— Занимайтесь ребенком, я приготовлю чай, — сказал он, открывая кран.
Похоже, он собирается подсыпать туда стрихнин с мышьяком. Рената кипела от возмущения.
— Я хотела приготовить что-нибудь на завтрак…
— Я сделаю это.
— Не хочу есть омлет, приправленный вашей ненавистью, так что уж лучше я приготовлю его сама, — заявила Рената.
— Успокойте Ника, он капризничает. А я сделаю завтрак. После этого можете убираться из этого дома.
Мартин подошел к холодильнику, резко распахнул дверцу и вытащил оттуда яйца и бекон. Хочет изображать из себя мученика? Да ради Бога, подумала Рената.
— Неплохо бы добавить еще помидоры, — задиристо заметила она и хихикнула.
— Рад, что вам так весело, — пробормотал Мартин.
— У вас такое сердитое лицо! Вы всегда бываете брюзгой по утрам?
— А вы всегда такая чертовски веселая? Рената скорчила физиономию.
— У меня нет особого выбора. Ник любит поиграть на восходе солнца.
— Когда вы уезжаете?
— Сразу после завтрака.
Рената увидела, как Мартин прикрыл рукой зевок. Да и движения его были замедленными.
— Провели ночь вне дома? — спросила она с ядовитой иронией, памятуя о его саркастических выпадах в адрес ее отца. — Развлекались на какой-нибудь вечеринке?
— Гулял, — буркнул Мартин.
— В темноте? — спросила Рената, обрадованная, что Мартин был не с женщиной, и тут же обозвала себя дурой.
— При полной луне.
— Надеюсь, вы не являетесь потомком Дракулы? — с невинным видом спросила Рената, похлопав ресницами.
Мартин бросил на нее презрительный взгляд.
— Если бы я был вампиром, то набросился бы на вас еще вчера ночью, — коротко ответил он, стараясь не смотреть на ее широко раскрытые глаза. Мартин запустил пальцы в свои густые волосы и потер виски. — Почему бы вам не заняться своим сыном и не оставить меня в покое?
— О! Страдаете от похмелья? — с наигранным сочувствием осведомилась Рената.
Мартин бросил на стол нож и вилку. Следом за ними были подвергнуты испытанию на прочность солонка и перечница.
— От одной порции виски похмелья не бывает, — прорычал он.
— Значит, причин для дурного настроения у вас нет, — констатировала Рената, ослепительно улыбнувшись.
— Есть. — Мартин вздохнул. — И одна из них определенно вы.
— Да? — изумилась Рената.
Повисшая тишина нарушалась лишь шипением бекона на сковороде и отчаянными попытками Ренаты развеселить своего сына. Внезапно перед ней с громким стуком на стол опустилась тарелка.
— Давайте я. подержу его, пока вы будете есть.
— Спасибо, не надо. Он капризничает сегодня и…
Мартин наклонился и приблизил свое лицо почти вплотную к ее лицу. Рената увидела, что он еле сдерживает ярость.
— Я хочу, чтобы вы уехали отсюда как можно быстрее, — процедил он сквозь зубы. — Если вы будете держать Ника, то мне придется отрезать по кусочку и кормить вас с вилки. Вы этого хотите?
Мартин, кормящий ее… Эта сцена показалась Ренате очень эротичной. Сердце ее бешено забилось, рискуя выпрыгнуть из груди. Лицо Мартина горело страстью, а в глазах полыхало яркое пламя. Рената готова была сказать: да, я этого хочу.
Сдержав свой порыв, Рената отдала Мартину Ника, и Мартину пришлось отступить. Рената вдохнула воздух. У нее было ощущение, что она выбралась на поверхность воды, едва не утонув.
Рената приступила к еде, нож и вилка подрагивали в ее дрожащих пальцах. Она через силу заталкивала омлет в рот, боясь, что, если не притронется к еде, Мартин поймет, что его угроза подействовала.
Краем глаза Рената видела, как Мартин осторожно подбрасывает ее сына вверх. Ник, не ведая, что предает свою мать, радостно выражал свой восторг.
