– Ну надо же! – Глаза Дианы блестели от любопытства. – А я еще не видела его, хотя голову даю на отсечение, что он все такой же красивый. Когда он уехал, мне было лет тринадцать, и он тогда был просто сказочно красив. Нравился он мне ужасно!
При этих словах Ферн припомнился шрам, портивший красивое лицо Росса, но она не стала сейчас рассказывать о нем Диане – ведь ей нужно было бежать к Эдвине. Ферн предпочла сначала сделать все необходимое для своей пациентки, а уж затем позавтракать вместе с Дианой во внутреннем дворике.
У Дианы не было постоянной работы, но, обладая хорошими внешними данными и стройной фигурой, она время от времени рекламировала пляжную одежду на страницах модных журналов. Однако, в отличие от Ларейн Дэвис, Диана относилась к этому занятию несерьезно, и ее истинной мечтой было выйти замуж и нарожать детей, к тому же, как она сама призналась Ферн, мать позаботилась о том, чтобы обеспечить ей финансовую независимость.
– Кстати, как тебе вчерашний вечер с Джефом Лей-ном? Понравился? – поинтересовалась Ферн, когда они остановились перед дверью Эдвины.
Диана кивнула. Похоже, поначалу ей трудно было найти подходящие слова, но уже через мгновение, схватив Ферн за руку, она проговорила с неожиданной для нее робостью и благоговением:
– Знаешь, по-моему, он самый замечательный парень из всех, кого я когда-либо встречала. В следующий понедельник у него будет выходной, и мы поедем в Санта-Клару к его родителям. Они держат там фруктовую ферму.
Ферн и самой нравился Джеф. Было в нем что-то, что сближало его с Дианой: тот же упрощенный подход к жизни, какая-то юношеская простота, не испорченная огромным количеством амбиций. «Как это прекрасно, – думали Ферн, – встретить человека, в котором нет нужды сомневаться – даже в глубине сердца, – потому что все, что он собой представляет или может представлять, написано на его по-мальчишески открытом лице».
Потом Диана вдруг сокрушенно сказала:
– Ты, наверное, подозревала, что Кертис будет к тебе приставать, а я оставила тебя с ним наедине. Надеюсь, ты не обижаешься на меня, Ферн?
Ферн улыбнулась и обняла девушку:
– Конечно нет! Если вы с Джефом понравились друг другу, значит, вечер удался. А теперь меня ждет пациентка. Увидимся через полчаса во дворике.
– Хорошо. Постараюсь не все съесть и тебе что-нибудь оставить.
Что-то весело мурлыкая себе под нос, Диана отправилась вниз, а Ферн с тоскливой улыбкой зашла в спальню своей пациентки. От Делилы Эдвина знала, что Ферн вернулась вчера домой в сопровождении Росса, и, разумеется, ей было любопытно расспросить, как это случилось. Ферн послушно поведала Эдвине о своих приключениях, обтирая ее прямо в постели – доктор Лэндз прописал ей строгий постельный режим в течение трех недель.
– Значит, Росс великодушно пришел к тебе на помощь, как рыцарь в сияющих доспехах? – сказала Эдвина, удобно расположившись среди подушек, бодрая и свежая после процедуры.
Ферн, позвонив, распорядилась, чтобы Эдвине принесли завтрак, и с улыбкой продолжала:
– Я ужасно обрадовалась, увидев его, – ведь я понятия не имела, где нахожусь, а Кертиса разозлила не на шутку.
Рассказывая, Ферн прибиралась в комнате, а Эдвина с любопытством наблюдала за ней. Эта девушка была очаровательным ребенком, однако подобное очарование обычно только вызывает осложнения, которые редко случаются у девушек с менее привлекательной внешностью. Такое очарование – сладкий мед для мужчин, но оно зачастую портит жизнь самой девушке: ей-то хочется любви и защиты, а никак не голодных посягательств охотящихся за медом молодых сладкоежек-медведей, таких, как Кертис Уэйни.
Да, она хотела любви… Это было написано в ее лавандовых глазах… Как крик сердца!
