— Да… — она вспомнила слова Пэтти и поняла, что подруга была права — ей давно пора было предложить это самой, а не ждать, пока Питер сделает первый шаг… Только как она сможет выговорить это простое местоимение? Если бы речь шла не о Питере Кэнди, а о каком-то другом человеке, все было бы легче легкого… Но сказать Питеру «ты»… В этом было что-то такое интимное, сладкое, запретное, будоражащее воображение… Леа никогда бы не подумала, что в такой ситуации она способна испытывать желание из-за местоимения, которое миллиарды людей ежедневно говорят друг другу…
— Посмотри! — неожиданно закричал Питер.
Она вздрогнула и посмотрела туда, куда он показывал. Впереди, в призрачной пелене дождя, мерцали огни. Спасительные огни… Чем они могут быть? Придорожным кафе? Домами? Леа попыталась вспомнить, что находилось в этом месте, но не смогла… Она всегда была такой невнимательной — смотрела на дорогу, мелькавшую за окном, но не видела ее…
— Как ты думаешь, что это? — Это «ты» именно такое сладкое на вкус, каким она себе его представляла…
Питер стряхнул с лица дождевые капли и улыбнулся. Улыбнулся своей победе, своему неожиданному счастью — Леа впервые обратилась к нему на «ты».
— Не знаю. Но думаю, что там мы сможем как минимум погреться…
Чаяния Питера и Леа оправдались сверх меры — вместо кафе их встретил придорожный мотель «Стивали». Сразу же заказав по чашке горячего кофе, они решили обсудить план дальнейших действий.
— Позвоним Пэтти, — предложила Леа. — Объясним, где мы находимся. Они с Пинки могут забрать нас отсюда.
— Идея-то хорошая, — задумчиво кивнул Питер. — Но представь себе, что будет, если Пинки и Пэтти тоже застрянут где-нибудь… Не сомневаюсь, что Пинки разбирается в автомобилях лучше, чем я. Но погодка, как говорится, не летная… В этом-то вся и загвоздка.
— Да, пожалуй, ты прав. — Леа сделала глоток кофе и почувствовала, как внутри нее растекается блаженное тепло. — Мне совсем не хочется создавать им такие же проблемы… Но что тогда?
— Все просто. Мы переночуем в мотеле — надеюсь, здесь есть свободные номера, — а с утра позвоним Пэтти, и они заберут нас отсюда… А заодно и мой несчастный пикап, который, наверное, проклинает своего бестолкового хозяина, бросившего его на дороге…
Переночевать в мотеле… Пусть не в одном номере, но рядом с ним… Об этом можно было только мечтать. Но она, пожалуй, сойдет с ума от такого близкого соседства. Если она вовремя не остановится, фантазии доведут ее до разрыва сердца… Леа сделала еще один обжигающий глоток и кивнула.
— Пожалуй, это самый разумный выход.
Слава богу! Питер так боялся, что она откажется от его предложения… Провести ночь в одном мотеле, почти рядом… Пускай это всего одна ночь в разных комнатах, но он так хочет этого. Хотя бы какое-то подобие близости с ней, пусть и неполной…
Господи, и о чем он только думает? Если бы это несчастное продрогшее существо знало о его безумных фантазиях, то, наверное, тут же покинуло бы мотель. Леа, Леа, Леа… Ему хотелось повторять это имя бесконечно. Называть ее этим именем, вслушиваться в его нежную музыку, вдыхать его цветочный аромат. Леа… Кажется, он помешался на этой женщине. Свихнулся окончательно и бесповоротно…
— Пойду, узнаю насчет номера, — пробормотал он, смущенный своими мыслями и ее взглядом — зеленым, внимательным. — Скоро вернусь.
