— И Лоренс так считает?
— Откуда я знаю, мама?! — вспылила Келли. — Никогда невозможно догадаться, о чем он думает.
— Он был в ужасном состоянии, когда вчера звонил мне, просто как помешанный.
Келли мрачно кивнула.
— Наверное, считает себя убийцей…
— Убийцей?
— Я ведь могла умереть! А забеременела-то от него!
Берта решила, что хватит травить душу, и занялась своей пухлой сумкой.
— Эгина прислала тебе любовный роман, Хло — цветы, а я прихватила кулинарную книгу.
Келли неохотно улыбнулась.
— Кулинарную книгу? В больницу?!
— Думаю, ты сможешь запомнить пару-тройку рецептов и удивишь Лоренса, когда вернешься домой. — Миссис Эванс улыбнулась дочери. — Или ты вообразила, что если ребенка не будет, он отправит тебя в твою мансарду и вернется к холостяцкой жизни?..
В сущности, именно так Келли и рисовала свое будущее. Она снова залилась слезами. Мать прижала ее к себе и гладила по голове, как маленькую…
На следующий день появились родители Лоренса, полные искренней заботы и сочувствия, с пожеланиями скорейшего выздоровления от Макса и Вивьен. И Келли уже гораздо меньше смущалась, что им стало известно о ее беременности. Роджер Лаутон пробыл у невестки недолго, а его жена осталась поболтать с Бертой. Келли с удивлением прислушивалась, как две женщины, словно забыв о ее присутствии, строили планы семейной жизни своих детей. Наконец дамы решили, что второй ребенок — лучшее средство пережить первую неудачу, и Лоренсу будет предложено позаботиться об этом, как только Келли поправится.
— Мне кажется, моя матушка превзошла самое себя, — сказал Лоренс, навестивший жену вечером. — Извини. Она хотела как лучше…
— Моя мама точно такая же, — успокоила его Келли.
— Сейчас ты выглядишь получше.
— Через пару дней буду в полном порядке.
— Сомневаюсь, — решительно возразил он. — Когда тебя выпишут, тебе нужно будет какое-то время поберечься.
— Мама принесла мне поваренную книгу, — уклоняясь от щекотливого разговора, похвасталась Келли. — Так что дома я удивлю тебя какими-нибудь новыми блюдами…
— Твоя мама поразительная женщина. Знаешь, она не захотела остановиться ни у меня, ни у моих родителей и поселилась на Кросс-роуд.
— Она такая же, как я. Нуждается в собственном жизненном пространстве. У нее здесь масса старых знакомых, и остановившись в моей прежней квартире, она может пригласить их в гости. — Келли улыбнулась. — Она очень старается быть необременительной тещей и ненавидит даже мысль о том, что станет кому-то в тягость.
— Ну, этого никогда не будет! — Он встал и протянул руку к тумбочке, чтобы посмотреть, что Келли читает. Закладка лежала в романе, который он принес утром. — Тебе нравится?
— Очень.
— Что-нибудь еще принести?
— Нет, — Келли обхватила плечи руками. — Сядь, Лоренс. Через два дня меня выпишут. Нужно поговорить.
Он сел, но в его глазах Келли ничего не удалось прочесть.
— Что ты хочешь обсудить?
— Наше будущее.
— Начинай!
— Я знаю, ты женился на мне, потому что я ждала ребенка от тебя. — Она откашлялась. — Теперь ребенка не будет, и я готова понять тебя, если ты не захочешь больше оставаться моим мужем.
Лоренс смотрел на нее без всякого выражения.
— Насколько я понял, ты считаешь, что теперь мы еще более далеки друг от друга, чем в начале супружества?
Келли опустила глаза.
— Да, — призналась она с отчаянием. — И если ты не хочешь, чтобы мы официально были связаны друг с другом, то и не нужно.
— Ты в самом деле так думаешь?
Самым страстным ее желанием было оставаться женой Лоренса до конца своих дней. Келли покачала головой и отвела взгляд, боясь, что Лоренс прочтет ее мысли.
