Его лицо стало жестким.
— О да! Она красавица! Но наш брак — фикция. Мы редко видимся. У нее уже больше года есть любовник, она часто надолго уезжает из дома.
Как вы думаете, почему я попросил вас купить подарок Дэнни? Жены нет дома, она, возможно, вообще забыла, что у сына день рождения.
— О… мне очень жаль, — пролепетала ошеломленная Элиза. — Мне в самом деле очень жаль. Я думала, вы счастливо женаты, да и все в офисе так считают. — Она нахмурилась, ей пришла в голову неприятная мысль. — Но я не хочу быть заменой, чтобы тешить ваше самолюбие. Я не гожусь на роль утешительницы, мистер Уордвик.
Он недовольно поморщился.
— Я не собирался «использовать» вас подобным образом, Элиза, поверьте. Я поцеловал вас потому, что искушение было слишком велико и я не устоял. В ваших глазах я прочел желание, чего никогда не видел в глазах своей жены. Я давно разлюбил ее, наш брак существует только на бумаге. Ее теперешняя связь уже третья. Увлечения длятся недолго, но, пока они не закончатся, они для нее — все, она занята только этим. Я не развелся только из-за Дэнни. Будь я проклят, если когда-нибудь снова захочу быть с ней вместе, но сына я люблю и стараюсь не причинять ему ни малейшего огорчения.
— Я понимаю. Бедный малыш. Он останется без матери, если вы разойдетесь. — Элиза вздохнула. — Мое детство было весьма печальным. У меня не было ни отца, ни матери, никого, кто обо мне заботился бы. Я уверена, Дэнни вас любит, и, поверьте, ему очень нужна отцовская любовь.
— Он и так почти все время видит только меня. Мать отсутствует неделями.
— Но она все-таки возвращается, ведь так? — почти спокойно спросила Элиза. — Значит, если я уступлю, это ничего не изменит.
Кеннет грустно улыбнулся.
— Вы, оказывается, старше, чем я думал. Видимо, так. Вы правы, я сейчас не могу делать ничего, что может повредить сыну. — Он ласково отвел от лица Элизы выбившуюся прядь волос. — Поверьте, Элиза, я точно так же не хочу ничем навредить вам. Но мне кажется, что я полюбил вас.
Он догадался, что я люблю его! — с ужасом поняла Элиза.
— Ты такая чуткая и нежная… я не могу дольше терпеть… — бормотал Кеннет.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но Элиза резко отпрянула и хрипло выкрикнула:
— Нет! Не надо!
— Ты ведь хочешь меня, Элиза!
Его лицо дышало такой страстью, что Элиза испугалась — испугалась, что не сможет сопротивляться. Ей хотелось прижаться к его сильному телу, трепет желания пылал в ее крови, предупреждая, что, если Кеннет снова начнет целовать ее, она рано или поздно уступит. Но Элиза не хотела становиться тайной любовницей, ей даже думать об этом было стыдно.
Значит, выход у нее только один: уйти от Кеннета Уордвика, и чем раньше, тем лучше.
Дождавшись, когда Кеннет по делам уехал на несколько дней, Элиза развила кипучую деятельность. Первое, что она сделала, — нашла себе работу в страховой компании, располагавшейся на окраине города. Затем подыскала однокомнатную квартиру в пригороде, довольно дешевую. Элиза обрубала концы: она не хотела ничего больше знать о Кеннете Уордвике и не хотела, чтобы он мог узнать что-то о ней. Ее жизнь должна идти своим путем.
3
Последующие три года прошли спокойно. Конечно, Элизе пришлось строить жизнь заново, но у нее уже был опыт. Она легко сходилась с людьми, на работе держалась дружелюбно и спокойно. Работала она споро и добросовестно и быстро пошла в гору. Ей несколько раз повышали зарплату, и Элиза стала подумывать о собственном доме.
Это была ее давняя мечта. Свой дом был для нее не просто уютным помещением, а символом самостоятельности, надежности, уверенности в себе. Элиза была готова обойтись без дорогих нарядов, сшитых в модных ателье, без развлечений, без отдыха на курортах. Все это казалось ей мишурой по сравнению с настоящим домом.
И вот ее мечта сбылась!
