Белла молча продолжала обнимать Кончитту.
– Второе – это заставит отца оставить все попытки женить меня на аристократке. Кто, в конце концов, более подходящая невеста, чем дочь его жены? Прелесть в том, что тогда мне, а не отцу придется о тебе заботиться.
Белла тихо подошла к кроватке и положила девочку, но та захныкала, и Белла снова взяла ее на руки:
– Тебе уже пора спать, лапушка.
Леон довольно улыбнулся:
– Она не хочет с тобой расставаться. Моя дочь успела привязаться к тебе так сильно, как не привязывалась ни к кому другому, не считая меня. Ты понимаешь, насколько для меня это важно? После смерти Бенедетты она для меня все.
– Это я очень хорошо понимаю.
– Я говорил отцу, что больше не женюсь, и действительно тогда так думал. Мог ли я рассчитывать, что найду женщину, которая будет любить Кончитту так же, как моя мать любила нас с Дантом? Твой приезд в Римини все изменил.
Белла уткнулась лицом в шейку ребенка, желая не слышать его слова.
– Сейчас я видел, как моя дочь охотно пошла к тебе на руки. Я убежден: в тебе она найдет мать, которая будет ее любить. Я знаю, что ты и сама уже к ней привязалась.
Белла поцеловала девочку в головку:
– Во время всего этого нелепого разговора ты не упомянул об одной вещи.
– Ты, конечно, имеешь в виду любовь. Но мы же не рассчитывали на нее. Вчера мы убедились, что нас тянет друг к другу. А это для брака существенно. Более того, мы стали друзьями, и наши семьи нам не безразличны. Мы сумеем превратить негатив в позитив: ты будешь с матерью, страхи Данта улягутся. – Леон подошел к Белле. – Для тебя ничего не изменится, Талия останется няней Кончитты. Если банк откроет филиал твоего агентства в Римини, тебя назначат менеджером, и ты продолжишь работать.
Я не удивлюсь, если ты в самом деле сумеешь это устроить, – пробормотала Белла.
– Хочу, чтобы ты правильно меня поняла. Я сделаю все, чтобы моя дочь имела полноценную семью: отца и мать. – Голос Леона дрогнул. – Твое путешествие в Италию с целью найти мать убедило меня, что и ты готовы на все, лишь быть рядом с Люсианой.
Белла покачала головой:
– Мне все не верится, что ты говоришь серьезно. Ты предлагаешь вступить в брак по расчету.
Леон взял у нее Кончитту и положил в кроватку. На этот раз девочка не заплакала, но ухватилась за его палец.
– Да. Но нас к нему никто не принуждает. Я понимаю, что не смогу заменить тебе подруг, но и я не так уж плох. Нам было весело вместе наблюдать за дельфинами, разве нет?
– Глупый вопрос. Это просто смешно.
– Теперь ты представляешь, что чувствовали мои родители, когда поженились. Но мы, по крайней мере, что-то испытываем друг к другу. Никто сейчас не может сказать, сколько это продлится. Но если мои слова не находят в тебе никакого отклика, единственная оставшаяся возможность – вернуться к своей нью-йоркской жизни. – Леон поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Я побуду тут с Кончиттой, пока она не заснет, а ты можешь пока спуститься на кухню и сварить кофе. Я скоро к тебе присоединюсь, и тогда ты дашь ответ.
– Ты думаешь, это так просто?
Он поморщился:
Нет. Я только знаю, что мы уже не можем изменить случившееся, а какое-то решение принимать все равно придется.
– Не надо было мне приезжать в Италию.
– Теперь поздно жалеть. Остается только двигаться вперед. Но не забывай – мой отец в любом случае намерен удочерить тебя. Он горел желанием это сделать, и только время покажет, насколько это травмирует Данта. Его отношения с отцом и Люсианой не всегда бывали ровными.
Я не хочу, чтобы он страдал.
– Я тоже. Если ты придумаешь что-то получше, я готов выслушать.
– Я пойду к Саллисто и попрошу его ничего не предпринимать.
