— Приятно познакомиться, Питер, — обратилась она к мужчине, чтобы помочь ему перебороть смущение. — Значит, Пэтти вытащила вас из-за стойки бара?
Он повернулся к Леа. Если бы взгляды можно было чувствовать физически, этот пылающий синий взгляд обжег бы ее. Глубокий, отрешенный и в то же время удивительно близкий, он затянул Леа в свой водоворот, и в считанные секунды она почувствовала себя беспомощной, тонущей в этом взгляде. Никогда и ни с кем она не чувствовала ничего подобного. Даже с Ричи, в которого она когда-то была так страстно влюблена…
Лицо мужчины казалось совершенно не соответствующим его жгучему взгляду — оно выглядело каким-то суровым, холодным. В нем было столько неровностей, угловатостей: широкий нос и квадратный, выступающий вперед подбородок выглядели слишком массивными по сравнению с узкими губами (возможно, именно поэтому лицо и выглядело суровым); скулы слишком резко выделялись на лице; густые брови, сросшиеся на переносице, напоминали мохнатые сосновые лапы. Но его взгляд заставлял забывать о несуразности черт лица — эти синие всполохи в окружении бархатных черных ресниц завораживали, манили к себе.
Одет он был очень просто: синие джинсы и клетчатая рубашка — желто-синяя клетка на бледно-голубом фоне. Нельзя сказать, чтобы он выглядел очень спортивно, однако во всем его облике чувствовалась сила — и явная, и скрытая. Леа неожиданно захотелось рассмешить его, вызвать на лице улыбку. Было бы очень интересно увидеть, как улыбается этот суровый мужчина.
Питер сразу же понял, почему Леа заговорила с ним. Да, она абсолютно права — он выглядит полным идиотом на этом празднике жизни. Несмотря на то, что еще несколько секунд назад он трепетал от ощущения того, что она рядом, сейчас ему почему-то совершенно не хотелось говорить. Но все-таки нужно ответить, хотя бы из вежливости. Ведь она заговорила с ним, чтобы поддержать его…
— Да, — ответил он Леа. — Ваша подруга довольно решительная женщина.
— Пэтти? — удивленно переспросила Леа. Людям, конечно, свойственно меняться, но не прямо же на глазах? — Наверное… В последнее время все проходит мимо меня, — пробормотала она. — Я, кажется, ничего не замечаю…
Питер услышал грусть в ее голосе и понял, что последняя фраза была адресована не ему. Эта женщина просто озвучила свои мысли и, кажется, они у нее не слишком веселые. Странно… Когда он сидел за стойкой бара и неприлично пялился в ее сторону, она представлялась ему таким жизнерадостным существом. Как бабочка, порхающая над цветами… Как вечно молодая фея, не знающая грусти… Как только что раскрывшийся цветок лилии с серебром росы на хрупких листьях…
— Я не представилась, — как-то смущенно улыбнулась она. — Совсем позабыла. Меня зовут Леа Блумин. Что-то не так? — спросила она у Питера, который посмотрел на нее с изумлением. В его глазах мелькнул какой-то странный огонек, но тут же погас. — А, — догадавшись, улыбнулась она, — наверное, вас смутило мое имя… Леа — это сокращение от Элеонора. Некоторые предпочитают называть меня Нора, — глухо произнесла она, — но мне больше нравится Леа.
Она права — имя Леа идет ей гораздо больше. Летящая, воздушная, хрупкая и нежная — пронеслось у него в голове. Вот какой должна быть эта женщина. Но почему же тогда…
— Вы уже познакомились? — внезапно вторгся в его размышления голос той пухленькой блондинки, которая привела его к столу. — Замечательно…
Леа недоуменно покосилась на подругу. Что может быть замечательного в том, что Пэтти привела сюда понравившегося ей мужчину и бросила его в толпе незнакомых людей? Но лукавый огонек в голубых глазах Пэтти неожиданно заставил Леа прозреть. Так вот в чем кроется причина невесть откуда взявшейся напористости Пэтти… Подруга привела этого парня не для себя, а для Леа… От внезапной догадки ее щеки заалели. Пожалуй, сейчас она почувствует себя смущенной не меньше, чем бедняга Питер. Нет, не почувствует, а уже почувствовала…
— Пэтти, — с трудом скрывая смущение, произнесла Леа, — ты не хочешь составить нам компанию, дорогая?