Пока она расправлялась с омлетом, парочка продолжала веселиться.
— О, как высоко мы взлетаем! А теперь перевернемся, как блинчик на сковородке, — слышала Рената воркующий голос Мартина.
Ник захлебывался от радостного гуканья. Ренату разозлило, что Мартин получает удовольствие от ее сына, и она сердито сказала:
— Я ухожу от вас, но какое-то время поживу в деревне.
«Блинчик» остановился в воздухе на вытянутых руках Мартина и удивленно захлопал глазками. Мартин посмотрел на Ренату взглядом, которым можно было убить.
— Не уверен в этом! — прошипел он, ловко устроив Ника на своем плече.
— Хочу выяснить кое-что, — надменно проронила Рената и демонстративно отправила в рот последний кусочек омлета.
Мартин задумчиво посмотрел на нее.
— Вам никто не сдаст комнату.
— Потому что Большой босс не разрешит? — прищурившись, спросила она.
— Что-то вроде этого.
— Вы хотите сказать, что можете приказать людям не пускать меня на порог?! — воскликнула Рената в шоке.
— Могу, в случае необходимости.
— Но это же… это… — Она захлебнулась от возмущения.
— Применение власти, — невозмутимо подсказал Мартин.
Его это совершенно не смущало, судя по его виду. Наоборот, он, казалось, гордился своими возможностями.
— Но почему? — спросила Рената.
— Очень просто. Я не хочу, чтобы вы докучали людям своими вопросами только потому, что не желаете смириться с тем, что ваш отец был…
— Замолчите! — крикнула Рената, вскочив со стула. — Вы можете заставить плясать их под вашу дудку, но я все равно докопаюсь до правды! Ваша деревня не единственная в этой округе. Отдайте моего сына, я хочу уйти из этого дома. — Рената забрала Ника. Малыш начал капризничать, и она расстроилась. — Я вернусь с доказательствами, Мартин Фарино, и тогда вы извинитесь передо мной на коленях!
— На коленях? — насмешливо-скептическим тоном произнес он. — Извините, что я не затаил дыхания.
— Ну, погодите!
Рената злилась на себя, что обостренно реагирует каждый раз, когда Мартин устремляет на нее сладострастный взгляд. Развернувшись на каблуках, она направилась к двери.
— Одну минуту! — властно остановил ее Мартин.
— Что еще? — Рената воинственно повернулась к нему.
— То, что вы забыли.
— Что? — едва слышно спросила Рената, подсознательно ощутив опасность.
Она знала, что Мартин собирается сделать, но не могла сдвинуться с места. Их взгляды встретились. От Мартина шли огненные флюиды, которые обжигали ее тело, воспламеняли кровь. Рената раскрыла ставшие вдруг сухими губы — ей не хватало воздуха.
В доли секунды Мартин оказался рядом с ней, и Рената чуть не задохнулась от этой близости. Она не успела даже пошевельнуться, как он схватил ее за плечи и обрушился на нее глубоким, страстным и необычайно эротическим поцелуем. Рената не смогла сдержать стон удовольствия.
Когда Мартин отстранился, его лицо ничего не выражало. А Рената не могла даже дышать, она лишь смотрела на него смущенно широко раскрытыми глазами.
— Что… почему?.. — выдохнула она.
— Я думаю, вы ждали этого вчера вечером, — сказал Мартин, на его лице не дрогнул ни один мускул.
Он угадал, и от этого Рената почувствовала себя еще хуже. Лицо у нее горело огнем.
— Я… я не понимаю… — пролепетала она.
— Я просто показал вам, что все происходит тогда, когда я этого хочу. Здесь я командую.
— Ну разумеется! Большой босс! — бросила она ему в лицо.
— Верно. — Глаза Мартина потемнели. — Одно предупреждение, Рената, — сказал он обманчиво мягко. — Ступите на мою землю или начнете расспрашивать людей в деревне, я всем расскажу о пороках вашего отца, даже если это запятнает доброе имя моей семьи.
