— Ты никогда не была для меня обузой! — мгновенно возразила Энджи.
Возникла еще одна пауза — такая же многозначительная, как и первая.
— Продолжай, — попросила Иона.
— Ну хорошо. Вчера вечером мне позвонил Фелтон и предупредил, что больше не может платить алименты. Он сейчас находится в Австралии, поэтому мне не удастся заставить его раскошелиться.
— Крыса! — со злостью бросила Иона. — Послушай, как только закончится вся эта история с Хлоей и Люком, я буду искать работу. Для начала устроюсь в детский сад, хотя бы ночной нянечкой.
— Вряд ли ты заработаешь там много денег, — откровенно предупредила ее Энджи, однако возражать не стала.
— Я справлюсь.
— Не сомневаюсь, что справишься, но я чувствую себя обманщицей.
— Ерунда!
Голос кузины изменился, стал оживленным.
— Не беспокойся о нас — просто поживи как богатая леди, раз представилась такая возможность. Думаю, Люк Микелакис от этого не разорится.
Нахмурившись, Иона положила телефонную трубку — и чуть не подпрыгнула на стуле, когда позади нее раздался голос Люка:
— А кто это крыса?
— Как ты мог?! — гневно воскликнула она, резко повернувшись.
Он был уже без пиджака и галстука, брюки красиво облегали его мускулистые стройные бедра.
Он удивленно поднял брови:
— Мог — что?
— Неслышно подкрасться.
— Я сделал это непреднамеренно — такова моя обычная походка. И кто же эта крыса, которую ты ненавидишь?
Не желая распространяться о проблемах Энджи, Иона коротко ответила:
— Неверный муж.
Иона почти обрадовалась, когда Хлоя расплакалась в своей комнате.
Малышка заболела. В эту ночь, а также на следующий день ее мучил какой-то вирус. Хлое не разрешили вставать с постели, и Ионе потребовалось все ее мастерство, чтобы занимать и веселить капризничавшую девочку. Однако маленькие дети быстро выздоравливают, и ко второй половине дня Хлоя практически поправилась. Она сидела на террасе под присмотром Ионы, вспоминая льва, которого видела в зоопарке, когда появился Люк. На нем не было пиджака и галстука, рукава рубашки были засучены. Он выглядел потрясающе мужественным и чувственным. Резкие черты его лица смягчились, когда он увидел дочь.
Горячая волна прошла по телу Ионы, в низу живота возникло мучительно сладкое ощущение. Желание было настолько острым и пронзительным, что оно затмило ее разум, заставив на минуту забыть обо всем на свете.
Решение присмотреть за Хлоей было опрометчивым и ошибочным, с каждым днем сердце Ионы подвергалось все большей опасности.
— Ах, ты уже на ногах, — улыбнулся Люк, взяв Хлою на руки, когда она подбежала к нему с сияющим личиком.
— Мне уже лучше, — объявила девочка, поцеловав его. — Я уже не больна. Когда мы поедем туда, где много снега?
Люк опустил ее на пол:
— Когда доктор скажет, что ты выздоровела.
Хлоя кивнула и потащила Люка на другой конец террасы — показать свои рисунки. Приказав пульсу успокоиться, Иона встала.
Взглянув на нее, Люк спросил:
— Как она себя чувствует?
— Последние два часа — прекрасно, в чем ты сам только что убедился. Никакой температуры, никакой боли, и аппетит как у стригаля. — Когда он удивленно поднял брови, Иона пояснила: — У тех, кто стрижет овец, замечательный аппетит. Они едят шесть раз в день. И огромными порциями.
— У нас есть овечка в Греции, — заметил Люк. — Завтра утром Хлою осмотрит доктор. Он скажет, сможет ли она отправиться в поездку.
— Я хочу туда, где снег, — настаивала на своем Хлоя.
Люк нахмурился:
— Милая моя, ты поедешь туда, куда посоветует доктор. — Хлоя умоляюще взглянула на него, но он снова обратился к Ионе: — Сегодня я не останусь ночевать, но завтра буду дома, поэтому днем и вечером ты можешь быть свободна. Ты безотлучно находилась возле этого маленького деспота, поэтому у тебя наверняка накопилось много дел.
