— Да нет, — горячо парировал парень. — Это другое. Например, в магазине продается прекрасное мясо, а люди почему-то едут на охоту.
— Охотников значительно меньше, чем покупателей.
— Поэтому охотничьи инстинкты переносятся на женщин. Раньше, забив мамонта, уже не было сил охотиться за разными самками. Нашел одну и жил с ней до конца жизни. А теперь все мамонты вымерли. А инстинкты еще нет.
Все воодушевились. Кто-то был согласен с Дорис, кто-то с ее оппонентом.
Профессор Иоффе, довольный горячей дискуссией, вдруг заметил:
— А использование проститутки вы не считаете вампиризмом?
— Она получает деньги. А деньги — это питательная энергия! — воскликнула Дорис. — Они компенсируют потерю крови и энергии.
— Но я не считаю секс потерей энергии, — заявил кто-то. — Если уж потеря, то кое-чего другого…
В аудитории хихикнули.
— А как же знаменитое высказывание про животное, которое после наслаждения всегда печально? — раздался голос от двери.
Дорис оглянулась и увидела Тома.
— Господа, наше время вышло. В следующий раз мы поговорим о вампиризме в политике и о кровавых ритуалах тоталитарных режимов. Давайте я запишу вашу фамилию, вы будете ходить на семинар? — обратился профессор к Дорис.
В коридоре Том подошел к Дорис и молча пошел радом.
— Считаешь меня вампиром? — усмехнувшись спросил он. — Странно. А почему нельзя было просто рассказать мне о своих страхах и чувствах?
Дорис была в затруднении. И потому решила завести разговор о другом.
— А как ты оказался на этом семинаре? Тоже интересуешься вампирами?
— А как ты здесь оказалась? Просто Марк Иоффе мой друг, я у него сегодня ночевал. Он совсем недавно стал профессором, только защитил диссертацию. Эту прикольную тему с таким скрипом разрешили в деканате, а теперь, оказалось, она многим интересна. Вот он удивится, узнав, что ты моя девушка.
В это время Дорис догнал юноша, вступивший с ней в дискуссию на семинаре.
— Простите. Я не представился. Шон Сеймор.
— Лора Тейлор, — чуть запнувшись, ответила Дорис. — Очень приятно. Мне понравилось, как вы мне оппонировали. На самом деле это спорная тема и любое мнение достойно рассмотрения.
— А может, мы с вами это обсудим вечером? Вы свободны сегодня?
— Конечно.
— Может, сходим в «Красную птичку»? В семь, о'кей? За вами заехать?
— Не стоит, увидимся в кафе.
— Я очень рад, Лора.
— Я тоже, бай.
Шон отошел. А Том с изумлением посмотрел сначала ему вслед, а потом на Дорис.
— Это просто… у меня слов нет! Я только вчера съехал. А ты уже идешь на свидание с парнем, да еще так с ним разговариваешь!
— Я нормально с ним разговаривала. Не вижу оснований не пойти с интеллигентным юношей в кафе.
— Ты разговаривала с ним, как… как Пэрис Хилтон перед камерой. Кривляка и… Ты шлюха, Лора!
Дорис остановилась и ударила Тома по щеке.
— Не смей меня так называть! И при чем здесь Пэрис Хилтон? Она нормальная девчонка… — Тут Дорис вовремя прикусила язык, чтобы не проговориться о своем знакомстве с наследницей империи Хилтон.
— Извини, — пробормотал Том. — Извини. Я не думал, что меня это так заведет. Я люблю тебя и не хочу терять.
— Любишь? — ехидно спросила Дорис. — И на что же ты готов пойти ради любви? Начать зарабатывать? Копить деньги на свадьбу? Разгрузить меня, чтобы я не пахала на трех работах? Отвезти на море? Или подарить цветы в крайнем случае? Ты просто любишь меня трахать. Еще бы — ведь это так экономично в наше время. А мне надоело трахаться! Потому что это не любовь, а блуд!
— Что? Это что-то новое!
— Ничего нового. Любовь — это когда ты смотришь на человека и понимаешь, что роднее его лица нет ничего на свете. И ты едешь с ним в Африку учить детей и тебе ничего не надо, кроме его уважения. Он понимает тебя с полуслова и гордится тобой. Вот что такое любовь! И ты хочешь его видеть независимо от того, потрахаетесь вы с ним сегодня вечером или нет. Прощай, Том. Мне было хорошо с тобой, но я должна идти вперед. Во всех смыслах. Пропусти меня.
Дорис произнесла эту тираду от души. Наверное, так говорила какая-нибудь героиня старого фильма. Дорис столько раз произносила в мечтах нечто подобное, но кому она могла сказать это наяву в своей настоящей жизни? Горничной, шоферу? Сказать такое мужу повода не было. Ее никто никогда не уговаривал вернуться или отдаться, она никого не била по щеке и не назначала свидания с одним парнем на глазах у другого. Дорис шла, а ее щеки горели, сердце бешено колотилось. Вот это жизнь! Настоящая, не то что было у нее в «замке на холме».
Она вспомнила слова профессора Богомолофф о каком-то Крайнере. Кажется, Лора что-то написала о нем в памятке двойника, так назвали они свои записочки друг о друге. Дорис вышла в маленький садик перед университетским кафе. Этих кафе было несколько, не считая главной столовой — большого зала с несколькими стойками и автоматами с самой разнообразной едой. Но в любом из них мог перекусить кто угодно, даже горожане, потому что рядом было полно магазинов и учреждений. В садике перед кафе стояли столики, и можно было вынести еду на улицу или просто посидеть с книгой или ноутбуком. Дорис развернула бумажку....
«Профессор Крайнер, Ричард. Работаю на него по вторникам и пятницам. 10 долларов в час. Мой гарант в банке, которому я должна 20 тысяч (банку, а не Крайнеру). Буду работать до тех пор, пока не расплачусь с банком. Делай, что он скажет, это не сложно. Если не получится, скажись больной, я потом отработаю».
Проще отдать 20 тысяч, чем корячиться за смешные деньги, подумала Дорис. Тем более что этот милый профессор Богомолофф посоветовал с ним распрощаться. Надо звонить Лоре. Впрочем, если я выплачу в ее банк ссуду, она не будет против.
Дорис так и сделала. Вернулась домой, достала бумаги Лоры и, поехав в банк, перевела на ее имя недостающие деньги. Что это за сумма для Дорис? Зато можно под этим предлогом еще пару недель поиграть в гордую аспирантку. Кстати, Лора еще работает в кафе, где у Дорис сегодня свидание с Шоном. В памятке говорится, что она там трудится в понедельник и среду с двух до шести. Господи, а когда же она занимается?! А в четверг Лора выдает книги в университетской библиотеке с четырех до десяти вечера. Теперь понятно, почему она такая нервная. Нет, надо ее немедленно разгрузить. А заодно и себя. Дорис отправилась в «Красную птичку» за расчетом.
Кафе находилось неподалеку от главного корпуса университета. И хотя оно не имело никакого отношения к университетским зданиям и выросло само по себе, это было излюбленное место свиданий у студентов. Вокруг маленького затемненного зальчика с невысокой эстрадой располагались крохотные закуточки для двоих. Цены были невысокие. А на эстраде мог играть или петь любой желающий. Надо было только заранее договориться с менеджером о своем выступлении. На столиках стояли вазочки с плавающими свечами. В общем, идеальное место для интима. Если парень приглашает тебя в «Красную птичку», это означает не просто дружеское расположение, а нечто большее и, как правило, заканчивается поцелуями сразу же после десерта. Но если девушка на предложение парня с невозмутимым видом предлагает пойти в другое место, то этим она дает понять: только дружба и ничего больше. Но Дорис не знала этих этических тонкостей, известных каждой студентке. Поэтому так легкомысленно согласилась на свидание, окончательно уронив Тома в его собственных глазах.
Ее появление в «Красной птичке» за три часа до свидания вызвало недовольство бармена Тэдди и хозяйки заведения Софи.
— Так-так, мы приходим на работу с часовым опозданием! А позвонить было трудно? Слава богу, основной народ явится позднее. Срочно переодевайся — и за работу!
— Я пришла уволиться. И еще: у меня будет здесь встреча. Собственно, это я и хотела сказать…
— Вообще-то положено сообщать о своих планах заранее, — выразила свое отношение к происходящему Софи. — А ты что, получила премию? Или очередной дедушка умер? Ладно, я не стерва. Иди в кассу за расчетом и можешь кайфовать за столиком со своим кавалером. Только учти, никаких скидок тебе уже не светит. И никаких бесплатных коктейлей. Зоя, ты слышала? Лора уволилась. Тэдди, позвони Салли, пускай выходит сегодня вечером.
Дорис смутилась и подошла к кассе, чувствуя некоторую стесненность: а правильно ли делать такие резкие движения в чужой жизни?
Тэдди улыбнулся ей и небрежно выложил на стол несколько бумажек по пятьдесят, двадцать долларов и пятерку.
— Все. Вот твои сто сорок пять долларов. Ты же неделю назад получила чек. Забирай остатки. А правда, что у тебя стряслось?
— Мне предложили хорошую работу по специальности в университете.
— Поздравляю. А почему ты сегодня у нас гуляешь? Хороший парень? Или Том решил-таки сделать предложение?
Дорис хихикнула и пробормотала какие-то междометия. Лора ничего не говорила ей о степени доверительности со своими коллегами по ресторану. Она смущенно кивнула всем, кто там был, и быстро ретировалась.
— Какая-то она странная сегодня? Ты не находишь? — заметила официантка Зоя, стройная гречанка с крупным носом, который ее совсем не портил. — Со мной даже не поздоровалась. Я думала, она потом подойдет ко мне поболтать. Может, у нее что-то случилось?
— Если бы я ее не знал, решил бы, что она обкурилась. Она даже деньги не посчитала, собрала все в кучку и стряхнула в сумочку, будто это бумажные салфетки. И глаза какие-то не такие.
— А сумочка-то у нее новая. За триста баксов, — заметила Софи. — Я такую себе только примериваюсь купить к Рождеству. — Наверное, какого-то богатого мужика подцепила. Вот и замяла разговор. Может, со своим профессором спуталась? Он к ней все время пристает.
— А что за свидание у нее тогда? Профессор женатый. Он сюда не придет. Или у нее теперь несколько хахалей? Бедняга Том. — Тэдди всегда был на стороне мужчин.
— Том козел. Давно его надо было бросить. Чего к девушке прицепились? Радоваться надо, что у нее теперь есть денежки. Вечером все узнаем. — Зоя стала быстро протирать столики и накрывать их салфетками.
Если бы Софи знала настоящую цену сумочки Дорис, она бы подавилась собственным языком. Надев на себя вещи Лоры, Дорис не смогла заставить себя примерить ее рюкзачок и сложила все бумаги в коллекционную пятитысячную сумку от «Рудольфо Доменико», имитация которой действительно стоила триста долларов и продавалась в магазине «Долли Браун» на первом этаже, где выставлялись дешевые и уцененные товары.
Испытав некоторое неудобство от увольнения по собственному желанию, Дорис решила освободиться от профессора Крайнера по телефону, оставив ему сообщение на автоответчике.
— Хэлло! Господин профессор, это Лора Тейлор. Мне очень жаль, но я у вас больше не работаю. Я внесла деньги в банк, и наш договор аннулирован. Спасибо за поддержку, надеюсь, вы на меня не сердитесь. Передайте привет вашей жене. Гуд бай.
Очень довольная своим сообщением, Дорис решила отдохнуть и приодеться к своему первому свиданию.