— Вы хотите сказать, — изумленно проговорила Рената, — что никто не слышал сплетню о его безнравственности?
— Конечно, нет. Это сугубо семейное дело. Так что не делайте ошибки, а то я изваляю имя вашего отца в грязи. И, что бы вы там ни думали, я не являюсь местным тираном. Америка свободная страна, просто люди уважают меня и прислушиваются к моим словам. Поэтому, если вы желаете себе добра и хотите сохранить хорошую память об отце, уезжайте отсюда и не возвращайтесь, пока вас не пригласят. Или вы окажетесь в аду, который сотворите собственными руками.
7
— Привет, папа! Привет, Рената! Привет, Ник!
Мартин и Рената вздрогнули, когда в кухню ворвался Томми.
— Ой… — пробормотал мальчик, резко затормозив. Он переводил взгляд с одного напряженного лица на другое. — Вы ссоритесь. Можно, я выйду и опять войду, чтобы вы могли притвориться, что все хорошо?
Рената догадалась, что Томми не раз наблюдал ссоры между своими родителями. Мальчик, очевидно, тихо выскальзывал из комнаты и ждал, когда в доме будет восстановлен фальшивый мир. Ей было жаль этого маленького человечка, и она лихорадочно придумывала, как подбодрить его. Но первым заговорил Мартин.
— Что ты здесь делаешь в этот час? — строго спросил он сына.
— Я проснулся и пошел в твою комнату. А ты там даже не спал. Тогда я оделся, зашел к бабушке и сказал ей об этом. Но она тоже не знала, где ты. — Томми поднял к отцу сияющую мордашку. — Я сказал бабушке, что вчера здесь была красивая женщина, и она подняла брови так же, как ты. Ты спал в кровати Ренаты, папа?
— Нет! — хором вскричали Рената и Мартин. Томми вздрогнул, у него затряслась нижняя губа.
— Что я сделал? — с обидой спросил малыш. — Бабушка сказала: «А, вот оно что!» — как будто ты спал с Ренатой. Она попросила принести ей апельсиновый сок и рассказать еще о…
— Я сам отнесу ей сок, — буркнул Мартин. Он открыл холодильник и налил сок в высокий бокал.
— Значит, вы ссорились не потому, что ты забрал себе все одеяло и Рената замерзла. Да, папа?
Мартин скрипнул зубами.
— Нет! Возьми что-нибудь на завтрак. — Он направился к двери. — Я вернусь через минуту.
Баюкая Ника, Рената ласково улыбнулась притихшему Томми.
— Мы с твоим папой только что познакомились, — мягко сказала она. — Обычно вместе спят женатые люди.
— Сюзи Гроув не жената на папе Берни, а они все равно спят вместе, — возразил Томми, высыпая в глубокую тарелку кукурузные хлопья.
Рената вздохнула. С детьми надо вести себя очень осторожно, подумала она.
— Очевидно, они знают друг друга очень давно, — пояснила она.
— Да, давно. Берни говорит, что они вместе купаются в ванне. А вы с папой будете мыться вместе, когда станете настоящими друзьями?
— Я предпочитаю душ, — пробормотала Рената.
— У папы большой душ, там хватит места для двоих, — радостно сообщил Томми.
— Знаешь, — сказала Рената, чувствуя себя жалкой трусихой, — мне кажется, Нику надо сменить пеленку. Извини меня, малыш.
Она разложила на диванчике клеенку и положила на нее плачущего сына.
— Я сказал бабушке, что ты лучше, чем остальные папины подруги, — объявил неугомонный Томми, отправив в рот порцию хлопьев.
— Мне очень приятно это слышать. Спасибо, — сказала Рената и подумала: сколько, интересно, «папиных подруг» ему довелось увидеть?
Наверное, не один десяток, учитывая сногсшибательное обаяние этого папы. Они ворковали с Томми или его непосредственность шокировала их? Миссис Фарино, разумеется, знает, что означает появление женщины в этом доме. Мартин, мягко выражаясь, не чурается представительниц прекрасного пола. И он еще смеет что-то говорить о моем отце!