Он покачал головой.
— Есть. Я привык нести ответственность за свои действия. Считай, что для меня это принципиальный вопрос.
— Хм! Для меня тоже. Я принципиально не хочу твоей помощи. Это дело мое, и только мое.
— В этом деле, как ты говоришь, участвовали мы оба.
— А... Значит, ты больше не сомневаешься, что я забеременела от тебя?
Люк пристально посмотрел на нее.
— По-моему, ты не из тех, кто станет лгать. Тем более в подобных вещах.
Слегка порозовев — неизвестно почему — и сердясь на себя за это, Ширли сказала:
— Правильно. И если я говорю, что мне не понадобятся твои деньги, значит, так и есть.
— Нет, это неправильно, — возразил Люк. — Почему ты в одиночку должна расплачиваться за удовольствие, которое испытали мы оба?
После этой фразы Ширли бросило в жар.
Ему понравилось! — вспыхнуло в ее мозгу. Он открыто признает это!
И в ту же минуту бесстрастный голос где-то в глубине ее сознания спросил у нее, почему она так обрадовалась, а также какое значение имеет тот факт, что Люк тоже испытал наслаждение в ее объятиях.
Никакого, подумала Ширли. Потому что продолжения не будет.
Но все же ее вновь взволновала мысль, что в малыше заложена генетическая информация их обоих — ее и Люка.
Нет-нет, для меня это должно быть безразлично. Потому что я решила растить ребенка в одиночку. И мне все равно, испытывает Люк чувство ответственности или нет.
Вообще-то она не ожидала, что тот окажется таким щепетильным. Его желание косвенно участвовать в дальнейших событиях смешивало все ее карты.
Но хуже всего то, что своей порядочностью Люк словно ослаблял Ширли. Она уже почти готова была в одиночку нести легший на ее плечи груз, а тут откуда ни возьмись появился помощник! Только где уверенность, что в середине пути он не устанет и не самоустранится от всего этого? Если подобное произойдет, Ширли будет во сто крат тяжелее справляться с ношей.
— По-моему, «расплачиваться» в данном случае неудачное слово. Я не рассматриваю рождение ребенка как расплату за что-то.
Люк состроил гримасу.
— Не знаю... Может, ты и права, но, по мне, все эти пеленки-распашонки, детский плач и тому подобное просто наказание! Даже чисто гипотетически. Сам я этим заниматься неспособен, однако считаю себя обязанным каким-то образом участвовать. Участие же приемлемо для меня лишь одним способом — деньгами. Поэтому я и предлагаю их тебе.
— А я отказываюсь от них, — спокойно произнесла Ширли. — Постарайся понять: они мне не нужны.
В глазах Люка появилась растерянность.
— Ну тогда... я даже не знаю, чем тебе помочь...
Она вздохнула.
— Ничем! Пойми наконец, я отношусь к категории тех счастливых женщин, которые ни в чем не нуждаются.
На это Люку нечего было ответить, поэтому воцарилось молчание. В кронах плакучих ив зашелестел ветерок, а по воде пробежала рябь, пошевелив листья лилий и ряску.
Тут Ширли вспомнила еще кое о чем. Взглянув на Люка, она заметила:
— Думаю, должна также сообщить тебе, что кроме нас двоих о моей беременности знает еще один человек.
Он вскинул бровь.
— Врач?
Его уточнение на миг сбило Ширли с толку.
— Э-э... врач, конечно, тоже. Если считать и врача, то получится, что знают двое. Но я подразумевала близкого человека. Это моя двоюродная сестра, Сандра Линдсей. Она юрист, живет и работает в Манчестере.
Люк пожал плечами.
— Не вижу ничего особенного в том, что ты поделилась с сестрой новостью. И даже если бы сказала, к примеру, своей матери или даже отцу, это было бы нормально.
Слегка помрачнев, Ширли тихо произнесла:
— Уж конечно матери я бы рассказала обо всем в первую очередь.
— Да? В таком случае почему ты предпочла сначала поговорить с сестрой?
С ее губ вновь слетел вздох.
— Потому что моей матери нет в живых. И отца тоже. Оба погибли в один день, — добавила она, предупреждая возможные расспросы.
Несколько мгновений Люк задумчиво смотрел на нее, потом обронил:
— Родных братьев или сестер тоже нет?
Она покачала головой.
По лицу Люка пробежала тень.
— Выходит, ты совсем одна?
Ширли грустно улыбнулась.
— Почему совсем? У меня есть Сандра. Правда, она человек семейный и к тому же очень занята на работе, но все равно... — После секундной паузы она произнесла, во многом неожиданно для себя самой: — А теперь я и вовсе не одна. Нас двое. — Тут ей в голову пришло, что Люк может неправильно ее понять, и она быстро добавила: — Я имею в виду ребенка. Мы с ним теперь вдвоем.