Леа посмотрела ему вслед. Торопливая, но уверенная походка, мокрая футболка, облегающая стройное тело, блестящие темно-каштановые волосы… Нет уж, лучше не думать об этом — не то бессонницей будет мучиться не только Питер…
Им дали два номера, находящихся по соседству, — этого Леа боялась и желала больше всего на свете. Они будут так близки и так далеки друг от друга… Возможно, она услышит его шаги, шорох сбрасываемой им одежды… Опять эти дурацкие фантазии… Единственное, о чем она должна сейчас думать, так это о горячем душе и сухой одежде… Но почему-то эти мысли занимают ее меньше всего.
— Ну что ж… — Питер протянул Леа ключ от ее номера. — Денег выдался не из легких… Прости меня — ведь это я вытащил тебя на озеро…
— По-моему, было не так уж и плохо, — засмеялась Леа. — Прогулка под дождем… Правда, я порядком вымокла и замерзла, но горячий душ и кофе это быстро поправят…
— Хотелось бы верить… Если что-то понадобится — заходи ко мне. Наши номера рядом.
Напрасно он напоминает ей об этом — едва ли Леа забудет о столь близком соседстве…
— Хорошо, — кивнула Леа и вставила ключ в замочную скважину.
Горячий душ, как всегда, подействовал на нее благотворно. Она согрелась, расслабилась и почувствовала в теле приятную легкость… Сейчас она облачится в белый махровый халат, висящий на крючке около душевой кабинки, позвонит и закажет в номер чашечку кофе, на этот раз со сливками…
Леа надела халат, мягкие тапочки, замотала голову полотенцем и вернулась в комнату. Номер был довольно уютным — не чета номеру в их городской гостинице, пустому и холодному… Хотя, в том состоянии, в котором она находилась тогда, любой номер показался бы ей неуютным…
Здесь все было оформлено в голубых тонах — легкий светло-голубой тюль на широких окнах, голубые с серебристой искрой обои, голубое белье на кровати, слишком большой для того, чтобы спать на ней в одиночку… Леа уселась в кресло, обитое синей таканью — чем-то средним между вельветом и плюшем, — и потянулась к телефону, заранее воображая чашечку с дымящимся кофе в руках. Однако звонку не суждено было состояться — в номер постучали.
Неужели персонал «Стивали» читает ее мысли и ей принесли кофе, не дожидаясь звонка? Едва ли…
— Кто там? — спросила Леа, решив не играть в отгадки.
— Это я… Если ты не очень занята…
Сердце ее учащенно забилось. Она даже не думала о том, что Питер может зайти к ней. Леа тут же вскочила с кресла, подошла к двери и открыла ее.
— Заходи. Я, правда, не в лучшем виде… — указала она на белоснежный тюрбан на голове.
— Не переживай, я тоже не тяну на Клинта Иствуда в этом махровом халате. У меня появилась идея — чтобы не заболеть, нам нужно выпить чего-нибудь горячительного…
— Я хотела заказать кофе…
— Лучше чего-нибудь покрепче, — улыбнулся Питер и сел в кресло, в котором несколько минут назад сидела Леа. — Как ты относишься к виски?
— Гмм… Честно говоря, никак… Я всегда любила легкие коктейли… Вот Пэтти обожает текилу, а я так и не смогла оценить этот напиток.
— А коньяк?
— Можно попробовать, — согласилась Леа. — В конце концов, если я опьянею, то не доставлю никому неприятностей — кровать рядом…
— Отлично! — Питер набрал номер обслуги и заказал коньяк, лимоны и красный перец. — У тебя есть особые пожелания?
— Если только… У них есть черные оливки? Большие и без косточек?
— И еще черные оливки, большие и без косточек. Они у вас есть? Замечательно.
— Питер, а зачем красный перец? — поинтересовалась Леа, когда заказ был доставлен в номер.
— Люди делятся на три категории: людей, которые просто любят поесть, гурманов и людей с… ммм… извращенным вкусом. Кажется, я отношусь к последней категории… Так, во всяком случае, считает моя мать. Привычка пить холодный кофе с лаймом понятна далеко не всем. А насчет коньяка — мой отец научил меня этому способу. Все просто — добавить в коньяк красный перец, размешать его и — вперед. — Леа представила вкус этого напитка, и ее передернуло. — Вот и мама говорит — извращенный вкус… Но мне нравится — обжигает горло.
