– Вот уж нет! – воинственно фыркнула Моника. – Я отдыхала. Мы пили кофе. Кстати, позволь тебе представить Эми и Курта, моих друзей. А это – Дэниел и Энджела.
Ее зовут Эми!
Его зовут Дэниел!
Они обменялись робкими взглядами. Неужели это правда и им не снится один и тот же сон? Оба думали об одном и том же: не считает ли другой ту, первую, встречу ошибкой. Они всматривались друг в друга, но пока не могли найти ответа.
– Прекрасная выставка, Моника, – нараспев произнесла Энджела. – Тебя ждет успех! – Она плавно отвела локон рукой, затянутой в нежно-желтую, в тон платью, лайковую перчатку.
Только сейчас Эми обратила на Энджелу свое пристальное внимание. То, что Эми увидела, повергло ее в уныние. Энджела была блистательна с головы до пят. На самой же Эми были обычные джинсы, правда, вкупе с новой блузкой. Однако эта блузка ни в какое сравнение не шла с нарядом Энджелы. Да и прическа у Эми наверняка уже растрепалась, а может быть, и тушь потекла. Тогда как эта красотка выглядела так, словно ее только что чисто вымыли, одели в новенькую, с иголочки одежду, надушили, причесали и выпустили в свет.
Куда мне до нее, вздохнула про себя Эми и чуть было не заплакала от жалости к самой себе. На что я надеюсь? Тогда, на мосту, вероятно, это был просто внезапный порыв, а теперь, когда Дэниел разглядит меня как следует…
Как она прекрасна, думал Дэниел. Просто чудо. Какие красивые волосы… И, между прочим, натуральный цвет. Она вся… настоящая! Вот именно! Настоящая! Это и покорило меня в ней с первого взгляда. Почему же она все время молчит? Подала бы хоть какой-нибудь знак, что она помнит меня и я… небезразличен ей.
Да о чем я мечтаю?! Этот парень, что рядом с ней (кстати, где-то я его видел), настоящий франт. Надеюсь, у них все не настолько серьезно, чтобы нельзя было ничего изменить? Но сразу видно: так просто он ее не отпустит.
– Знаете, через полчаса выставка закрывается, – сказала Моника. – Я предлагаю всем вместе поужинать. Никто не торопится домой, надеюсь?
Против была одна Энджела, но она даже не могла сказать об этом, так как все остальные с превеликим энтузиазмом поддержали идею Моники.
Наверняка поведет нас в какую-нибудь грязную забегаловку, где собираются нищие художники, с брезгливостью подумала Энджела. Ах бедное мое платье, оно насквозь провоняет жиром, на котором готовят пищу в таких заведениях!
– Я хочу пригласить вас в «Парадиз», – неожиданно предложил Дэниел. – Мы должны отпраздновать твой триумф, Моника.
– Праздновать еще рано, – Моника понизила голос, – неизвестно еще, что появится в завтрашних газетах и журналах.
– Я уверена, что все статьи будут хвалебными, – поддержала Дэниела Эми, чем несказанно его порадовала.
– Что ж, тогда я присоединюсь к твоему предложению, Дэниел, – сказал Курт. – Предлагаю разделить расходы пополам.
– Не возражаю, – отозвался Дэниел, про себя отметив, что этот малый явно не из бедных.
– О, как хорошо, что не придется платить! – честно сказала Моника и с наигранным облегчением вздохнула. – Но учтите, я так проголодалась, что советую сейчас же проверить ваши финансы, чтобы вы потом смогли за меня расплатиться.
Вечерний «Парадиз» сверкал огнями. Здесь собиралась вся городская богема. Эми в простеньких джинсах и блузке чувствовала себя не в своей тарелке. У нее возникло смутное ощущение, что ее сюда ни за что не пропустили бы, если бы не Дэниел, который, судя по тому, как их встретил метрдотель, был не последним человеком в высшем обществе.
Что он делал там, в толпе, в День независимости? – подумала Эми. И что здесь делаю я?
Если бы она не была так взволнована, то заметила бы, что метрдотель почтителен также и с Куртом.
– Шикарное место! – оценила Энджела. – Я обожаю бывать здесь.
– В принципе тут неплохо, – согласился Дэниел. – Но слишком много знакомых.