Прервав свои размышления, Эдвина сказала:
– Прошлой ночью Росс проявил к тебе доброту, но мне кажется, тебе нужно кое-что знать о нем, моя дорогая. Видишь ли, по линии моей матери он унаследовал свою долю чудовищной гордости, и именно она, эта гордость, стала причиной его разрыва с Ларейн Дэвис. В свое время ее отец был очень богатым и влиятельным человеком, и Росс нужен был Ларейн вовсе не как журналист. Она хотела, чтобы он возглавил совет директоров в автомобильном бизнесе ее отца, а Россу это было совсем неинтересно. Он тогда как раз получил новое серьезное задание в редакции, предполагавшее поездку в Европу, и, когда Ларейн без обиняков поставила его перед необходимостью выбирать между нею и его «проклятой журналистикой», он выбрал последнюю. Он точно так же без обиняков заявил ей, что место жены рядом с мужем, какую бы сферу деятельности тот для себя ни выбрал, а она, судя по всему, представляет себе мужа в виде пуделька на поводке, и что он никогда не был и не будет таким пудельком, привязанным хоть за ее усыпанный бриллиантами поводок, хоть за какой другой.
Эдвина пожала полными плечами:
– Я не говорю, что он не имел права поступать по-своему, только они с Ларейн были влюблены друг в друга еще подростками. Везде ходили вместе, были партнерами по теннису, состояли в одной команде в парусной регате, и она была единственной девочкой, кому он дал поносить значок, врученный ему в колледже как символ братства. Впрочем, он мог бы уже и не выставлять, как флаг, эту свою высокомерную гордость после того, как два года назад отец Ларейн обанкротился, однако этого не случилось. Он остался в Европе, хотя никто из них так и не вступил в брак… – Эдвина смотрела на Ферн прямо и открыто. – Ни Ларейн, ни Росс до сих пор не вступили в брак, и это, возможно, означает, что они по-прежнему неравнодушны друг к другу.
– В общем, после сегодняшней ночи вы хотите предупредить меня, чтобы я не вздумала засорять себе голову разными глупыми идеями. Так ведь, мисс Кингдом? – Ферн, выпрямившись, остановилась возле постели, и румянец сошел с ее лица.
– Какая ерунда! – негодующе воскликнула Эдвина, возмущенная тем, что Ферн не поняла ее. – Я просто не хочу, чтобы этот высокомерный красавец использовал тебя в качестве прикрытия для своей проклятой гордости, потому что Ларейн наверняка захочет снова завоевать его. Дженни прозрачно намекнула мне об этом, когда получила письмо, в котором он сообщал, что собирается вернуться домой. А гордые мужчины, знаешь ли, обычно не очень-то стесняются при выборе оружия, которым намерены защищать свой фронт. Поэтому тебе, девочка моя, следует быть с ним осторожнее!
В комнату вошла Делила, неся в руках поднос с завтраком, и Ферн в задумчивости спустилась вниз, во дворик. Еще издалека она услышала, как Диана смеется и весело болтает с кем-то среди множества цветов, над которыми жужжали бархатистые пчелы и жаркое солнце проливало свое щедрое тепло. За круглым чугунным столиком ручной работы перед Дианой сидел бронзововолосый племянник Эдвины, в зеленой рубашке с короткими рукавами и песочного цвета брюках, выглядевший сегодня гораздо моложе, чем вчера ночью. Вчера в гостиной при электрическом свете страшный шрам был виден четче, вокруг рта теснились усталые складки, а сейчас, когда он поднялся из-за стола, чтобы поздороваться с Ферн, Росс Кингдом выглядел свежим и отдохнувшим.
– Привет, – сказал он, сверкнув белоснежной улыбкой, но золотистые огоньки в его глазах оставались таинственно-непроницаемыми, как пятна солнечного света на безмятежной поверхности озера.
Ферн тоже поздоровалась и прошла к столу, ощущая себя совсем миниатюрной рядом с этим высоким, прекрасно сложенным человеком. Он подвинул ей стул, и Ферн села, чувствуя, что его привлекательная внешность, отточенные манеры и ее собственные воспоминания о его вчерашней внимательности вызывают у нее всего лишь теплые чувства по отношению к нему, никак не более того – несмотря на предостережения его тетки. Рядом с ним, так заботливо разливавшим кофе, ей и завтрак казался вкуснее.
Диана густо намазала мед на жареный хлебец и, впившись в него зубками, устремила взгляд на рассеченный шрамом висок Росса.
– Да тебя убить могли! – воскликнула она.
Ферн оторвала взгляд от тарелки и вопросительно перевела его на Росса, раскуривавшего тонкую сигару, ароматный дым которой коснулся ее щеки.
– Знаешь, милая, в наши дни убитым можно оказаться и переходя через дорогу, – лениво ответил он. – Уж на голливудских-то улицах точно.
– А где это с вами случилось, мистер Кингдом? – спросила Ферн.
– Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня просто Росс. – Он улыбнулся сквозь сигарный дым, отметив про себя, как свежо и опрятно она выглядит в своей форме медсестры. – Этот памятный сувенир над глазом я получил на Ближнем Востоке. Я охотился тогда за материалом об одной тамошней заварушке, понятия не имея о том, что кое-кто из арабов охотится за мной. А полевая хирургия, как выяснилось, работает не на самом высоком уровне.
Ферн профессиональным взглядом посмотрела на шрам. Простая пуля вряд ли бы вызвала такое обширное поражение, стало быть, решила она, он получил ранение осколком минометного снаряда.
– Интересно, Росс, о чем ты думал, когда подвергал себя такой опасности? – Диана коснулась пальцем его изуродованного виска, и он не мог сдержать улыбки, глядя на приемную дочь своей сестры.
– А ты, крошка, я вижу, совсем выросла, стала настоящая сладкая булочка, – проговорил он, внимательно оглядывая ее. – И надо полагать, держишь всех местных парней на поводке?
– Ну, не всех, а только одного или двух. – Юное личико Дианы осветилось улыбкой, и она думать забыла про свои вопросы. Ну надо же, Росс назвал ее «сладкой булочкой»! А ведь сама она была теперь уже достаточно взрослой и могла смотреть на него не как на предмет школьных мечтаний, а как на мужчину, хотя он и держался с нею несколько свысока. Даже сейчас, когда он удобно расположился на стуле, а солнце играло в его бронзовых волосах и ласкало нежным теплом его сильные плечи, он все равно будто бы излучал какую-то грозную опасность – словно сонный тигр, лениво греющийся на солнышке. Сейчас он как раз мурлыкал, и, несмотря на шрам, его внешность по-прежнему была весьма привлекательной. «Однако с таким человеком, как он, сблизиться непросто, хотя наверняка многие женщины хотели бы этого», – подумала Диана и перевела испытующий взгляд на Ферн.
– Мистер Росс! – послышался голос Делилы, направлявшейся к ним через дворик. Ее темное лицо осветилось довольной улыбкой при виде племянника Эдвины, сидящего в окружении двух хорошеньких девушек. Росс был любимцем Делилы еще с мальчишеских времен, и она была ужасно рада, что он наконец вернулся под крышу родного дома. – Мистер Росс, если вы закончили завтрак, то мисс Вина с удовольствием поговорила бы с вами.
– Я тоже с удовольствием поговорил бы с нею, Лила. – Улыбаясь, он встал и чмокнул старую негритянку в щеку. Та прижала руку к щеке, словно пытаясь удержать там поцелуй подольше.
– Вы такой же чертяка, каким был ваш отец! А вот что скажет мисс Вина про этот шрам, так портящий ваше красивое лицо?
– Делила, я же не юная красотка! – И, усмехнувшись, Росс направился в дом, к лестнице, ведущей в теткину спальню.
В доме, как обычно, все сияло и сверкало, азалии и мимозы в огромных горшках источали аромат свежести, и, как всегда, здесь ощущался дух спокойствия и процветания, запомнившийся Россу еще с детства, когда их с Дженифер после смерти матери привезли жить к тетке. С Дженифер он пока не виделся – с самого утра она укатила на студию, где в срочном порядке снимались финальные сцены ее последнего фильма.