По медовому тону в голосе подруги Пэтти догадалась, что разоблачена, и тут же поспешила ретироваться.
— Нет, меня ждет Пинки. Я подошла… за сумочкой… припудрю носик и вернусь к нему. У нас вышел интересный разговор по поводу твоей идеи насчет «Центра диеты». Пинки в восторге и готов поддержать нас во всех начинаниях, — умаслила она Леа. — Так что один союзник у нас уже есть…
— Центр диеты? — Питер заинтересованно посмотрел на Леа. — Что это, если не секрет?
Пэтти, сама того не подозревая, совершила благое дело — предложила людям, еще не знающим ничего друг о друге, благодатную почву для беседы. И Питер незамедлительно этим воспользовался. Он прекрасно понимал, что ему не стоило задерживаться около столика, за которым сидела Леа, что ему не Нужно было любоваться зелеными глазами Леа, и чего уж совсем не стоило делать, так это разговаривать с Леа… Но все эти ошибки он уже совершил, а потому терять больше нечего. И Питер погрузился в хрустальный перезвон ее согласных и мерцающие переливы гласных, не в силах противостоять тем легким невидимым цепям, которыми так неожиданно сковала его эта женщина…
7
Утро выдалось поразительно лучистым и светлым, возможно оттого, что Леа впервые за долгое время обратила на него внимание. Еще несколько дней назад ей было совершенно наплевать, какая погода за окном, но сегодня… Да и проснулась она неожиданно рано даже без назойливого «просыпайся, Леа, нечего валяться» — стандартной фразы, которой ее будила Пэтти.
Значит, сегодня особенное утро… Только чем оно так уж отличается от остальных? Леа нагнулась над раковиной и, сплевывая пенящуюся пасту, думала о том, почему сегодня она чувствует в теле и на душе такую необыкновенную легкость. Прополоскав рот, она заглянула в зеркало. На нее смотрели светло-зеленые глаза, в которых не осталось и следа от недавнего безразличия к жизни.
Кажется, коварный план Пэтти сработал — Питер запал-таки в душу Леа. И не просто запал, а со вчерашнего вечера она ни о ком другом и думать не может… Леа стало немного стыдно за себя: она ведь еще не развелась с Ричи, а уже успела забыть о нем… Ричи, конечно, сам виноват в том, что случилось, но от себя Леа не могла ожидать ничего подобного. Она только вчера познакомилась с этим Питером, а уже вообразила себе бог знает что… И ничему-то жизнь ее не учит — после всего, что случилось, она ни на йоту не стала благоразумнее… Впрочем, так ли уж нужно ей это благоразумие? Пока она испытывала лишь смутное влечение к этому мужчине — сладкое, волнующее, но ни к чему не обязывающее ощущение. Сколько оно продлится — неизвестно, так что о благоразумии думать рано…
Питер оказался не только интересным собеседником, но и прекрасным слушателем. Леа было удивительно легко разговаривать с этим едва знакомым человеком — ни разу за весь вечер она не испытала того напряжения, которое зачастую возникает при первом знакомстве. Она не задумывалась ни над тем, о чем говорить, ни над тем, как говорить, ни о том, куда девать руки… А он внимательно слушал, и Леа казалось, что ему понятно и близко каждое слово, сказанное ею. Может быть, она ошибалась. Может быть, он всегда и со всеми был таким же внимательным… Но Леа очень хотелось верить, что это внимание было вызвано интересом к ней…
Ее желание осуществилось — она увидела улыбку на его лице, которое показалось ей вначале таким суровым. Не зря она так хотела заставить Питера улыбаться — улыбка полностью меняла его лицо. Она превращала холодного созерцателя в наивного ребенка, способного радоваться любой мелочи — солнечному зайчику или радуге после грозы… Улыбающийся Питер действительно напоминал большого ребенка: распахнутые сине-наивные глаза и такие неожиданно мягкие губы…
Леа тут же стряхнула с себя воспоминание о его улыбке. В глубине души оно отдалось странной сладковато-щемящей болью. Если так пойдет и дальше, она хорошенько задумается над тем, чтобы отменить их совместную поездку в Сонс-хилл, куда Питер захотел отправиться, увлеченный ее рассказом о проекте.