— На вкус и цвет товарищей нет. Конечно, коньяк с перцем — не совсем традиционный напиток, но если тебе это нравится — почему бы и нет?
Питер разлил коньяк по бокалам, насыпал в свой бокал красного перца и размешал его маленькой ложечкой для оливок. Ложечка звякнула о края бокала, и Леа, как бы очнувшись от этого звука, наконец осознала, что все происходящее не плод ее фантазии, а вполне реальная действительность. Они вдвоем в номере мотеля… Коньяк, лимоны, позвякивание ложечки, дымчатые бокалы, наполненные коричневой жидкостью, легкие руки Питера, с быстротой фокусника колдующего над столом…
Питер протянул ей бокал. Леа взяла его и на мгновение прикоснулась к теплым пальцам мужчины. Их взгляды встретились, и Леа смущенно опустила глаза — это случайное прикосновение проникло внутрь нее и разбилось на тысячу солнечных зайчиков, теплых, щекочущих и пахнущих весенним ветром. Ей показалось, что это непередаваемое ощущение светится в ее глазах, и был велик страх, что Питер — всезнающий Питер — прочитает его…
— Выпьем за этот день — странный, но, как ты выразилась, — веселый… Несмотря на то, что влипли мы по самые уши и промокли до нитки, было здорово. Я получил такой заряд бодрости, что теперь мне хватит его надолго… За нас, Леа. За тебя и за меня… За наше чудесное знакомство, за этот странный день, за озеро, за ливень, за мой остановившийся «пикап»… В общем, за все, что связало нас с тобой одной нитью, пусть только на один вечер…
В его словах было столько страсти и какой-то обреченной нежности, что сердце Леа сжалось. Может быть, ее фантазии были не так уж и необоснованны? Может быть, его взгляды, его слова, его прикосновения все-таки имели ту подоплеку, о которой она так часто думала? Сейчас, слушая его слова и глядя в эти чистые, просветленные глаза, она уже не знала, не понимала, о чем должна или не должна думать… Ясно было только одно — она окончательно запуталась в себе. И размотать этот клубок противоречий и сомнений мог только один человек — Питер. Но именно к нему она боялась обратиться за помощью…
Питер, не поморщившись, выпил коньяк — весь сразу, так же, как Пэтти пьет текилу. Леа пила маленькими глотками и не выпускала бокал из рук — чтобы они были заняты хотя бы чем-то… Коньяк приятным теплом разливался внутри, и через несколько минут Леа почувствовала себя гораздо комфортнее.
— Значит, в уик-энд ты едешь смотреть дом? — прервал Питер затянувшееся молчание.
— Да, — кивнула Леа. — Я присмотрела несколько вариантов, но этот понравился мне больше всего, во всяком случае, по описанию… Маленький двухэтажный домик с заброшенным садом… Именно то, что мне нужно.
— Ты и раньше знала, что тебе нужно?
— Предполагала, но не была уверена…
— А как насчет того, кого ты хотела бы видеть рядом с собой?
— В каком смысле?
— Скажем так, каков твой идеал мужчины?
— Не знаю… — смутилась Леа. — Мне сложно ответить на этот вопрос… Да я и не думала об этом…
— После того, как разошлась с Ричи? Неужели ты перестала замечать мужчин?
Леа густо покраснела. С какой стати Питер задает ей такие вопросы? Неужели ее взгляды на него были слишком пылкими, и он все-таки догадался… В таком случае… он хочет тактично объяснить ей, дать ей, безрассудной и наивной, понять, что ответа на эти взгляды не будет… Как стыдно… И не только стыдно, но и горько… Горько оттого, что ни один мужчина не нравился ей так, как Питер Кэнди. Оттого, что потерять его, едва успев найти, будет так тяжело и больно, как не было с Ричи после семи лет брака…