— Вот и мама твоя пришла. — Уолтер ободряюще улыбнулся Кристоферу. — Помни, если мама сердится, то только потому, что она испугалась за тебя.
Но Трейси сияла от радости. Мелани оставалась в тени, держа в руках чашку с шоколадом, и смотрела, как Трейси протягивает к сыну руки.
— Дорогой ты мой! — воскликнула она. — Слава Богу!
Заключив Кристофера в объятия, она расплакалась. Так, смеясь и плача, она не выпускала ребенка из рук, словно боялась, что он снова потеряется. Кристофер тоже расплакался, больше не надо было строить из себя бравого солдатика, ведь теперь рядом с ним мама, которая всегда защитит.
Наконец Трейси оторвалась от сына и раскрыла свои объятия Уолтеру. У Мелани дыхание перехватило, когда он спокойно дал себя обнять.
— Как мне благодарить тебя, Уолт? — Голос Трейси прервался, и она уронила голову ему на плечо. — Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя?
— Успокойся, успокойся, — бормотал Уолтер, гладя ее по спине. — Все уже позади.
Мелани казалось, что они стоят так целую вечность, забыв о ее существовании. Чашка с остатками шоколада выпала у нее из рук и покатилась под шкаф, оставляя на ковре темную дорожку. Тогда они вспомнили о ней.
— Мелани! — Уолтер высвободился из объятий и протянул жене руку. — Иди, познакомься с Трейси.
Мелани присела на корточки, чтобы достать чашку, но послушно встала и убрала грязные волосы с лица. Времени вымыться и причесаться у нее не было. Она знала, что выглядит черт знает как, но разве это имело значение? Ни ревности, ни мелкому тщеславию не было места в такой важный момент.
— Здравствуйте, — сказала она, вышла из тени и искренне улыбнулась. — Я так рада, что Кристофер в безопасности.
— Трейси, Мелани тоже искала его. Я отослал ее с Рональдом, а она вернулась. Вернулась, чтобы помочь в поисках.
Трейси не сразу, но подошла к Мелани и протянула руку.
— Спасибо, Мелани, никогда не забуду.
— Я не сделала ничего особенного, просто ждала. Весь риск пришелся на долю Уолтера, — сказала Мелани, приняв ее руку.
Трейси послала Уолтеру ослепительную улыбку.
— Он такой удивительный, правда? Мелани молча кивнула и выпустила руку Трейси. Да, он удивительный, грязный, мокрый, безмерно уставший и все равно невыразимо прекрасный, самый прекрасный из всех мужчин и самый любимый.
Трейси взяла Кристофера на руки и прижала к себе, потом посмотрела на Мелани.
— Может, поедете с нами? Места всем хватит. В отеле есть электричество.
Мелани вопросительно посмотрела на Уолтера. Он отрицательно покачал головой.
— Спасибо, но мы останемся здесь, у нас есть дела. — Он ободряюще кивнул Трейси, которая с озабоченным видом смотрела на него поверх головы Кристофера. — Не беспокойся за нас. В последней сводке погоды сообщили, что ураган меняет направление и, видимо, не причинит большого ущерба городу.
— Хорошо бы. — Трейси улыбнулась. — Тогда спасибо вам за все. А Мелани…
Мелани подняла голову, удивленная ее дружелюбным тоном.
— Мелани, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты… так помогла. Ты очень хороший человек, и я рада… я рада, что ты стала женой Уолтера. — Она страдальчески подняла брови и робко улыбнулась Уолтеру, машинально гладя сонного Кристофера по голове. — Я искренне рада. Я понимаю, что была как жернов у тебя на шее, что слишком поздно повзрослела, но я правда рада. И надеюсь, вы будете счастливы.
Мелани пробормотала слова благодарности, не в силах встретиться взглядом с Уолтером. Они-то знали, что вместе им счастливыми не бывать. А Трейси проявила великодушие, окажись Мелани на ее месте, она бы не была столь великодушной. Она никогда бы не согласилась добровольно расстаться с Уолтером.
