Довольный тем, что все расставил по своим местам, Барт глянул на Урсулу, пожав скептически плечами.
— Ты меня насмешила, ба!
— Смейся, если хочешь, — холодно возразила та, придвигая к нему блюдце с куском торта. — Смотри, как бы потом плакать не пришлось. Мое дело предупредить тебя, а там — как знаешь!
Барт всегда верил в мудрость Урсулы. Теперь же ее пророчество его озадачило. Неужели завтрашний обед у Фарроу обернется ему очередным унижением?.. Так не бывать этому!
6
Дебора лежала на кровати, когда в комнате появилась мачеха. Недавно пробило пять, после ее неудачного визита на ферму прошло немногим больше часа, и она все еще не пришла в себя.
— Знаешь, дорогая, — многозначительно начала Хильда, — ты была права насчет этого Барта Палмера… Только неотесанный мужлан может столь хамски разговаривать, в чем я сама случайно убедилась. Но ты ошиблась, утверждая, что он не примет приглашения на обед. Палмер сразу согласился.
Деби промолчала, прикрыв веки. Ей и в самом деле не верилось, что Барт захочет нанести визит в дом Фарроу. А коли так — значит, есть тому только одно объяснение: скандальная статья в газете реальный повод, чтобы содрать с них за ферму побольше денег. Отец оказался прозорливым, предвидя такой ход событий.
Настроение Деби окончательно испортилось. Легко можно заподозрить в расчетливости Барта, Урсула же ей представлялась совсем другой, да, видно, правда — яблоко от яблони недалеко падает…
— О, понимаю, — язвительно продолжила мачеха. — Ты не считаешь нужным удостоить меня ответом. Восхитительно! Однако полагаю, тебе небезынтересно узнать, что мистер Палмер просил передать тебе свои глубочайшие извинения за нелицеприятные высказывания в твой адрес и выразил надежду, что ты не откажешься присутствовать за завтрашним обеденным столом.
Глаза Деби расширились от удивления. Она приподнялась на кровати и в упор уставилась на Хильду.
— Барт извинялся? — недоуменно воскликнула она. Чтобы он сделал это — да быть того не может! Никогда! Во всяком случае… до сегодняшнего дня подобное не могло ей и в голову прийти.
— Ага, мне наконец-то удалось тебя расшевелить! Похоже, Палмер представляет из себя нечто такое, что вызывает твой повышенный интерес. Удивительно, он ведь не из преуспевающих, перед которыми ты обычно делаешь стойку!
— Ты воображаешь обо мне невесть что, Хильда.
— Не думаю. Полагаю, я раскусила тебя.
— Неужели? — Деби вскочила с кровати и уставилась в окно, откуда открывался вид на долину и город. — Ты обо мне ничего не знаешь, — пробормотала она. — Ничего…
— В таком случае развей мои сомнения. Или твоя истерика стала предвестником твоего очередного ухода в себя?.. Или поняла наконец, сколь никчемная из тебя получается бизнесменша, когда реально убедилась в провале дорогого твоему сердцу проекта?.. Конечно, именно отец, а не ты, добьется успеха там, где тебя постигла неудача! Вот увидишь — завтра вечером он заставит твоего нагловатого, самоуверенного приятеля уговорить свою бабку продать ферму. Запомни мои слова!
— Палмер мне не приятель, — холодно бросила Деби. — Никогда им не был и не будет!
— Ах, как категорично и зло сказано! Уж не потому ли, что он не из тех мужчин-глупцов, которые готовы слепо броситься к ногам красавицы Деборы Фарроу?!
Грустная улыбка появилась на лице Деби.
— Пожалуй, твое последнее замечание справедливо, а в остальном ты ошибаешься. Я не переоцениваю своих деловых способностей, но и не раскисаю перед реальными неудачами. В этом отношении мы с отцом очень похожи. Всем сердцем надеюсь — завтра Гудвин одержит победу во благо всему городу. Не могу гарантировать, что мое присутствие на обеде увеличит его шансы, но постараюсь ничего не испортить.