– Белла, это не подействует. Мой отец в некоторых вопросах непреклонен. Он хочет преподнести этот подарок Люсиане, и никакие мольбы и слезы не заставят его передумать.
– Даже ради Данта?
– Боюсь, да. Ты слышала, что он сказал? Он считает Данта взрослым, способным справиться с собственными чувствами.
Беллу охватила паника.
– Неужели это так?..
– А почему, как ты думаешь, я женился на Бенедетте тайно?
– Но это же какой-то феодализм!
И я сражаюсь с ним всю жизнь.
Белла прошлась несколько раз по комнате, остановилась и повернулась к Леону.
– Что мы скажем нашим родителям? Мы же знакомы всего несколько дней.
– Скажем, что это была любовь с первого взгляда. Им нечего будет возразить. Я знаю, что
, например, влюбился в Люсиану сразу, как только увидел. С моей матерью он не знал такой любви.
– История твоих родителей очень печальна.
– Они неплохо справились, но это уже в прошлом. Не берусь говорить от лица Люсианы, но у нее должны были быть сильные чувства к моему отцу, раз она вышла замуж за него вскоре после потери первого возлюбленного.
– Так ты действительно предлагаешь это всерьез?
– Настолько всерьез, что позвонил уже нашему приходскому священнику, который венчал все пары в нашей семье. Он получил специальное разрешение, чтобы обвенчать нас завтра же утром. От тебя потребуется только паспорт. Свидетелями будет кто-нибудь из моего персонала.
Белла невидящим взглядом смотрела в пространство перед собой:
– Я договорилась провести завтрашний день с мамой…
– Позвони и скажи, что планы изменились. Я завезу тебя в палаццо днем. Мы возьмем с собой Кончитту, возможно, Дант и Пиа будут дома, и мы объявим о нашем бракосочетании.
– Но ведь люди не женятся таким образом…
– Как правило, нет. Но твоя мать и мой отец родом из титулованных семей, и, женившись, они осложнили нашу жизнь. После нашей свадьбы намерение отца удочерить тебя само собой отпадет, и Дант будет спокоен. Возможно, это даже улучшит наши отношения. Большего я обещать не могу. Время покажет.
Белла попятилась:
– Все это слишком внезапно.
– Ситуация не терпит промедления. Отец считает, что в воскресенье ты улетишь в Нью-Йорк. Значит, он уже наверняка связался с юристами. Он захочет до твоего отъезда получить подпись на документах. Решив что-то, он обычно действует стремительно, не успеваешь и глазом моргнуть.
– В этом вы с ним похожи.
– Это хорошо или плохо?
– Пожалуйста, Леон, не надо сейчас шутить.
Кончитта наконец-то уснула, и Леон подошел к Белле и достал из кармана кольцо.
– Что ты делаешь?
– Это мой подарок на нашу помолвку, завтра оно станет обручальным кольцом синьоры Арабеллы Донателло Слоун ди Малатесты.
Но Леон не успел надеть ей кольцо на палец – Белла отдернула руку:
– Я еще ничего не решила.
Он посмотрел на нее сощурившись:
– Значит, если завтра утром ты мне откажешь, больше не станем говорить об этом.
– Леон, как ты можешь так поступать со мной!
– Как поступать? Сделать тебе предложение, предложить свое имя и предоставить защиту? Помочь остаться с матерью, которой ты прежде не знала? Дать возможность самой стать матерью моей дочери, которая уже приняла тебя?
– Ты же понял, что я хотела сказать! – воскликнула Белла.
– А ты не думаешь, что я хочу возместить тебе годы одиночества? Компенсировать жестокое отношение Клиффа? – спросил Леон. – Ты разве не поняла, что твое появление перевернуло жизнь всех нас?
Его слова обожгли Беллу. Как бы ей хотелось с кем-нибудь посоветоваться. По иронии судьбы теперь, обретя мать, она все равно не могла обратиться к ней. Только не с этим вопросом!
– А что в результате получишь ты?
