бы с ней вдруг что-то случилось.
Несколько минут они танцевали молча, потом вернулись к столику, расплатились с официантом и покинули джаз-клуб. Назад, к ее дому Джон поехал тем же путем — сначала по автостраде, а затем переулками. И на всем пути он не переставал интересоваться ее братьями и сестрами, матерью, условиями жизни в Оуэн-Саунде.
Почему вдруг его заинтересовало мое прошлое, мои родные? — задумалась на минуту Одри, но не придала этой мысли никакого особого значения. Между тем шампанское дало о себе знать, и ее стало быстро и сильно клонить ко сну.
Поэтому, когда Джон задал ей очередной вопрос, но совсем по другой теме, она не сразу поняла, о чем он спрашивал, потому что уже основательно клевала носом. В полусне ей почудилось, будто ее босс хотел опять выудить из нее что-то о канадском периоде ее жизни, но в следующую секунду мозг захмелевшей девушки, запеленговавший важную информацию, дал ей соответствующую команду, и она, резко очнувшись, попросила мужчину повторить вопрос. Крепко обхватив руль и не отрывая глаз от дороги, он очень медленно и четко произнес:
— Я просто сказал, что тебе следует серьезно задуматься над своей жилищной проблемой. На мой взгляд, ты должна как можно быстрее распрощаться с этой хибарой, которую снимаешь, иначе твоя мама упадет в обморок, когда случайно нагрянет к тебе в гости. Итак, предлагаю план действий: ты ставишь крест на своей лачуге и переезжаешь ко мне, будешь жить в одном доме с Эллис.
— Переезжаю к тебе? — Предложение Джона показалось Одри настолько нелепым, что она не выдержала и разразилась хохотом. — Да ты с ума сошел! Ты больше ничего не придумал?
— А что, вполне разумное предложение. Прекрасная мысль!
Впереди показался ее дом, и Джон сбросил скорость. Через минуту он поставил машину на стоянку как раз напротив подъезда и выключил мотор. Когда Одри собралась было уже открыть дверцу автомобиля, он быстро повернулся к ней и накрыл ладонью, ее маленькую руку.
— Подожди, — сказал он.
— И ты считаешь это предложение разумным? — недоуменно хихикнула она.
— Пожалуйста, потерпи минутку и выслушай меня. — Он откинулся на спинку сиденья и спокойно положил одну руку на руль. — Эта комната, которую ты снимаешь, совершенно не приспособлена для нормальной жизни. Твоего домовладельца надо было уже давно расстрелять за то, что он обычные квартиры в этом доме разделил на какие-то клетушки, и теперь, сдавая их доверчивым молодым людям вроде тебя, гребет шальные деньги…