Люк кивнул с отсутствующим видом. Было заметно, что он о чем-то размышляет.
— Вдвоем с ребенком, — медленно слетело с его губ. — Так...
— Ах да! — спохватилась Ширли. — Собственно, я не это хотела сказать.
Внимание Люка вновь переключилось на нее.
— Что же?
— Сандра не просто знает о моей беременности, я также сообщила ей, кто отец ребенка. — Она пристально взглянула на Люка, пытаясь понять, как тот среагировал на известие, однако он сидел с непроницаемым выражением лица и словно ожидал продолжения. — Я... сделала это на всякий случай, — пояснила Ширли, изо всех сил стараясь исключить из голоса извиняющиеся нотки. — Кто-то должен обладать подобной информацией на тот случай, если... Словом, мало ли что!
Ширли вдруг подумала о том, что все это очень серьезно. Ведь у малыша, кроме нее, никого нет на свете. И если с ней, не дай бог, что-то случится, кто позаботится о ребенке? А случиться может что угодно. Взять хотя бы ее родителей. Ведь они даже предположить не могли, какая горькая участь их ожидает.
— Но ты не беспокойся — Сандра никому ничего не расскажет.
Люк провел рукой по лицу.
— Ясно... Если никому и ничего, то это хорошо. Вернее, я хотел сказать, что, наверное, так будет лучше для нас обоих.
— А я бы сказала — проще, — усмехнулась Ширли.
— Да, вероятно. Впрочем, о себе я пока этого сказать не могу. Возможно, ты отчасти успела освоиться со своим положением, я же лишь несколько минут назад обо всем узнал. Мне нужно прийти в себя, понимаешь?
Еще бы Ширли не понимала!
— Конечно. Думаю, тебе сейчас лучше побыть одному.
Во взгляде Люка промелькнуло удивление. Очевидно, он действительно только и думал сейчас о том, как бы поскорее остаться в одиночестве, а слова Ширли показали, что она в самом деле понимает его состояние.
— Угадала.
— Тут и угадывать нечего, я сама через все это прошла. — Ширли на миг умолкла, словно подумав о чем-то. — Знаешь что? Давай я уеду вперед, а ты... делай что хочешь. Можешь здесь задержаться или...
— Идет, — сказал он. Потом вдруг в сердцах стукнул кулаком по баранке. — Дьявол! Как такое могло случиться? Ведь мы пользовались презервативом!
Ширли молча посмотрела на него и так же, ни слова не произнеся, поворотом ключа завела двигатель. Через минуту ее машины уже не было на смотровой площадке.
8
Как он это делает?
Этот вопрос не раз возникал в голове Ширли в течение следующей недели. Порождала его удивительная способность Люка находиться поблизости и оставаться невидимым. Ширли прекрасно знала, что он в театре — об этом свидетельствовала хотя бы музыка, исполняемая симфоническим оркестром во время репетиций, — но его самого не встречала.
Несколько раз ей слышался в театральных кулуарах голос Люка, существовавший будто отдельно от него самого. Потому что, когда через минуту Ширли оказывалась на том месте, Люка там уже не было. Как он умудрялся исчезать за секунду до ее появления, оставалось загадкой.
При этом у Ширли вовсе не было ощущения, что Люк сознательно прячется от нее. Вероятно, он инстинктивно чувствовал, когда нужно удалиться, и даже до конца не понимал, что им движет и почему.
Только не нужно думать, что Ширли искала встреч с Люком. Напротив, она была благодарна ему за то, что он так мастерски избегает столкновений. Если бы не его удивительная ловкость, они бы непременно сошлись где-нибудь нос к носу, а Ширли этого очень не хотелось.
Только сейчас она поняла, как неудобно заводить интрижку на работе. Видно, не зря умные люди всеми силами избегают подобных вариантов, предпочитая развлекаться на стороне. В этом случае им не приходится каждый день встречаться с бывшими партнерами по эротическим безумствам.
К счастью, Ширли в этом отношении пока тоже везло. Фактически с момента разговора на смотровой площадке у живописного залива на речке Тисвей они с Люком не виделись. И она была очень этому рада, так как абсолютно искренне не желала включать его в свою дальнейшую жизнь.
Что бы там ни говорила Сандра о неполных семьях, Люк не тот человек, с которым — если только на мгновение допустить эту сумасшедшую мысль — Ширли могла бы вступить в брак. Оба они принадлежали к миру искусства и к семье относились одинаково — в основном как к обузе. А уж про детей и говорить нечего.
Правда, теперь Ширли чувствовала, что постепенно меняет убеждения относительно ребенка. Но, кроме малыша, ей никто не нужен. В свое время она словно выработала иммунитет против брака. Когда-то давно, будто в прошлой жизни, Ширли не отказалась бы выйти замуж за Майка. Однако тот выставил невыполнимое, с ее точки зрения, требование и брак не состоялся.