– Это верно, – усмехнулся Курт, у которого, пока они шли к столику, чуть голова не отвалилась от кивков.
– По-моему, я где-то видел тебя, Курт, – сказал Дэниел. – Вот только не могу вспомнить где.
– Нас официально не представляли друг другу, но мы частенько бывали на одних и тех же приемах.
– Чем ты занимаешься?
– Владею небольшой строительной компанией.
Услышав название компании, Дэниел расхохотался.
– Небольшой, говоришь? Что же тогда, потвоему мнению, большая компания? Да тебе же принадлежит половина строительных фирм штата!
– Шестьдесят процентов, – скромно уточнил Курт.
Эми изумленно уставилась на него. Ну ничего себе! А она думала, что Курт всего лишь мелкая сошка. Вроде агента по недвижимости. Ей даже стало немного обидно, что с ней он не говорил о своих делах.
– А вы, Эми? – тихо спросил Дэниел. – Тоже занимаетесь бизнесом?
– О нет! – ответила за нее Моника. – Эми специалист по художественной фотографии.
– Не специалист, нет, – засмущалась Эми.
– Она скромничает, – сказал Курт. – Если бы ты, Дэниел, видел ее работы, у тебя не осталось бы сомнений в том, что она гений.
Эми бросила быстрый взгляд на Дэниела. Дэниел улыбался.
10
Энджела лениво зевала, глядя, как маникюрша Стелла украшает ее ухоженные ногти стразами. Сегодня был день посещения салонов. Впрочем, как и вчера, и позавчера, и… завтра тоже так будет.
– Как мне повезло, – говорила Энджела Стелле, – что не нужно задумываться над поисками работы. Не понимаю, как можно пренебрегать собственной внешностью? Взять хотя бы сестру моего жениха. У Моники полно денег. Хотя она и поссорилась с родителями несколько лет назад, но они регулярно перечисляют ей некую сумму на банковский счет. Впрочем, быть может, Моника об этом даже не догадывается. По ее собственному признанию, она крайне редко заглядывает в банк. Мол, у нее слишком мало расходов. Есть все, что нужно для жизни, и не требуется ничего больше. Но как она одета! Этот жуткий стиль, который уже сорок лет как вышел из моды… Эти жуткие волосы: она наверняка моет их каким-нибудь дешевым шампунем… Они похожи на паклю. Неудивительно, что Моника до сих пор не нашла себе мужчину. А ее ногти! Голову даю на отсечение, что она обрабатывает их сама! Представляешь, на что они похожи?!
Стелла кивнула, стараясь как можно выразительнее показать, что она разделяет взгляды Энджелы.
– Нужно же быть женщиной, в конце концов! – продолжала Энджела. – Что толку от ее картин? Что толку от тех денег, которые она за них выручила? Ах, Стелла, ты наверняка читала о Монике! Все газеты трубили о ней как об открытии года. Чуть ли не новый Дали у нас выискался! Да к чему ей это все? Она не замужем – и никогда не будет, пока не изменит свой стиль жизни! Она не следит за собой, не посещает светские вечеринки… И это при ее-то положении!
– Вы ведь с мистером Карлетоном собираетесь скоро сыграть свадьбу? – спросила Стелла, которая была большой сплетницей.
– Зимой, – подтвердила Энджела. – Он уже сделал мне предложение. Как тебе кольцо?
Она пошевелила пальчиками на правой руке. При посещении маникюрши кольца Энджела никогда не снимала, вызывая у Стеллы завистливые вздохи.
– Просто великолепно! – воскликнула та. – Я сразу же обратила на него внимание. Никогда не видела ничего прелестнее!
– Знала бы ты, сколько оно стоит… – Энджела вздохнула и прикрыла глаза. – Но Дэниел может позволить себе такие траты. Да и я того стою.
– Без сомнения! – с жаром произнесла Стелла. – Кстати, вот и ваш жених.
Энджела широко открыла глаза. Кого-кого, а уж Дэниела она никак не ожидала здесь увидеть.
– Привет, Стелла, – улыбнулся он маникюрше, и та от радости чуть было не испортила Энджеле ноготь. – Вы еще долго?
– Пять секунд, мистер Карлетон, – пропела Стелла.
– Ты не говорил, что заедешь за мной, дорогой, – сказала Энджела, подставляя губы для поцелуя. – Какой приятный сюрприз.
