— Да, я действительно видел вчера вечером, как ее вынесли из твоей палаты и положили в ту кроватку, — признался он.
— Значит, ты следил за медсестрой, вынесшей после кормления ребенка из моей палаты?
Себастиан пожал плечами.
— Да, я хотел убедиться, что она не потеряет малышку по дороге.
Фелисити улыбнулась. В ее глазах светилась нежность.
— Какой ты милый! — вырвалось у нее. — Почему я не замечала этого раньше?
Себастиан смущенно отвел глаза в сторону. Фелисити погладила его по щеке.
— Ты, наверное, бредишь, — застенчиво пробормотал он, — у тебя послеродовая горячка. Давай я отведу тебя в палату.
— Твой папа очень хороший человек, Верена, — сказала Фелисити, обращаясь к девочке.
— Я знаю, — серьезно сказала Верена. — Он добрый и чуткий.
— Устами младенца глаголет истина, — с улыбкой заметила Фелисити.
— По-моему, это ты начала расхваливать меня на все лады, а не дочь, — возразил Себастиан, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Говори что хочешь, это ничего не меняет. Ты пытаешься спрятать свою доброту под маской внешней грубоватости, но я слишком хорошо знаю тебя. Я вижу тебя насквозь, Себастиан!
Он покачал головой, зная, что с Фелисити бесполезно спорить.
— Ей-богу, у нее послеродовая горячка, — проворчал он себе под нос.
7
— Вы готовы? — спросила медсестра, заглядывая в палату Фелисити.
Фелисити кивнула.
Она давно уже оделась и собрала свои вещи. Сегодня она покидала клинику. Прошло всего лишь четыре дня после родов. Фелисити прекрасно чувствовала себя и мечтала только об одном — поскорее вернуться домой, чтобы начать новую жизнь.
Теперь я — мама, твердила она себе, все еще не веря, что это правда.
Фелисити взглянула на стоявшую на кровати сумку, набитую вещами. Ее принес Себастиан наутро после родов. Однако Фелисити воспользовалась лишь ночной рубашкой, шлепанцами и халатом. Остальные вещи ей не пригодились.
— Я все собрала, — сказала она.
— Не забудьте самое главное, — с улыбкой промолвила медсестра и, распахнув дверь, вошла в палату. На руках она держала новорожденную дочь Фелисити.
У Фелисити затрепетало сердце от радости при виде ребенка.
— Нет, я ее ни за что не оставлю здесь, — сказала она с улыбкой и, взяв на руки ребенка, залюбовалась им.
— Из вас выйдет прекрасная мать, — заверила медсестра, похлопав Фелисити по плечу.
Но Фелисити сомневалась в этом. Ее смущало то, что рядом с ней не было опытной советчицы. Ах, если бы мама была жива! — с горечью подумал она.
Фелисити знала, что в книгах порой невозможно найти ответы на вопросы, которые ставит жизнь.
— Могу я обратиться к вам за советом, если у меня вдруг возникнут проблемы? — спросила она.
— Конечно, в любое время дня и ночи, — с готовностью ответила медсестра. — Звоните, как только у вас возникнут какие-либо трудности. Мы будем рады помочь вам.
— Как долго я буду считаться молодой мамой? — спросила она.
— До тех пор, пока ваша девочка не поступит в колледж, — с улыбкой ответила медсестра и протянула Фелисити карточку с номером телефона. — Запомните, вы можете звонить в любое время суток, днем и ночью. А теперь скажите мне, кто отвезет вас домой?
— Я, — раздался голос Себастиан. Он как будто ждал этого вопроса, стоя в коридоре у распахнутой двери.
Войдя в палату, Себастиан улыбнулся Фелисити.
— Здравствуй, — поздоровалась она, радуясь тому, что он заехал за ней.
Но Себастиан, как всегда, был недоволен собой. Ему казалось, что он опоздал.
— Улицу, ведущую к клинике, перерыли, ни пройти, ни проехать, — сказал он.
Медсестра кивнула.