С огромным зонтом Уолтер проводил мать с сыном к автомобилю. Шум дождя заглушал их разговор, и Мелани была ему признательна за это. Ей не хотелось слышать, как они прощаются. Она стояла и смотрела на догорающую свечу. Уолтер вернулся абсолютно спокойным, закрыл дверь, поставил на место зонт, постоял молча. Мелани не знала, что сказать. В комнате было душно, догорали свечи и тени больше не плясали на стенах. Даже ветер как будто устал, ярость стихии сменилась отчаянием.
— Ну, Мелани… что теперь?
— Не знаю. — Она не смотрела на него.
— Если хочешь поехать в отель, я отвезу тебя.
— Я не знаю.
— Может, останешься здесь… со мной? — Голос его звучал бесстрастно.
— Нет. — Она сжимала зубы, чтобы удержаться и не задать вопросы, которые мучили ее. И все-таки не удержалась: — Ах, Уолтер, я должна знать о Трейси.
— Что тебя интересует? — раздраженно спросил Уолтер.
— Все. Хочу знать правду. Рональд сказал, что вы были обручены. — Теперь она смело смотрела на мужа. Слово было сказано, и она испытала облегчение. Слишком долго держала она все это в себе. — И Гарри сказал, что ты оплачиваешь ее счета.
— А-а-а… — Глаза Уолтера сузились. — Наш пострел Гарри везде поспел. — Он гордо поднял голову и прямо посмотрел на нее. — Формально все верно. Мы были обручены… когда-то, очень давно. И я помогаю ей отчасти тем, что оплачиваю счета.
— А Кристофер? — Она удивилась, как спокойно звучал ее голос в то время, как сердце сжималось от страха.
— Кристофер? — Губы его побелели. — Этот подлец Гарри говорил тебе о Кристофере?
— Кто его отец?
Уолтер выругался и отвернулся.
— Я не могу сказать. Трейси просила не говорить тебе о Кристофере.
Это прозвучало как признание. И сердце ее не выдержало, так долго скрываемая боль вырвалась в крике:
— Господи, значит, он твой сын! — Чтобы не упасть, она прижалась к стене.
— Мой сын?! — Уолтер резко повернулся, подошел к ней и встряхнул за плечи. — Так вот что у тебя на уме! Значит, ты думала, что Кристофер мой сын?
Мелани кивнула, ее тошнило от потрясения и боли. Его глаза сверкали, отражая пламя свечи.
— Ты действительно решила, что, став отцом ребенка, я отказался признать его?! Ты полагаешь, я способен жениться прямо на глазах у бывшей любовницы, матери моего сына?!
Руки Уолтера сжимали ее словно стальные клещи.
— Боже мой… Мелани, кто же я по-твоему?
— Я не знала, что думать, — сказала она. Его неподдельный гнев заставил ее усомниться. — Мне казалось, что между вами такая близость. Я видела вас как-то на пляже вместе. А когда я посмотрела на нее во время свадебной церемонии, у нее был… такой злой вид.
— Все верно, — угрюмо кивнул он. — Она была настроена против тебя с самого начала, когда узнала, что ты остановишься у нас, и была вне себя, когда узнала, что мы поженимся.
Мелани попыталась проявить объективность.
— Я могу ее понять, ведь она любит тебя…
— Нет, она давно не любит меня. Я даже не уверен, что когда-нибудь любила. Дело в том, что Трейси не отличалась сильным характером и последние пять лет оказались тяжелыми для нее.
— И тогда она, конечно, обратилась к тебе. — Мелани не удержалась от сарказма, слишком велика была боль.
— Да, обратилась. Я был единственным человеком, к которому она могла обратиться за помощью. Мы дружили с детства. Она понимала, что наш роман закончен, ей нужна была моя дружба. — Он увидел в глазах Мелани недоверие. — Это правда, Мелани. Мы не были любовниками. Просто она боялась потерять мою поддержку, боялась, что ты не захочешь делить меня с ней.
— Я и не собиралась, — шепнула она. — Мне невыносима сама мысль, что ты с нею.