Выяснилось, что Питер не только готов, но и может помочь Леа и Пэтти в их начинаниях. Он пообещал свести Леа с несколькими предпринимателями, которые могли бы раскошелиться на дорогостоящий проект. Да и сам готов был принять участие в организации «Центра» — он давно хотел вложить деньги в какое-нибудь интересное предприятие. Правда, Леа так и не выяснила, кем именно работает Питер. Он отговорился тем, что его работа — уже в прошлом, потому что он давно хотел начать все сначала…
Помимо всего прочего, Питер подсказал ей идею — если земля на ферме находится в хорошем состоянии, то почему бы в качестве трудотерапии не использовать выращивание каких-либо сельскохозяйственных культур? Вначале Леа поморщилась от такого предложения, вспомнив, сколько времени она потратила на высаживание цветов для Ричи, но потом подумала, что идея не так уж и плоха. Не исключено, что своей фигурой, сохранившейся за шесть лет сидения дома, она обязана именно приусадебным работам… К тому же в разумных пределах труд на свежем воздухе действительно полезен. И это подтвердит любой доктор…
Пэтти, творившая на кухне сандвичи, — по-другому этот процесс в ее исполнении назвать было сложно — встретила Леа благодушно-вопросительной улыбкой.
— С добрым утром, — проворковала она. — Ты не забыла о поездке? Через час Питер заедет за нами…
С ума сойти! Питер заедет за нами… Как торжественно прозвучала эта фраза! Кажется, Пэтти серьезно задумалась над тем, чтобы сосватать подруге этого синеглазого парня…
— Замечательно, — отозвалась Леа любимым словом Пэтти. — Я отлично помню, о чем мы вчера договорились.
— Как тебе Пит? — деловито поинтересовалась подруга.
Впрочем, Леа и не сомневалась в том, что первым делом Пэтти задаст этот вопрос.
— По-моему, неплохой парень, — уклончиво ответила она. — А тебе?
— Неплохой парень?! — На лице у Пэтти отразилось неподдельное удивление, как будто Леа только что сморозила чудовищную глупость. — Не помню, когда последний раз встречала такого мужчину… Обаятельный, умный, душевный…
Интересно, Пэтти когда-нибудь закончит свою хвалебную песнь?
— Наверное… — с деланным равнодушием бросила Леа. Лучшая подруга в роли свахи потихоньку начинала ей надоедать. И почему Пэтти так уверена, что она должна хвататься за него, как утопающий за соломинку?! Да, Питер, кажется, отличный парень, но это же не повод, чтобы постоянно приставать к Леа с расспросами о нем…
— Тебе он понравился… ммм… как мужчина? — не отступала Пэтти.
Леа густо покраснела и тряхнула гривой каштановых волос, чтобы скрыть смущение и раздражение, вызванное назойливыми расспросами подруги.
— Он показался мне приятным собеседником. И еще, если ты не забыла, он хочет вложить деньги в наше предприятие… — мрачно ответила Леа, пресекая дальнейшие вопросы на эту тему.
Любопытной Пэтти оставалось только смириться с неразговорчивостью подруги. Она поставила перед Леа тарелку с горячими сандвичами и торжественно объявила: