— Убирайся… ты раздавишь меня! — яростно крикнула Кэти.
— Ничего, скоро привыкнешь… — Мужчина приник к ней всем телом и запустил руку в рассыпавшиеся волосы. Долго‑долго смотрел сверху вниз на потрясенную девушку и наконец пробормотал: — О Боже, как я изголодался. Хочу тебя.
Кэтрин сопротивлялась изо всех сил.
— Иди к своим шлюхам, Алекс, — выдавила она. — По крайней мере, не придется им лгать.
— Я не лгу. Да и как это возможно? Мужское тело всегда говорит само за себя. — Просунув колено между ее бедрами, Алекс еще крепче прижался к трепещущему телу жены и бесстыдно представил доказательства свой страсти. — Никакого вранья, — хрипло заключил он.
На щеках Кэти вспыхнул румянец. Между ногами, где Алекс касался ее, — начинало разгораться коварное пламя.
— Ты отвратителен!
— Я хочу тебя. — Серрано прижался губами к ямке под ключицей.
— Нет! — исступленно шептала девушка, с ужасом ощущая, как что‑то, словно раскаленная проволока, начинает ее опутывать.
Александр поднял темноволосую голову. В черных глазах пылало пламя желания. А затем страстно припал к ее рту, ясно давая понять, кто является хозяином положения, этим жестом собственника выдавая намерение главенствовать во всем. Поняв это, Кэти отчаянно боролась со своими ощущениями, но после каждого поцелуя, каждого движения его языка во рту девушка с нетерпением ждала продолжения, и ее жажда становилась все сильнее. Руки Кэти невольно поднялись и обвили плечи мужчины, ощущая гладкий атлас кожи.
Серрано перекатился на спину, увлек девушку за собой и стащил футболку. Из горла Алекса вырвался первобытный стон, когда его мускулистой груди коснулись заостренные кончики сосков женской груди. В следующее мгновение Кэти снова была распростерта на диване, а мужчина ласкал упругие холмики.
Кэти закрыла глаза, затаила дыхание и … окончательно потеряла голову. Жадный рот мужа нашёл набухший розовый сосок. Захваченная диким, невыносимым порывом, девушка вжалась в матрас и выгнула спину, стараясь приблизиться к источнику наслаждений как можно ближе. Сердце бешено билось, кожа стала влажной, тело горело. К сладкой, мучительной пытке подключились его зубы и язык; обхватив ладонями её груди, припав ртом к чувствительным бугоркам, Алекс ласкал их, и Кэти, не в силах вынести немыслимое наслаждение, застонала и запустила пальцы в густые шелковистые волосы.
— Ты моя, — сказал сквозь стиснутые зубы Алекс, но голос его так изменился, и Кэти не сразу поняла, что муж говорит по-английски.
Впрочем, она и не прислушивалась. Алекс оторвался о её рта, это было невыносимо: Кэти подняла голову и неосознанно сама потянулась к его чувственному рту, потом осмелела и провела кончиком языка по его губам, повторяя только усвоенный урок. Муж вздрогнул и ответил на несмелый призыв с такой страстью, что заставил позабыть обо всём на свете, кроме своих рук, обхвативших его так крепко, что Кэти с трудом дышала.
Охваченные всё возрастающим возбуждением, мужчина и женщина катались по широкому дивану. Кэти услышала звук рвущейся одежды, но не обратила на это никакого внимания, захваченная теплом, близостью мужа. От него исходил испепеляющий жар, а запах был настолько возбуждающим, что голова шла кругом. Малейшее движение худощавого мускулистого тела приводило неискушённую девушку в неистовство, каждая ласка только увеличивала желание, приближающееся к ослепительной кульминации.
Ее груди стали невероятно чувствительными, и Алекс затеял эротическую игру с прелестными маленькими холмиками, используя богатый опыт в искусстве обольщения. Муж ласкал кудрявые влажные волоски на треугольнике внизу упругого живота. Она задохнулась, а когда сильные блуждающие пальцы добрались до самой сокровенной части ее плоти, беспомощно всхлипнула.
Руки и ноги жили своей жизнью, двигались сами по себе, и Кэти не могла удержать их. Девушку охватило всепоглощающее желание, бедра начали ритмично подниматься и опускаться; этому Кэти никто не учил, все получалось как бы само собой ‑ голова безвольно откинулась, обнажив нежную, беззащитную шею. Внутри росла невыносимая боль, заставлявшая ее вновь и вновь со стоном выкрикивать имя мужа.
Алекс что‑то сказал по‑испански и зарычал, не отрываясь от ее распухшего рта, как человек, испытывающий чудовищные муки:
— Я больше не могу ждать.
А затем оказался там, где его уже не могли дождаться. Раздвинув бедра женщины дрожащими от нетерпения руками, он скользнул в нее, и подготовленный им путь оказался сладок и легок. Затуманенные страстью сапфировые глаза Кэти широко открылись, а затем веки вновь опустились. Тело Кэти напряглось. Она чувствовала его внутри себя, ощущала жар, нежность и упругость вдруг ставшего грозным мужского естества. Всмотревшись в его напрягшееся лицо, она вдруг заметила в прекрасных глазах такую незащищенность, что сердце невольно сжалось. В это мгновение Кэти до боли желала своего мужа.
Алекс вошел в нее со сдавленным стоном, очень медленно и бережно, и неизбежная боль оказалась лишь чувством мгновенного неудобства, которое быстро прошло и тут же забылось во всепоглощающем огненном вихре. Все исчезло. С каждым новым толчком она, казалось, поднималась выше и выше и сильнее становилось захватывающее, головокружительное желание, требовавшее завершения. Движения мужа стали быстрее, и Кэти крепко обхватила его мощное тело руками, не соображая, что делает. Сердце стучало как огромный молот, пульс стал бешеным. И наконец это произошло: последовала ослепительная вспышка, и внутри разлилась огненная лава, лишая рассудка силой ощущений, вызванных этим извержением.
— Люблю тебя… люблю… — Алекс в последний раз бешено вонзился в нее, и по его телу прошла судорога.
Потом Алекс лежал на боку, а она, вжавшись в него каждым изгибом своего тела, блаженно расслабившись, совершала восхитительное путешествие обратно на землю. Кэтрин прижалась губами к мускулистому загорелому плечу, ноздри раздувались, вдыхая терпкий запах мужской кожи. Стало темно и тихо. Совершенно измученная, Кэтрин уснула глубоким сном, не выпуская мужа из своих объятий.
5
Ее разбудил голос Серрано, говорящего по‑испански… а она осознала, что лежит в постели. Пушистые ресницы взлетели вверх, открыв изумленные сапфировые глаза. Взгляд упал на Алекса. Муж стоял у окна спиной к ней и разговаривал по телефону. Внезапно Кэтрин почувствовала страшную слабость. Воспоминания о прошедшей ночи, как в калейдоскопе, замелькали в мозгу; она вспомнила все до мельчайших подробностей. Хуже всего то, что она не могла объяснить самой себе, как это произошло. Она была в слепой ярости, кричала на Серрано, а через мгновение… Кэти вытянулась под смятой простыней и тотчас почувствовала, как слегка заныли мышцы, о существовании которых и не подозревала, и еще одна ранее незнакомая боль напомнила о вспыхнувшей между ними ослепительной страсти.
Яркий румянец заиграл на щеках молодой женщины. Не будь Алекса сейчас в комнате, она бы с легкостью поверила, что это только сон… скорее, ночной кошмар, вздрогнув, поправила она себя. Кэти поднесла пальцы к вискам и слегка потерла их, только сейчас почувствовав, как болит голова и покалывает в горле. Кэти повернула голову, и все поплыло у нее перед глазами.
Измученный взгляд остановился на высокой мужской фигуре у окна: красивый поворот хорошо вылепленной темноволосой головы, широкие плечи под дорогой тканью пиджака, узкие бедра… Расставив длинные ноги и засунув одну руку в карман брюк, другой рукой Серрано держал телефонную трубку. Кэти знаком каждый его жест; более того, она была потрясена, осознав, что ей нравится смотреть на мужа. И только теперь пришло понимание, почему все так произошло.
Когда‑то она подавила свое влечение к Алексу. Инстинкт самосохранения заставил ее сделать это. Но за пять лет сексуальное желание никуда не исчезло, но, глубоко запрятанное, стало более опасным и сразу же толкнуло ее в объятия мужа. Серрано обернулся, неторопливо подошел к кровати, посмотрел на девушку и самодовольно улыбнулся. Слишком много в этом мужчине от хищника… Александр даже не старался скрыть переполнявшее его чувство превосходства. Присев на край кровати, он внимательно посмотрел на девушку темными, блестящими глазами.
— Сегодня чудесное утро…
Лежа в кровати, Кэти слышала, как порывистый ветер швыряет в оконное стекло дождевые капли.
— …в Испании, — невозмутимо добавил мужчина, проводя пальцем по ее припухшей губе. — И если ты заявишь, что не едешь со мной… нет, не вздумай, — предупредил он, едва Кэтрин собралась открыть рот. — Ты не можешь мне возражать после сегодняшней ночи.
— Это просто секс, — поспешила перебить, залившись краской, Кэти.
Серрано склонился над женой, и его улыбка стала более ослепительной.
— Вовсе не «просто», а непередаваемый, невероятный, замечательный секс. И если бы мой самолет не стоял уже на взлетной полосе, я бы сейчас лежал с тобой в постели. Кэти стиснула зубы.
— Вчера я ушла от тебя…
— О Господи! А сегодня мы близки, как никогда прежде. Жизнь непредсказуема, — заметил муж с непоколебимой самоуверенностью. — Представь, это наша первая брачная ночь.
— Это самое отвратительное предложение, которое я когда‑либо получала, — выпалила Кэтрин, придя в такое негодование, что больше не смогла сдерживаться. — Я не хочу лететь в Испанию.
Алекс поднялся.
— Но ты полетишь. Вся семья собралась, чтобы увидеться с тобой в доме моей матери. И если придется, я силой поволоку тебя в аэропорт, — неожиданно жестко произнес Алекс, Лицо Серрано окаменело. — Честно говоря, любовь моя, ты уже сделала выбор. Этой ночью.
— Ты сделал это нарочно! — Молодая женщина задохнулась от возмущения.
— Да. — Такое откровенное признание ее правоты подействовало на Кэтрин как пощечина. — Почему ты не одеваешься? Я велел твоей горничной сложить вещи. Переезжая сюда, полагаю, ты не догадывалась, что полетишь в Испанию.
Под насмешливым взглядом мужа Кэти завернулась в простыню и опять почувствовала, как все плывет перед глазами. Совсем скверно, пришлось признаться себе.
Еле передвигая ноги, Кэти пошла в ванную. Все оборачивалось против нее. Еще вчера она была уверена, что любит Джери. Уверенность в его любви придала девушке силы, и она смогла уйти от Алекса. Кэти всегда было необходимо, чтобы кто‑то любил ее, иначе она теряла веру в себя. Но жизнь жестоко обошлась с ней.
Джери не любил ее… но любила ли она сама? На какое‑то время случайный знакомый заставил Кэти почувствовать себя сильной. Однако вчера со Стивенсона слетело все очарование, которое оказалось столь неглубоким, что девушка сама удивилась, как не раскусила этого человека раньше. Да, больно сознавать, но Джери видел в ней только источник наживы, но разве сейчас Кэти тосковала по нему? Нет, Джери бесконечно далек от нее, и Кэти не испытывала к еще вчерашнему предмету страсти ничего, кроме неприязни, и не хотела его видеть. Так любила ли она когда‑нибудь Стивенсона? Или это оказалось банальным, рожденным одиночеством увлечением?
О Боже, как жарко! Полуодетая, Кэтрин присела на край ванны, чувствуя страшную слабость, голова кружилась. Было трудно сосредоточиться, но она хотела разобраться в происходящем и заставила себя собраться с мыслями.