— Да, там идут строительные работы, городские власти решили расширить проезжую часть улицы, — подтвердила она.
— Зачем? — проворчал он. — Я не вижу в этом никакого смысла. Проезжая часть была достаточно широкой для безопасного движения транспорта.
Фелисити знала, что Себастиан не любил изменений. Он был настоящим ретроградом. Она усмехнулась.
— Не обращайте на него внимания, сестра, — сказала она. — Себастиан противник любого прогресса.
— Я ничего не имею против прогресса, — возразил он, — но я терпеть не могу заторы на дорогах. — И, взглянув на ребенка, спросил Фелисити: — Ты готова?
Фелисити огляделась.
— Сумка, ребенок… Да, я готова!
Себастиан посмотрел на медсестру.
— Я должен где-нибудь расписаться? — спросил он.
Фелисити рассмеялась.
— Я не малолетняя сирота, которую ты берешь из приюта, Себастиан, — заметила она, — а молодая, немного нервная мама, возвращающаяся домой после родов.
— Нервная? — переспросил он. Себастиану казалось, что все самое трудное уже позади и Фелисити не о чем беспокоиться. — Но почему ты нервничаешь?
— Потому что боюсь сделать что-нибудь не так, совершить ошибку, — призналась Фелисити.
Себастиан рассмеялся.
— С каких это пор ты стала такой боязливой и осмотрительной? — спросил он, посерьезнев. — Похоже, за эти четыре дня ты сильно изменилась. Оставь пустые опасения, жизнь сама всему научит тебя.
Вообще-то пессимистом всегда был Себастиан, а не она.
— По-моему, это ты сильно изменился за последнее время, — заметила Фелисити.
Действительно, обстоятельства заставили Себастиана многое переоценить и пересмотреть в своей жизни.
— Я сделал для себя важное открытие, — заявил он. — Никогда нельзя сдаваться. Какие бы трудности ни вставали у тебя на пути, нужно упорно стремиться к своей цели, и ты победишь.
Себастиан помог Фелисити сесть в кресло на колесиках. Медсестра передала ей ребенка, и Себастиан покатил кресло по коридору. Следовавшая за ним медсестра несла сумку Фелисити и букет гвоздик. Посетители принесли в палату Фелисити море цветов. Покидая клинику, она раздарила их медперсоналу, оставив только букет розовых и белых гвоздик, которые принес ей Себастиан. Фелисити хотела отвезти их домой.
Запрокинув голову, Фелисити снизу вверх взглянула на Себастиана.
— Спасибо, что заехал за мной, — поблагодарила она его.
— Не мог же я допустить, чтобы ты уехала домой на попутной машине! Как бы ты голосовала с ребенком на руках?
Подойдя к лифту, Себастиан нажал на кнопку вызова. Вскоре двери распахнулись, и он вкатил кресло в кабину. Фелисити надулась, ей не понравились слова Себастиана.
— Почему ты все время подтруниваешь надо мной? Ты не любишь, когда я благодарю тебя?
— О Боже, эту женщину кто-нибудь когда-нибудь заставит замолчать?! — воскликнул он.
— Ты, во всяком случае, постоянно пытаешься это сделать.
— Однако согласись, все мои попытки терпят провал.
Двери распахнулись, и Себастиан выкатил кресло в длинный коридор. Стрелки на стенах указывали путь к выходу, но Себастиан не обращал на них внимания. Он прекрасно ориентировался в клинике без посторонней помощи.
Машина Себастиана была припаркована на стоянке для посетителей и пациентов.
— Кстати, сегодня я ночую у тебя, — заявил он, останавливая кресло рядом с машиной.
Слова Себастиана ошеломили Фелисити. Медсестра, поставив сумку на землю, взяла из ее рук ребенка. Фелисити молчала, потеряв дар речи. Себастиан помог ей сесть в машину и поставил сумку в багажник. Медсестра передала Фелисити спящего младенца, попрощалась, и машина тронулась со стоянки.