На самой окраине Бирмингема продавался маленький двухэтажный коттедж. Продавался по довольно низкой цене, так как здание находилось в плачевном состоянии. Эксцентричный пожилой джентльмен унаследовал дом от своего отца и жил в нем около сорока лет, ни разу не сделав даже косметический ремонт. Правда, агент, который показывал Элизе дом, уверял, сияя улыбкой, что привести коттедж в порядок будет не так уж сложно. Она, разумеется, не верила ему, но домик показался Элизе уютным, да и цена подходящей.
На работе ей дали ссуду и пообещали в дальнейшем помогать с выплатой кредита. Но все-таки Элизе приходилось на всем экономить, чтобы вносить плату каждый месяц. Она самостоятельно покрасила стены и потолки, но ремонтировать крышу и привести в порядок ванную не рискнула. Элиза пригласила строителей, справедливо рассудив, что серьезные работы следует делать фундаментально и не считаться с расходами.
И вот теперь у нее был свой дом, отделанный по ее вкусу, пусть маленький — две спальни и ванная на втором этаже и кухня с гостиной на первом, — но уютный.
Подруг у Элизы почти не было, только, пожалуй, Дженни, с которой она недавно сблизилась. Они часто делились секретами, но о Кеннете Уордвике Элиза не рассказывала никому.
Два года назад Майкл, ее новый босс, сделал ей предложение, но тогда Элиза ответила ему отказом. Через год он вернулся к этому разговору, и она согласилась. Майкл ей нравился, с ним было легко, просто и спокойно. За три года работы Элиза узнала его вкусы и привычки, его плюсы и минусы. Он был немного скучным, но зато заботливым и надежным.
Элизе было приятно бывать с ним на людях, он всегда эффектно выглядел и одевался со вкусом. Она получала удовольствие и от более интимного общения. Когда он прикасался к ней или целовал ее, она не трепетала так, как от прикосновений Кеннета, но об этом пора было забыть. Они не дошли до самого конца и не спали вместе потому, что Майкл этого не хотел. Они часто бывали близки к этому, но в последнюю минуту он удерживался, говоря, что хочет оставить все лучшее до свадьбы. Майкл полагал, что свадьба должна быть самым замечательным и значительным событием в жизни, и Элиза соглашалась с ним, хотя временами его серьезность удручала ее.
Конечно, он прав: удовлетворить желание легко, а жить с осознанием уступки собственным слабостям трудно. И все-таки… Все-таки с ее стороны в их отношениях кое-чего не хватало, и Элиза хорошо знала чего именно: не хватало самого существенного — любви. Она хотела быть честной с Майклом с самого начала, и потому сказала ему правду: я тебя не люблю, ты мне просто нравишься, а выходить замуж надо по любви.
На это Майкл ответил, что понимает ее и согласен с ней, но верит, что, став его женой, Элиза полюбит его. Элиза тоже искренне надеялась на это. Но она ни слова не сказала Майклу о Кеннете Уордвике, как не сказала и о том, что до сих пор видит его во сне и просыпается в тоске и в слезах.
Близился день свадьбы. Майкл со свойственной ему пунктуальностью продумал все детали. Свадебное платье было почти готово. Однако причудница судьба распорядилась по-своему…
Вечеринка была в самом разгаре, но Элиза устала — перевалило за полночь, а она привыкла ложится около одиннадцати. Когда была помоложе, она могла танцевать хоть всю ночь, но теперь ее тело объявляло забастовку. Элиза с годами осознала простую истину: нельзя жечь свечу сразу с двух концов, надо выбирать какой-нибудь один.
В квартире толпилась уйма народу, многие курили, и было трудно дышать. Превозмогая головную боль и через силу улыбаясь, Элиза кружилась с Майклом в танце.
— Как ты думаешь, мы можем уйти? — шепнула она на ухо Майклу.
Он взглянул на нее с высоты своего роста и, хотя сам выглядел полусонным, ободряюще ей улыбнулся.
— Я ни о чем не думаю. Я просто падаю с ног. Пойдем найдем Дженни, принесем ей извинения и сбежим.
Они нашли хозяйку в кухне за приготовлением крошечных бутербродиков. На столе на тарелках лежали нарезанные кусочки бекона, сыра, масла, зелень и фрукты для украшения. Дженни хотелось для этого праздника приготовить все своими руками, и она, должно быть, трудилась весь день.