– Самую замечательную в мире мамочку для моей дочери, возможный шанс примириться с братом. Как-то Бенедетта – она уже была больна – попросила меня когда-нибудь потом найти счастье с другой… Тогда я даже слышать об этом не хотел, но она была права. Жизнь должна продолжаться. Наша свадьба станет началом нового пути. Пока ты не ворвалась в мою жизнь, я и представить не мог, с чего начать.
Больше Белла не могла слушать.
– Спокойной ночи. – Она выбежала из детской и побежала вниз по лестнице, в свою комнату.
Остаток ночи Белла ворочалась в постели, перебирая в голове все доводы. Леон хочет, чтобы она стала матерью его дочки.
Это о чем-нибудь да говорит!
Он удивительный человек. Подумать только, он доверяет ей свое бесценное сокровище.
У нее нет никакого опыта с мужчинами, но с ролью матери справится. И может, их брак поможет Леону залечить обиды их семьи.
На рассвете Белла чувствовала себя физически и психически обессиленной.
Наступило прекрасное, теплое летнее утро субботы – утро ее свадьбы в Римини. В фате и белом свадебном платье из шелка и кружев, о котором только можно мечтать, Белла под руку с Леоном вышла из салона новобрачных.
Белла еще издалека услышала звон колоколов на церкви Святого Иоганна. Едва войдя в церковь, она почувствовала себя как дома. Именно у монахинь она много лет находила утешение.
Сегодня Белла выйдет замуж за «таинственного принца Римини», как она назвала его про себя в самом начале. В происходящем не было ни капли реальности.
Леон был одет в темно-синий шелковый костюм.
Белла ничего не чувствовала, она словно наблюдала за собой со стороны, равнодушно и холодно.
Свидетели проследовали за женихом и невестой к алтарю, где их ожидал пожилой священник в торжественном облачении. Талия несла малышку, которая до сих пор вела себя хорошо и выглядела прелестно в белом кружевном платьице и белых сандаликах с розовыми цветочками.
Священник взял Беллу за обе руки и с улыбкой пожал их.
– Княжна Арабелла?
Она едва не упала в обморок от такого обращения.
– Вы выглядите точь-в-точь как ваша матушка, когда я венчал ее с графом, – произнес он по-английски с сильным акцентом. – Леонардо посоветовал провести церемонию на английском. Вы готовы?
– Да, – ответил за двоих Леон своим глубоким голосом.
– Прошу свидетелей встать по обе стороны.
Талия и Симона встали справа от Леона. Он поцеловал дочку, которая издавала забавные звуки. Клара встала слева от Беллы.
– Арабелла и Леонардо, вы пришли в эту церковь, дабы Господь мог укрепить и узаконить вашу любовь в присутствии служителя церкви и этих людей. Христос да благословит вашу любовь. Перед священным алтарем подтвердите ваши намерения. Пришли ли вы сюда по доброй воле, дабы безоговорочно принадлежать друг другу?
Безоговорочно? Белла замерла, но вслед за Леоном ответила на вопрос утвердительно.
– Обещаете ли вы любить и уважать друг друга, как муж и жена, до конца своих дней?
На это ответить было легче. Белла уже уважала Леона. Именно благодаря ему она нашла мать. Ей нравилось множество его качеств. А его любовь к дочери была способна растопить самое холодное сердце.
– Обещаете ли с любовью принять детей, посланных вам Богом, и воспитать их в лоне христианской церкви?
Этого вопроса Белла не ждала. Но как могла она сказать «нет», если только что признала, что пришла сюда по доброй воле? Она тихо проговорила «да», но не была уверена, что священник ее услышал.
– Возьмите ее за руку.
Теплая рука Леона сжала ее заледеневшие пальцы. Он потер большим пальцем ее ладонь, чтобы разогнать кровь.
– Повторяйте за мной. Я, Леонардо Ровере ди Малатеста, беру тебя, Арабеллу Донателло Слоун, в жены. Клянусь хранить тебе верность в богатстве и бедности, в здравии и болезни, любить и почитать тебя до конца своих дней.
Последующие несколько минут Белла словно издалека слышала слова, произносимые священником, и свои с Леоном ответы. Фоном церемонии служил лепет Кончитты.