— Ты что-то сказал о своих планах на сегодняшнюю ночь, — промолвила наконец Фелисити, решив, что ослышалась. — Или я неправильно поняла тебя?
Себастиан пожал плечами. На его взгляд, он выразился предельно ясно.
— Врачи назначили тебе какой-нибудь курс укрепляющей терапии? — спросил он, выезжая на улицу, запруженную транспортом.
— Не уходи от ответа, — сказала Фелисити. — Так что ты имел в виду?
— Я имел в виду именно то, что сказал. Сегодня я ночую у тебя.
Фелисити пора было привыкнуть к непредсказуемым поступкам Себастиана. Она усмехнулась. Неужели он не понимает, что его слова звучат двусмысленно?
— Не кажется ли тебе, что твое решение несколько неожиданно для меня?
Себастиан искоса взглянул на нее. Он не любил недосказанности и неопределенности и поэтому всегда напрямик шел к своей цели. Но сейчас Себастиана смущали те чувства, которые он испытывал к своей невестке. Он не мог признаться ей в них. Фелисити наверняка не поняла бы его.
Разве Фелисити виновата в том, что его влечет к ней? Она была вдовой, только что родившей ребенка, и, конечно, ее сейчас обуревали совсем другие эмоции. У Себастиана не было никаких надежд на взаимность. Впрочем, он не собирался перекладывать свои проблемы на кого бы то ни было. Себастиан считал, что сам во всем со временем разберется.
— В этом нет ничего неожиданного или странного, — заявил он. — Ты родила четыре дня назад и еще не вошла в роль молодой мамы. Тебе может потребоваться срочная помощь. Поэтому я решил переночевать сегодня у тебя.
Фелисити вынуждена была признать, что Себастиан совершенно прав. Она действительно со страхом думала о том, что останется одна в квартире с крошечным ребенком. А что, если возникнет какая-нибудь непредвиденная ситуация и она не справится с ней?
— И ты добровольно вызываешься помочь мне? — удивленно спросила она.
Себастиан не сводил глаз с дороги. Чтобы вести машину в этом сплошном потоке то тормозящих, то вновь набирающих скорость машин, требовалась предельная осторожность.
— А разве, кроме меня, может еще кто-то вызваться помочь тебе? — проворчал он.
Какой отвратительный у него характер! — подумала Фелисити. Он не желает быть вежливым и обходительным, даже предлагая помощь.
— Кроме нас с тобой в машине находится только грудной ребенок, — сказала Фелисити. — Правда, он еще так мал, что не способен даже пеленки себе поменять.
Выражение лица Себастиана было непроницаемым.
— На мой взгляд, его молодая неопытная мать тоже вряд ли способна сделать это, — заметил он, не поворачивая головы.
Он опять ушел в себя, с горечью подумала Фелисити. Снова спрятался от меня за глухую стену.
Фелисити не понимала, почему Себастиан делает это. Что он пытается скрыть от нее? Она не могла и мысли допустить, что он испытывает к ней какие-то особые чувства. Себастиан любил только Верену, свою дочь. Для всех остальных его сердце было навсегда закрыто.
Ее охватило отчаяние. Фелисити отдавала себе отчет в том, что питает к Себастиану нежные чувства. Любовь к нему давно проснулась в ее душе. Но она так и останется безответной.
— На курсах нас учили пеленать младенцев, — обиженным тоном сказала Фелисити. Ей было неприятно, что Себастиан считает ее не готовой к выполнению материнских обязанностей. — Кстати, мужья моих сокурсниц тоже приобрели эти нехитрые навыки.
Себастиан знал, что теория и практика — разные вещи.
— Вы научились пеленать кукол, а не новорожденных, — с усмешкой заметил он. — С младенцами справляться намного труднее. Я знаю это по собственному опыту.
Вообще-то Себастиан не любил рассказывать о том, что менял пеленки своей дочери, когда та была в младенческом возрасте. Ему казалось, что это портит его имидж, наносит вред авторитету. Но ради Фелисити он был готов пожертвовать своим имиджем.