— Обещаешь не выкинуть какой-нибудь серьезный фокус?
— С какой стати?
— Из-за Палмера, вот с какой стати! Ты же заявила, что больше не хочешь иметь с ним ничего общего!
— Это произошло до того, как он передал через тебя свои извинения, — сказала Дебора, равнодушно пожимая плечами, а про себя подумала: лучше бы не только не иметь с Бартом никаких дел, но вообще никогда больше не видеть его. Хватит с нее опасных переживаний. Не дай Бог, если завтра отец или Хильда заметят хотя бы ее мимолетное смятение. Еще хуже, если его уловит Барт.
Деби была полна решимости выйти из ситуации с наименьшими потерями. К тому же ее весьма заинтриговали как извинения Барта, так и готовность того слушать какие-либо предложения семейства Фарроу. Любопытно, как он прореагирует на предложенную отцом более выгодную сделку. Гудвин наверняка посулит больше денег.
— Надеюсь, не станешь выказывать характер и фыркать, — не унималась Хильда.
— Не собираюсь. Я буду исключительной паинькой!
Последовавший в ответ отвратительный смешок мачехи был полон сарказма.
— Тебе не одурачить меня своими штучками! Ты вся тряслась от злости, когда вернулась домой. И до сих пор, по-моему, не в себе. Весьма любопытно, чем Палмер так тебя расстроил.
Деби не собиралась признаваться, как своим долгим поцелуем тот буквально парализовал ее, а затем бросил в лицо оскорбительные слова.
Она и сейчас ощущала вкус его губ и помнила внутренний трепет, рожденный поцелуем. Барт, видимо, прав, назвав секс одной из ее слабостей. Но слабость эта — только по отношению к нему. С другими мужчинами все обстояло иначе. Она решительно противостояла домогательствам ухажеров вроде Тони Шинкла, когда с ними встречалась. И не ложилась в постель с Муром, пока они не поженились.
Боже, каким кошмаром стал ее брак! Даже вспоминать о том нестерпимо больно!
Расставшись с Муром Даймондом, Дебора и не помышляла о новой связи. Секс не занимал ее мыслей, кроме тех редких случаев, когда случайно видела Палмера. После этих встреч, лежа ночью в постели, она все время думала о нем. Лишь днем, погружаясь с головой в работу, Деби удавалось забыть о терзавшем ее тело страстном желании.
Если завтрашний обед чем-то и грозит ей, то опасность кроется не в том, что она своим строптивым поведением расстроит отца и мачеху, а, скорее, в том, что будет молча сидеть, сгорая от вожделения и представляя, как это замечательно — целоваться с Бартом.
Дебора стиснула зубы и попыталась успокоить бешено забившееся сердце. Зря она дала волю своему воображению! Собрав в кулак всю свою волю, она резко произнесла:
— Жаль тебя разочаровывать, Хильда, но я больше не хочу обсуждать персону Барта Палмера. Я сдержу обещание и буду на обеде. А сейчас, если не возражаешь, пойду принять ванну.
Мачеха открыла было рот, чтобы бросить очередную колкость, однако передумала.
— Пожалуйста, дорогая, — слащаво улыбнулась она в ответ. — А я пойду и скажу Гудвину, что у него послушная дочь. Он будет доволен.
Дверь за Хильдой закрылась. Деби тяжело вздохнула. Жить с мачехой под одной крышей ей становилось в последнее время все труднее. Значит, придется искать другое жилье. Конечно, эта ведьма Хильда обрадуется, если Деби уедет куда-нибудь подальше от Честера. Но пусть не надеется! Никому не удастся заставить ее уехать отсюда.
Она сразу вспомнила о коттедже на Холодном ручье, который собиралась предложить сегодня днем Урсуле Палмер помимо денег, в качестве дополнительной компенсации за продажу фермы. Трехкомнатный уютный домик с чудесным садом располагался на вершине холма, откуда открывался замечательный вид на залив Мэн.
