Рыча, он обхватил серебро, сжигающее его, и рванул его, оторвав от цепей. Он швырнул его достаточно сильно, так что он врезался в противоположную стену подвала.
- Я уже ответил, что не знаю где он.
Уставившись в распахнутые испуганные глаза Марики Бишоп напрягся, пытаясь избавится от металла удерживающего его. Маленькой идиотке, даже, не пришло в голову бежать.
В течении нескольких дней он терпел ее допросы и обвинения, надеясь, что за его похищением таиться нечто большее, чем обычная вендетта с Санти, но это оказалось не так. Не взирая на то, что она собиралась делать, он был всего лишь средством выведать местоположение Санти, который предположительно убил ее мать.
Его наказывают за то, что натворил Санти. Черт, ведь Санти мог оказаться даже не тем, кто ей нужен. Когда он снова встретит этого ублюдка, то он растолкует ему, через что ему пришлось пройти ради него.
Он рванул цепи, приковывающие его к стене и полу. Серебряные кандалы на его лодыжках и запястьях пылали, но это только прибавило ему сил. Это не способно было удержать его, поскольку зверь живущий внутри него освободился.
Еще секунда и жалкие остатки контроля испарятся. И он освободится. Его свобода чертовски радовала его. Возможность утолить голод.
Марика будет первой, кого он убьет. Боже, ему хотелось куда большего, чем просто убить ее.
Он прорычал:
- Убирайся!
Ее удивили его слова. Если честно он и сам был несколько удивлен. Он больше осознавал происходящее, чем предполагал.
Или ему казалось.
- Сей час же! - низкое рычание вырвалось из его груди, так как цепи отрывались.
Его взгляд заволокло красным, сквозь него Бишоп безнадежно наблюдал, как Марика кинулась к двери, но вместо тог, чтобы сбежать она стала звать на помощь своих людей. Она велела принести им то, что она назвала английским ядом. Ему оставалось только надеяться, что это был тот же яд, что она использовало в ночь его захвата.
Он умолял, чтобы он оказался достаточно сильным, чтобы справиться с ним теперь.
И он молил, чтобы, когда эта ночь кончиться, она или убила бы его, или он был так далеко от людей, как только это было бы возможно.
Демон не подозревал, что он в опасности, и это было труднее. Цепи разлетелись, оторвавшись от стен, под неукротимой силой Бишопа. Они волочились по земле, когда он преследовал Марику. Он не тропился, даже зная, что ее люди явятся. Она не двигалась, но была готова сопротивляться. Он обошел ее и закрыл дверь, то ли для того, чтобы выиграть несколько минут, прежде чем он убьет ее, то ли для того, чтобы защитить людей от него, если честно, он и сам не знал.
Оставалась возможность, что они оба умрут, прежде чем закончится эта ночь.
- Я не хочу причинять тебе боль - прохрипел он, - но если ты не остановишь меня, я убью тебя, и любого другого, кто станет на моем пути.
- Ты поняла?
Она кивнула, и лицо ее было абсолютно бледным.
- Хорошо. И ты теперь понимаешь, что могла бы предотвратить это?
Она снова кивнула.
- Я хотел, чтоб ты знала - на всякий случай - если выживешь.
Она сглотнула, ее горло казалось таким тонким и изящным под ее кожей цвета слоновой кости. Ее пуль трепетал, как крылья воробья, у основания ее шеи. Как ему хотелось прижаться к нему языком, и ощутить поток крови текущий по ее венам. Вонзить клыки и ощутить ее горячую сладость во рту. Насытиться ее вкусом.
У него защипало глаза, то ли от крови, то ли от слез. Как давно он не испытывал подобного голода? Он не убил ни одного человека, не заслужившего этого в течении столетий.
Марика являлась холодным убийцей, так почему же он ощущает вину, за то, что собирается сделать?
На этой мысли его контроль окончательно исчез, уступая место жажде заполнившей его окончательно. Его клыки выскользнули из десен одним болезненным толчком. Его кожа горела, словно каждый нерв в нем воспламенился.
Он встретил испуганный пристальный взгляд Марики. Она боялась, но готова была защищаться. Он оказался прав. Один из них не переживет этой встречи.
- Убей меня.
Это были его последние слова перед атакой.
И он атаковал.
***
Она все еще ощущала его горячее дыхание на своей коже, сложнее всего было то, что он прижимал ее к полу подвала. Серебряные наручники на его запястьях все еще горели, когда он сорвал их, и откинул прочь. Словно беспомощный котенок она прислушивалась к собственному сердцу, бешено колотящемуся у нее в груди, ожидая, что его клыки вот-вот вонзятся в ее шею, и они вонзились...
- Вы определенно шутите.
Качая головой, Марика глупо взирала на англичанина. Она вздрогнула, место под бандажом на ее шее пульсировало в резонансе с пульсом между ее ног. О. Господи.
К счастью ей не пришлось переспрашивать, о чем он только что сказал. Он продолжал и освежил ее память.
- Вы утверждаете, что вам требуется больше времени?
Ее пальцы подрагивали, когда она прикоснулась к бандажу под шарфом, скрывавшим укус на ее шее. Прикосновение, не ослабило боль, стало только хуже. Она сглотнула, сжимая бедра под столом.
- Он так и не ответил мне пока, где Санти.
- Мы так не договаривались.
Армитэдж выглядел сердитым, взволнованным и немного растерянным.
- Я спросил, с вами все в прядке?
Она насмехалась над ним или конкретно пыталась его разозлить?
- Я в порядке.
Все было прекрасно, пока она не думала о Бишопе, наматывающем ее косу на руку, притягивая ее к себе.
- По вас не скажешь.