— Нет.
— Хорошо. — Лоренс осторожно повернул ее голову к себе. — Я категорически возражаю против того, чтобы ты покинула мой дом, еще толком не успев стать женой. Раз мы поженились, то будем жить так, словно ничего не случилось.
Она молча смотрела на него, а сердце колотилось так, что Лоренс, наверное, мог слышать его удары.
— Правда? Ты этого хочешь?
— Да. — Он поднялся. — Доктор Холман сказал, что я могу забрать тебя послезавтра. А пока советую свыкнуться с той перспективой, которую я тебе нарисовал, — Лоренс посмотрел на нее. — Моя неосторожность причинила тебе много страданий. Конечно, это слабое утешение, но поверь, мне тоже очень больно.
— Тебе?
— Что в этом удивительного? — Он горько вздохнул. — Поставь себя на мое место. В ту первую ночь я потерял контроль над собой и ты забеременела, потом в Лондоне… и вот… такое несчастье…
— Это произошло не потому, что мы занимались любовью, — возразила Келли. — Это невозможно ни спровоцировать, ни предотвратить, как говорит доктор Холман.
— И все равно, из-за меня ты могла погибнуть!
— Чепуха, — презрительно отмахнулась Келли. — Так вот почему ты хочешь, чтобы мы остались вместе? Из чувства вины?
— Нет! — Лоренс твердо выдержал ее взгляд. — Я давно пришел к выводу, что мы поженились только потому, что хотели жить вместе. — Его глаза вдруг блеснули. — Судьба быстро оборвала мой первый брак. И когда ты попала в больницу, мне показалось, что все повторяется… Но это не так. Я уверен, наша жизнь будет счастливой и длинной!
9
Поскольку Келли, за исключением обычных детских хворей, болела крайне редко, медленное возвращение к нормальной жизни страшно раздражало ее. Шов заживал, боль постепенно утихала, анализы были хорошие, но она стала вялой, апатичной и, что по ее мнению было хуже всего, плаксивой. Это все гормоны, говорила себе она, стараясь по крайней мере в обществе Лоренса удержаться от слез.
— Не насилуй себя, — убеждал он.
— Я совершенно здорова.
— Ну, до совершенства еще далеко. Моя мама все время уверяет, что тебя нужно баловать.
— Какое чудесное слово.
— Дай моей матушке волю, она забалует тебя до смерти, — предупредил он, усмехаясь. — Берта уехала, и сегодня моя мама целый день будет потчевать тебя крепким бульоном.
— Как трогательно, — улыбнулась Келли. — Только если ты каждую свободную минуту мчишься домой, чтобы покормить меня, ты должен знать — в этом нет необходимости, я сама справлюсь.
— Ты не хочешь меня видеть, потому как теперь можешь общаться с машинкой. — В его голосе звучала обида.
— Нет, — она отвела взгляд, — вовсе нет.
— Хорошо. — Лоренс умолк, словно ждал, что она скажет что-нибудь еще, затем направился к двери. — Увидимся за обедом.
— Я могу приготовить…
— Нет, пока не можешь! — Лоренс улыбнулся. — Я ведь не говорю, что собираюсь готовить сам, обед нам доставят из нового итальянского ресторана.
Делить дом и жизнь с Лоренсом оказалось гораздо легче, чем Келли предполагала. Мало-помалу она обнаруживала, что у него с ней гораздо больше общего, чем с Джилл, перед которой все еще чувствовала себя виноватой. Но теперь это чувство немного притупилось, ведь ребенка не стало. Его никогда и не будет, ведь вторая миссис Лаутон спала в своей роскошной постели в одиночестве…
Несмотря на протесты мужа, Келли возвратилась к работе над романом, чему очень способствовало то, что Лоренс попросил женщину, убирающую дом его матери, дважды в неделю убираться и у них на Грейт Честерфорд.
— Если уж ты занялась романом, позволь мне немного облегчить твою жизнь. Поскольку Макс покинул родительский дом, Мегги не нужна маме каждый день.