— Я не был с нею. Это совсем другое. — Он ожесточился, глубокие складки залегли возле рта. — Почему ты не спросила меня? Мне в голову не приходило, что ты мучаешься из-за этого. Ты всегда казалась такой равнодушной.
— Я считала, что не имею права спрашивать. Вы смотрелись вместе как одна семья. А мы с тобой… — Слезы подступали и мешали говорить. — А мы с тобой всего лишь заключили соглашение, деловой союз.
Лицо Уолтера передернулось.
— Значит, для тебя это была всего лишь сделка?
— Разве могла я допустить что-то большее между нами?! — воскликнула Мелани. — Я все время думала о Кристофере, он напоминал мне кого-то… И я переживала, потому что считала тебя отцом.
Чертыхнувшись, он отошел подальше, словно не ручался за себя.
— Нет, черт возьми, отец не я. — Он остановился у стеклянных дверей и постоял в раздумье. — Отец Гарри. — Признание произвело эффект разорвавшейся бомбы. — Вот кого напоминает тебе Кристофер.
— Гарри? — Голова закружилась, и ей пришлось сесть.
— Да.
Мелани слышала его взволнованное дыхание.
— Гарри стал одной из причин, почему мы с Трейси не поженились… Правда, мы не очень подходили друг другу, через два месяца после обручения мы начали ссориться, и тогда она встретила Гарри… красивого, голубоглазого, коварного Гарри. Он сразу покорил ее. Они были вместе около двух лет. Потом Трейси забеременела.
Ему как будто не хватало воздуха, и он попытался открыть дверь на веранду. Но снаружи были прибиты большие фанерные щиты и образовалась лишь маленькая щель, через которую стал просачиваться свежий воздух. Он смотрел на фанеру, словно что-то видел за ней.
— Гарри предложил ей денег на аборт. К тому времени он уже имел виды на брак с твоей матерью и не собирался позволить какой-то девчонке и ее ребенку разрушить его планы.
Вдруг он сильным ударом отбил угол щита, и холодный, пахнущий дождем ветер ворвался в комнату. Мелани благодарно вдыхала живительный воздух, с удивлением заметив, что больше не слышно шума дождя и завывания ветра, только шепчутся кроны деревьев под смирившимся бризом. Ураган миновал.
— Так вот почему ты так ненавидишь Гарри. — Она не сомневалась в правдивости этой истории. Достаточно было вспомнить задиристые насмешливые глаза Кристофера. Правда, у ребенка они были еще наивными и честными. Неудивительно, что она сама не догадалась. — Ты поэтому женился на мне? Не ради акций, а ради чистой мести. Он отнял у тебя девушку, которую ты любил, ты лишил его падчерицы.
Уолтер снова ударил по щиту, гнев словно прибавил сил. После сокрушительного удара щит рухнул и открылся освещенный луной ночной пейзаж. Веранда была залита водой, пахло мокрыми деревьями, кусты поникли, побитые дождем и ветром. Пляж был усеян ветками, листвой, раковинами, водорослями, многочисленными потерянными и сломанными вещами. На этом фоне вырисовывался силуэт Уолтера.
— Нет, черт возьми, она не была «девушкой, которую я любил». Ты слышала хоть слово из того, что я говорил? Я женился на тебе, потому что считал тебя самым прекрасным созданием из всех, кого знал. Женился на тебе, потому что, однажды прикоснувшись к тебе, понял: я никогда не захочу прикасаться к другой женщине.
Он наконец отошел от окна и повернулся к ней.
Глядя на его бесстрастное лицо, трудно было поверить, что сказанные слова произнесены им.
— Видит Бог, я к этому не стремился. Я убеждал себя, что слишком хорошо знаком мне тот тип женщин, к которому ты принадлежишь, что ты такая же смазливая лгунья как моя мать, как Трейси, как сотни женщин, которых я узнал и презирал. Лгуньи, потребительницы, предательницы. Я говорил тебе, что предпочитаю женщин откровенно эгоистичных, и это правда. Я хоть знал, с кем имею дело, и это устраивало обе стороны.