– Ты разве забыла, что мы приглашены на ужин к маме? Знаешь, у нас сегодня большое событие: Моника решила навестить родителей! – Дэниел с удивлением взглянул на Стеллу, не сдержавшую смех.
– Извините, вспомнила забавный анекдот, – поспешила объяснить она.
Энджела подарила ей благосклонную улыбку.
– Да, действительно, это целое событие, повод для праздника, – сказала она Дэниелу. – Я конечно же не забыла об ужине. Но вчера ты говорил мне, что у тебя так много работы, что ты рискуешь задержаться чуть ли не до конца ужина.
– Отменилась одна встреча, и я, поскольку примерно знал, где тебя искать, решил за тобой заехать.
– Готово! – провозгласила Стелла.
– Спасибо, душечка, – пропела Энджела. – Идем, любовь моя. – Она взяла Дэниела под руку и зашагала к выходу.
Вот бы мне такого жениха, украдкой вздохнула Стелла. Но для этого нужно быть блистательной Энджелой и родиться вовсе не в Канзасе в семье фермера.
Сегодня вся семейка в сборе, отметил про себя Дэниел. Я, Моника, наш младший брат Шон и даже оба родителя. Хотя обычно отец пропадает в деловых поездках. В детстве я его почти не видел, впрочем, и сейчас ничего не изменилось. Но сегодняшний день точно нужно отметить в календаре и праздновать каждый год.
– Я слышал, твоя выставка принесла тебе шумный успех, Моника, – произнес Норман Карлетон, глава семейства.
– Представь себе, – ответила Моника. – Наверняка ты сильно удивился, когда услышал об этом.
Сегодня Моника праздновала свой триумф – поэтому-то она сидела за столом в родительском доме. Она ушла шесть лет назад в самостоятельную жизнь именно из-за живописи. Ушла, отказавшись от престижного места в адвокатуре, от брака с мужчиной, которого подыскали ей родители, от светского блеска. Моника хотела заниматься живописью, и только ею. Когда родители ясно дали понять, что Моника от них поддержки не получит, пока не станет адвокатом и не выйдет замуж, она собрала вещи и исчезла в неизвестном направлении. После этого она общалась только с Дэниелом. Шон полностью и во всем поддерживал родителей. Младший брат был хорошим, а Моника и Дэниел – плохими. Правда, Дэниел быстрее, чем Моника, заслужил благосклонность родителей. Он добился успеха в своем бизнесе на несколько лет раньше, чем она.
Но сейчас все по-другому. Моника поклялась, что встретится с родителями только тогда, когда к ней придет призвание. Оно пришло. Не важно, надолго или нет. Сейчас она выручила около двухсот тысяч за свои картины и стала персоной года.
Она и сама не ожидала такого успеха. Слава и почести значили для нее не так уж много. Но теперь, по крайней мере, Моника понимала, что у нее действительно есть талант. И талант этот ценят другие люди. А ведь раньше она в себе сомневалась.
– Ну почему же удивлен? – сказал Норман. – Ты всегда неплохо рисовала.
Губы Моники скривились в усмешке.
Неплохо рисовала! Что ж, и на том спасибо.
– Можно мне еще немного салата? – попросил Дэниел, чтобы хоть как-то перевести разговор в другое русло и избежать надвигающейся грозы. – Как бизнес, папа?
– Спроси у Шона, – ответил Норман. – Как, сынок, наш бизнес?
– Дела идут неплохо, – сказал Шон ровным голосом.
Никто из домочадцев никогда не видел у него бурного проявления чувств. Казалось, что его ничто не может вывести из себя. Он не поддерживал отношения с Моникой и Дэниелом. Брат и сестра были ему безразличны. Жена и двое детей Шона оказались под стать ему: однообразными и скучными.
Что это за дети, которые не шумят и не проказничают? Они и на детей-то не похожи. Миниатюрная копия своих родителей, думала Моника. Видимо, эксперименты с клонированием зашли дальше, чем принято думать в обществе.
– Семейный бизнес под контролем, пока за ним следит Шон, – объявил Норман.
– Кто бы сомневался, – пробормотала Моника.
– Чудесно выглядишь, детка, – произнесла Ирэн, и Моника удивленно вскинула голову.