— Прости, Дженни, но нам пора, — извиняющимся тоном проговорила Элиза, целуя подругу. Дженни была жизнерадостной хохотушкой, и Элиза успела привязаться к ней. — Нам еще добираться до дому. Мы прекрасно провели время. Спасибо, что пригласила нас отметить твою помолвку.
Дженни порывисто обняла Элизу.
— Вы молодцы, что выбрались. Мне тоже кажется, что все довольны.
— Иначе и быть не могло. Изысканное угощение и отличная музыка. Где ты раздобыла эти световые штучки?
— Взяла напрокат. У тебя не заболела голова от мелькания? Я знаю, иногда так бывает.
— Не беспокойся, все обошлось. — На самом деле постоянные вспышки яркого света раздражали Элизу, они не соответствовали мягкой, успокаивающей музыке, хотелось более интимного освещения.
— Попробуй тартинку, — предложила Дженни.
Элиза послушно взяла бутербродик с кусочком бекона, маслиной и веточкой зелени.
— Восхитительно, — заключила она. — Извини, но мы пошли. Надеюсь, ты будешь счастлива. Ты выбрала в мужья отличного парня.
Дженни засияла, зарумянившись от комплимента.
— Ты вправду так думаешь? Мне он кажется очень эффектным. Почти таким же, как Майкл.
Майкл рассмеялся, и Дженни чмокнула его в щеку.
— Не сомневаюсь, Майкл будет неотразимым, я так и вижу его рядом с тобой в свадебном наряде.
— Я постараюсь, — серьезно заверил Майкл, крепче прижимая к себе Элизу. — Не верится, что свадьба будет в конце следующей недели, мне кажется, что мы готовимся к ней уже сто лет. Кстати, Дженни, я тебе советую начинать приготовления к твоей свадьбе уже сейчас, а то потом будет спешка и суматоха.
Сам Майкл заранее все продумал, записал в отдельный блокнот, дважды пересчитал намечаемые расходы вплоть до мелочей. Он был мозговым центром подготовки, а Элиза выполняла поручения.
Майкл и Элиза вышли в весеннюю прохладную ночь. После духоты маленькой квартиры свежий воздух был особенно приятен, Элиза даже взбодрилась. Прижавшись к Майклу, чтобы не замерзнуть в открытом вечернем платье, она думала о будущей свадьбе. Впереди еще столько дел!
Их автомобиль стоял не у дома Дженни, а чуть ниже по улице. Город сиял огнями, несмотря на поздний час. Наступила суббота, и молодежь отдыхала в кафе и в маленьких ресторанчиках, прогуливалась по ярко освещенным улицам, болтая и смеясь. По улицам бродили и мужчины постарше, которым, видимо, хотелось почувствовать свободу, а не спешить в семейные гнездышки.
Майкл выпил на вечеринке немного, он был сдержанным человеком и умел держать себя в руках. Ведя машину по центральным оживленным улицам города, он не спускал глаз с дороги, сосредоточив все свое внимание на управлении, и молчал. Постепенно огней становилось все меньше — они выехали на окраину города. Шоссе было в этот поздний час совсем пустынным, и яркий дальний свет, который предусмотрительно включил Майкл, освещал только придорожные кусты и серое полотно дороги. До дома оставалось минут десять езды.
Пригород Бирмингема, где жила Элиза, напоминал деревенский поселок, типичный для Англии. Здесь была и церковь со шпилем, и пруд, в котором вечно стояли по колено в воде коровы. Вокруг пруда расположились уютные коттеджи с небольшими тенистыми садиками. В пригороде сохранились и пабы, существующие с незапамятных времен. Один из них, особенно любимый местными жителями, назывался «Козлиное копыто». Второй паб, «Веселый стрелок», был когда-то любимым местечком сборищ окрестных браконьеров и до сих пор считался не слишком респектабельным.
Со временем поселок стал пригородом Бирмингема, а с появлением железной дороги обрел цивилизованный вид: вместе с новыми людьми из большого города, мечтающими жить поближе к природе, появились автомобили, заправочные станции, большие магазины и, наконец, современные многоэтажные здания, в одном из которых жил Майкл. Его дом находился на самой окраине, неподалеку стоял и коттедж Элизы.