— Спасибо, — машинально произнесла она.
У нее действительно были дела, и еще надо было поговорить с кузиной. То, что бывший муж Энджи отказался платить алименты, было неприятно, но вполне предсказуемо, и это укрепило решимость Ионы найти другую работу, а не висеть на шее у Энджи. Целый вечер они обсуждали эту тему, и кузина в конце концов неохотно согласилась с Ионой.
Чувствуя, что надо немного разрядить обстановку, Иона спросила:
— Энджи, можно я посижу за твоим компьютером?
— Конечно.
Час спустя Иона выключила компьютер и взглянула на Энджи, которая вошла в маленькую спальню, переделанную под кабинет.
— Почему ты такая бледная? — Кузина нахмурилась. — Чем ты здесь занималась?
— Разыскивала информацию о Люке.
Беспокойство Энджи переросло в тревогу.
— И что же ты обнаружила? Что-то отвратительное?
— Да. О, только не о Люке. Я выяснила, почему у него произошел разрыв с семьей. Его отец — Аристо Микелакис, корабельный магнат. Предком Люка явно был Ипполит.
Энджи несказанно удивилась:
— Кто?
— Это миф. Или, возможно, античная легенда. Ипполит был сыном афинского царя. В него влюбилась мачеха, а когда он отверг ее, она заявила, что Ипполит ее изнасиловал, а затем повесилась. Царь убил своего сына.
— Очаровательно! — с чувством произнесла Энджи. — Надеюсь, это не имеет никакого отношения к уходу Люка из дома?
— К сожалению, имеет. — Иона сглотнула комок в горле. — Мать Люка умерла, когда ему было семнадцать лет, и Аристо почти мгновенно женился на своей молоденькой секретарше. Примерно через год она сообщила своему мужу, что Люк то ли соблазнил, то ли изнасиловал ее, — в сообщениях умалчивается эта подробность. Мачеха отравилась таблетками, но не умерла. Аристо немедленно развелся с ней.
— Да… Жуткая история.
— И ужасная. — Выключив компьютер, Иона встала из-за стола.
— По крайней мере, отец не убил его, — заметила Энджи.
— Нет. Он просто выгнал сына из дома, лишив наследства. У Люка остались лишь деньги от деда по материнской линии.
— Отвратительный поступок, — вздохнула кузина.
— Я уже жалею о том, что нашла эту информацию. Как мог отец Люка так поступить?
Энджи задумчиво взглянула на нее:
— Может, это синдром старого быка, который выгоняет из стада более молодого?
— Синдром или нет, ему нет оправданий. Неудивительно, что Люк такой… такой жесткий, — произнесла Иона.
— Ты говоришь так, будто не убеждена в том, что он ничего подобного не совершал.
Иона ошеломленно взглянула на Энджи:
— Конечно, убеждена.
Энджи поинтересовалась с любопытством:
— Насколько я поняла, ты знаешь его не очень хорошо. Почему ты уверена, что он не мог вступить в связь со своей мачехой? Или изнасиловать ее?
— Я уверена, что Люк не способен это сделать, — сказала Иона. — Он не такой. — Она взглянула на часы. — Мне надо идти. Завтра утром мы уезжаем. Я тебе позвоню.
— Будь осторожна, хорошо?
— Я всегда осторожна.
Но на этот раз ей придется быть гораздо более осторожной.
Глава 6
Иона внимательно оглядела Люка. Он выглядел слегка помятым, по-домашнему расслабленным, и этот непринужденный вид усиливала темная щетина на его подбородке. В низу живота у Ионы томительно и сладко заныло. Она хотела Люка — и желание ее возросло после того, что она узнала о нем.
Как мог отец выставить его из дома? Это не укладывалось в ее голове.
Хотя, по всей видимости, Аристо Микелакис имел такую привычку — отвергать своих детей. Теперь Иона поняла, почему Люк удочерил сводную сестру, и уважала его за это.
— Ты хорошо провела вечер? — спросил он.
— О да, спасибо.