- Тем не менее.
Ее голос был хриплым, но твердым.
Бедра Бишопа плотно прижимались к ее ногам, вернее между них. Она ощущала его пленительную твердость, когда он погрузил свои клыки в ее горло.
Его убийство было последней вещью, которая пришла бы ей в голову.
Она была просто не в состоянии думать об этом, не то что бы она не могла его убить, просто ей хотелось сделать нечто другое.
Ощутить его в себе, потому как она уже давно созрела для этого. Ощутить его твердость, возрождающую ее к жизни. Она желала его.
Слава Богу, ее люди подоспели с ядом. Слава Богу, что ее кровь возымела успокаивающий эффект на Бишопа.
Еще бы, что-нибудь, что могло успокоить ее.
Англичанин странно на нее смотрел.
- Вы раскраснелись. Не желаете немного воды?
Она сомневалась, что в таверне найдется обычная пресная вода.
- Нет.
- Спасибо, - добавила она.
Бабушка воспитала в ней вежливость.
- Я не хочу.
Армитэдж встряхнул головой и поднял палиц.
- Мы договаривались, что через неделю вы передадите мне вампира.
Его тон действовал ей на нервы, как и мысли о Бишопе, и о всем, что она ему сделала.
- Мы договаривались, что я продержу его у себя, пока он не скажет мне о местоположении Санти.
- И мы договорились, что это не превысит семи дней.
Она пожала плечами.
- Как вы уже убедились, этого не произошло.
Рот англичанина вытянулся в узкую линию, напоминая разрез в нижней части его лица.
- Меня это не касается.
- Я могу вообще отказаться передать его вам.
Идея потерять Бишопа наполнила ее таким беспокойством и болью, что у нее перехватило горло. Как она отыщет без него Санти?
Как без него она снова может пережить подобный экстаз?
Высокомерие расцвело на лице Армитэджа, отражаясь в его кривой усмешке и вспышке превосходства в его серых глазах.
- Я могу сообщить всем теневым существам по всей Англии, где можно разыскать охотницу.
Дрожь и неотступная теплота Бишопа уступили место ее ярости.
- Мне не нравятся угрозы.
Ей так же не нравился этот маленький человек, вообразивший, что имеет над нею власть. Знание о том, что она может запросто убить его, не делало его более мудрым? Она могла запрятать его там, где его никто никогда не найдет.
- И не уговаривайте меня. Еще один день – все, что я могу вам предоставить.
Пока она была согласна и на это. Пока она играла по его правилам. Времени было достаточно, чтобы Бишоп, мог оправится от яда, который ввел ему Сергей. Она найдет способ поторговаться, если она все еще будет в нем нуждаться.
Да и ее людям было легко подкрасться к Бишопу. Он был слишком занят, упиваясь ее кровью, чтобы обратить на них внимание. Так же как ее кровь успокоила Бишопа, ей словно перешла часть его раздражения. После того, как он ее укусил, он был почти нежен с нею, никакого зверства, как она ожидала. Его рот был горяч его губы - обольстительно теплые. Он вздрогнул, когда игла проникла в его плоть, вызывая ответную дрожь удовольствия в ее паху.
Она вынуждена была прикусить губу, чтобы ее люди не слышали ее сладостный стон.
- Сутки, - возразила она.
- Днем его будет безопаснее переправить.
- Для вас, возможно.
Его бледные глаза сузились.
- Как я могу быть уверен, что вы не убьете его.
- Если бы я хотела его убить, он бы уже был мертв.
Но она задавала себе тот же самый вопрос.
Что останавливало ее, чтобы убить Бишопа? Почему она не позволила сделать это своим людям вчера, когда они так отчаянно жаждали этого?
Деньги, конечно. Причина, по которой ее люди и сельские жители подвергали свою жизнь опасности. У них были дети и жены, которых нужно кормить.
И он еще не сказал ей, где найти Санти. Вот, причины, по которым, она не сделала этого.
Ее ответ вроде бы успокоил его.
- Очень хорошо.
- Сутки, и наследующее утро вы доставите его мне.
- Куда?
Армитэдж на мгновение задумался.
- К месту его бывшего жилья. Это будет приемлемым.
Это было жестоким передавать Бишопа на том самом месте, где он проиграл ей, но почему ее это так беспокоило? К тому же она понимала, что Бишоп даже не догадается, где он.
Ее не должны волновать его чувства. Он пытался убить ее. И он убил бы ее, если бы ее люди не подоспели на выручку.
Разве не так?
И эта смерть была бы самым удивительным из ощущений, которые ей когда-либо удавалось пережить.
- Отлично.
Она встала. Ее ноги слегка подрагивали. Если бы она была в юбке, это не было бы так заметно. Но так как она была в брюках, англичанин, скорее всего, заметил это.
- Вам следует отдохнуть, - произнес он без тени насмешки.
- Полагаю, что вы требуете от себя больше, чем способна выдержать ваша конституция.
Их взгляды встретились и англичанин, должно быть, заметил, как близок он был к тому, чтобы она засадила ботинком ему в горло.
- Это было бы проявлением моей тонкой женской конституции?
Он тут же прикоснулся рукой к горлу, вспоминая, как она при первой встрече опрокинула его на стол.
Он покачал головой.
- Я не хотел вас оскорбить.
Конечно, он бы не посмел. Она почти фыркнула, рассмеявшись.
Марика оставила его, не попрощавшись. Снаружи ее ждали Иван и Сергей, и солнце к счастью было скрыто за облаками. Оба настаивали на том, чтобы сопровождать ее. Они тоже считали ее слабой женщиной? Им следовало знать ее лучше. Безусловно, они понятия не имели о том, кем она являлась.