Помощь по дому оказалась для Келли приятным сюрпризом. Такой роскоши ведь не знали в доме ее родителей. У Эгины и Хлои была няня — хрупкая, маленькая, застенчивая девушка. Мегги же, как звали Маргарет Смит в доме старших Лаутонов, была совсем другой — средних лет, высокая, крепко сложенная, с неиссякаемой энергией и всегда в хорошем настроении. Она так ловко и споро справлялась со всеми делами, что успевала еще и приготовить ланч для молодоженов.
Жизнь пошла своим чередом. И через два месяца супружества Келли призналась себе, что весьма удовлетворена всем и прежде всего — работой над книгой.
— Я и не предполагала, что редактирование займет столько времени, — сказала она как-то Лоренсу за обедом.
— При нынешних обстоятельствах это неудивительно.
— На самом деле, — Келли тщательно подбирала слова, — работа над книгой оказала мне большую помощь… в выздоровлении.
— Мы уже однажды договорились…
— Ты сердишься, — перебила она, улыбаясь, — потому что когда ты вернулся домой, я все еще сидела за машинкой.
— Только потому, что ты выглядишь очень усталой. Пожалуйста, устрой себе передышку, когда отправишь роман в издательство.
— Хорошо, — пообещала Келли, сделав вид, что не услышала в его голосе раздражения, — хотя у меня в голове уже вертится новый сюжет… Не беспокойся, мне нужно переделать массу дел, прежде чем я займусь следующей книгой.
— Приятно слышать, — сухо заметил он. — Когда ты собираешься посетить доктора Холмана?
— Завтра. — Келли уставилась в свою тарелку. — Правда, в этом нет никакой необходимости, я прекрасно себя чувствую.
Лоренс крепко взял ее за запястье.
— Но ты пойдешь?
— Да, — выдохнула она.
Келли зашла на почту и отослала рукопись в издательство с такой щемящей тоской, словно отрывала часть себя, своей души. После этого направилась прямо к врачу. Осмотрев ее, доктор Холман объявил, что весьма удовлетворен состоянием пациентки, и посоветовал вернуться к обычной жизни, «как в спальне, так и за ее пределами»… Она поблагодарила и поспешила домой, в глубине души радуясь тому, что доктор и понятия не имеет о том, насколько она одинока. С тех пор как Лоренс привез ее из больницы, он не переступал порога ее спальни…
Без работы, которая скрашивала ее дни, Келли почувствовала себя совершенно потерянной, но постепенно привыкла к новой жизни. По утрам заезжала к свекрови на чашечку кофе, потом они вместе отправлялись за покупками, а после полудня ее ждали домашние дела. Несколько раз Вивьен приглашала ее на ланч. Келли регулярно навещала свою мансарду на Кросс-роуд, чтобы убедиться, что там все в порядке. Она не намеревалась приезжать туда работать. Разумнее было бы перестать платить за эту квартиру, но сжечь за собой все мосты не хватало духу.
— Я получила письмо из издательства, — поделилась она с Лоренсом как-то вечером.
— Так быстро? И что они пишут?
— Это всего лишь уведомление в получении рукописи, — криво улыбнулась Келли. — У меня сердце оборвалось, когда я увидела фирменный конверт издательства, и тут такое разочарование!
Лоренс улыбнулся.
— Ты слишком торопишься.
— Наверное, рукопись вернут, — вздохнула она, — но я не оставлю своей затеи и сделаю все, чтобы мой роман увидел свет!..
В конце концов она перестала просыпаться по утрам в ожидании почтальона и занялась приготовлениями к Рождеству. Обычно вся семья Эванс отмечала этот праздник в респектабельных апартаментах Эгины и Арчи. Но в этом году и Холли и Эгина уезжали к родителям мужей и своей заботой о том, как Берта проведет праздник, превратили жизнь сестры в настоящую муку. Келли прекратила все эти душещипательные разговоры, заявив, что мама переезжает на Грейт Честерфорд и вместе с ней и Лоренсом приглашена на рождественский обед к старшим Лаутонам.