— Замечательно. — Он довел ее до спальни, затем предложил: — Я собираюсь немного выпить. Не хочешь ко мне присоединиться?
Соблазн боролся с предосторожностью. Предосторожность победила. Иона сказала:
— Честно говоря, я устала. Пойду к себе.
— Возможно, это разумно, — небрежно произнес Люк, нисколько не расстроенный.
— В котором часу мы завтра выезжаем?
— Около девяти. Ты катаешься на лыжах?
— Да.
— Тогда ты получишь удовольствие. Мы возьмем для тебя лыжные ботинки напрокат, когда приедем на горнолыжную базу.
— Но ведь я буду присматривать за Хлоей, — возразила Иона.
— Конечно, ты будешь присматривать за ней, но у тебя все равно будет возможность покататься, если ты захочешь.
После секса с Люком Иона поняла, что до этого она и не догадывалась о том, что такое — настоящая любовь. Отношения с Кевином начались с дружбы, которая постепенно переросла в нечто более глубокое. Он был ее единственным мужчиной до Люка, терпеливый и нежный, бережно пробуждавший в ней женщину.
Люк требовал от своей партнерши такой же сексуальной энергии, какой обладал он сам. Он научил ее отдаваться своим порывам, пока она окончательно не потеряла голову…
Судорожно глотнув воздух, она произнесла:
— Я пойду собирать вещи.
Иона прошла мимо него, но была остановлена ленивым движением мускулистой руки. По коже ее пробежали мурашки.
Уронив руку, Люк неспешно произнес:
— Я собрался выпить по поводу удачного контракта, который подписал сегодня с вашим премьер-министром, окруженным кучей чиновников и советников. Польза для меня, польза для Новой Зеландии. Я не пью один, поэтому приглашаю тебя выпить со мной.
— Это приказ? — поинтересовалась она. А соблазн тем временем снова охватил ее.
Пожав плечами, Люк невозмутимо произнес:
— Конечно нет.
«Откажись. Откажись немедленно!»
Но что плохого случится, если она выпьет с ним?
— Если этот контракт принесет пользу Новой Зеландии, я выпью с тобой, — степенно ответила Иона.
В гостиной, протянув ей бокал с искрящимся напитком, Люк спросил:
— Ты с детства была прямолинейной? — В его львиных глазах заиграли веселые огоньки.
— К сожалению, да. Тактичность и осмотрительность дались мне нелегко. Наверное, я расстраивала своих родителей, пока не научилась сдерживаться.
— В детстве человек исследует жизнь, а также учится, совершая ошибки. — Неожиданно Люк грустно улыбнулся. — И родители тоже учатся. Представь себе, я допустил массу промахов в первый год жизни Хлои, когда ухаживал за ней.
Иона потрясенно взглянула на него:
— Ты сам за ней ухаживал?
Люк кивнул.
— Почему?
Он непринужденно пожал плечами:
— Я прочитал несколько книг и понял, что для малыша очень важно привязаться к кому-нибудь. И мне захотелось, чтобы этим человеком стал я, а не няня, которая, возможно, в будущем уйдет. Поэтому я увез Хлою на остров — туда, где находится мой дом. Благодаря современным средствам связи я мог оттуда руководить бизнесом. — Он улыбнулся, вспоминая это непростое время. — Ухаживать за младенцем было нелегко, но мне помогали опытные местные жительницы. И у нас с Хлоей все получилось.
Потрясенная, Иона сказала:
— Ты блестяще выполнил эту работу.
Люк приподнял бокал:
— Давай выпьем за Хлою. А еще за… Ну а что касается контракта, я не хочу предвосхищать завтрашнее заявление премьер-министра, поэтому провозглашаю тост за возможность оказать значительное влияние на человека или ситуацию.
Вздрогнув, Иона, словно эхо, повторила его слова и отпила шампанское, которое было необыкновенно вкусным. «За Люка Микелакиса», — мысленно произнесла она, стараясь обуздать свои чувства, грозившие превратиться в неконтролируемый бурный поток. После шампанского этот мужчина, смотревший на нее из-под опущенных ресниц, казался ей еще более сильным, более могущественным, более ярким.