Это заброшенное владение Фарроу приобрели в прошлом месяце, совсем недорого. Став главой семейной компании, Дебора прежде всего взяла под контроль рынок недвижимости. Один из агентов и сообщил ей однажды о коттедже. Он взахлеб расхваливал и участок, и дом, и сохранившуюся вполне приличную мебель. Планировалось все привести в порядок, отремонтировать, прежде чем сдать внаем или перепродать.
Деби побывала там, ей тоже очень понравился деревянный особнячок и даже мебель, отлично вписывавшаяся в интерьер и создававшая своеобразную атмосферу. К тому же неожиданно закралась мысль, что сама с удовольствием жила бы здесь, при этом ничего принципиально не меняя…
Когда Дебора размышляла, чем бы заинтересовать заартачившуюся с продажей своей фермы Урсулу Палмер, тут же решила предложить ей этот коттедж и была уверена — та непременно соблазнилась бы, если бы… если бы не очередная стычка с Бартом.
Теперь она снова думала об усадьбе и доме, но на этот раз как о месте, где сможет поселиться сама, причем не в отдаленном будущем, а именно теперь. Завтра же утром первым делом отправится туда и сообразит, чем необходимо обзавестись, чтобы поскорее переехать.
Хорошо, что завтра будет чем заняться, иначе ей просто не избавиться от навязчивых мыслей о Барте. Проклятых мыслей, воскрешающих в памяти ту единственную ночь, когда их тела слились в единое целое…
Деби поежилась и обхватила себя руками. Неужели им никогда не найти общего языка?
Вероятно нет, решила она. Слишком все запутано и противоречиво! Отношения, странным образом сочетающие в себе любовь и ненависть, будут существовать между нею и Бартом до могилы.
От зловещей реальности этих выводов ей стало не по себе. Любовь?.. Ненависть?.. Неужели их чувства настолько глубоки?
Вероятно, этого нельзя сказать о внутреннем состоянии Барта, хотя ее — именно таково. Страшно признать, но она очень легко могла бы по-настоящему влюбиться в него: достаточно мягкого жеста, милой улыбки, благородства, чисто мужского внимания и интереса…
Ей оставалось лишь с надеждой молиться, чтобы ничего подобного не произошло, пусть уж лучше он продолжает оскорблять и насмехаться над ней. Ибо любовь к Барту станет для нее катастрофой пострашнее брака с Даймондом Муром — тот, по крайней мере, по-своему, но обожал ее.
Палмер же никогда не ответит на ее чувство, во всяком случае не ответит так, как ей того бы хотелось. Ему неведомо душевное волнение или сострадание. В нем нет ни сердечности, ни доброты. Никогда не было и не будет.
Дебора не осознавала, что плачет, пока не ощутила соленую влагу на губах. С яростью смахнула слезы и нетвердым шагом направилась в ванную комнату.
— Будь ты проклят, Барт Палмер! — бормотала она, стараясь остудить тело ледяной водой. — Будь ты проклят!
7
Расположенный на вершине холма, откуда открывался прекрасный вид на раскинувшийся внизу Честер, дом семейства Фарроу выглядел весьма импозантно. В два этажа, просторный, с темно-зелеными ставнями на окнах. Балкон над центральным входом поддерживали четыре белых колонны, рядом с которыми стояли причудливой формы пальмы в огромных кадках.
За минуту до того, как пробило половину седьмого, Палмер притормозил у крыльца. Солнце еще не зашло, но еще немного — и оно вот-вот скроется. Ну и слава Богу, подумал Барт, выбираясь из машины. День выдался на редкость жарким и душным. Пропитанная потом рубашка неприятно прилипала к телу.
Поднимаясь по парадным ступенькам, он втайне надеялся, что ему удастся скрыть владевшее им волнение. Что на него нашло? За каким чертом он принял это приглашение? Ехать сюда не имело смысла. Урсула по-прежнему упорно не допускала и мысли о продаже фермы. Таким образом, вступать в переговоры от имени хозяйки Барт не вправе. А обещать Гудвину Фарроу постараться уговорить или уломать ее принципиально не стоит!