Обычно я, натыкаясь на ее «подарки», не придавал им никакого значения. Но про этот подумал, что он явно связан с медальоном — точнее, с той информацией, которую Эмма пыталась скрыть от меня.
Когда я прибыл в дом Сестер, там царил настоящий хаос. Дверь открыла бабушка Мерси. Она еще не успела снять бигуди.
— Итан! Слава богу, ты пришел! У нас случилось непредвиденное!
Она произнесла приставку «не», как будто та была отдельным словом. Обычно я вообще не понимал половинy из того, что говорили Сестры. Виной тому был сильный акцент бабушек и плохая грамматика. Для Гэтлина такое типично: вы можете определить возраст людей по их речи.
— Мэм?
— Харлон Джеймс ранен, и я не думаю, что он… поправится.
Последнее слово старушка произнесла очень тихо, почти прошептала, словно нас подслушивал сам Господь Бог и она боялась подать ему плохую идею. Харлон Джеймс был йоркширским терьером бабушки Пруденс, названным так в честь ее последнего покойного мужа.
— Что случилось?
— Я скажу, что случилось! — ответила бабушка Пру, возникшая из ниоткуда с аптечкой в руке. — Грейс попыталась убить бедного Харлона Джеймса. Он едва цепляется за жизнь.
— Я не хотела убивать его, — прокричала из кухни бабушка Грейс. — Не рассказывай сказки, Пруденс Джейн. Это был несчастный случай!
— Итан, позвони Дину Уилксу и скажи ему, что у нас непредвиденный инцидент, — проинструктировала меня бабушка Пру, доставая из аптечки два широких бинта и капсулу с нюхательной солью. — Мы теряем его!
Травмированный Харлон Джеймс лежал в кухне на полу. Он выглядел напуганным, но отнюдь не умирающим. Увидев хозяйку, терьер вскочил на ноги и попытался удрать. Его задняя лапа была подогнута и волочилась по полу.
— Грейс, Бог свидетель, если Харлон Джеймс умрет…
— Он не умирает, бабушка Пру, — успокоил ее я. — У него, похоже, сломана нога. Что произошло?
— Грейс пыталась убить его шваброй.
— Это неправда! Я же говорила! Я забыла надеть очки и приняла его за корабельную крысу. А он бегал по кухне, туда-сюда…
— Откуда тебе знать, как выглядит корабельная крыса? Разве ты когда-нибудь была в порту? Да ты за всю жизнь ни одного корабля не видела!
Одним словом, я подогнал к крыльцу принадлежавший Сестрам «кадиллак» 1964 года, усадил в него старушек, находившихся в состоянии полной истерики, затем вынес из дома корзинку с Харлоном Джеймсом, которому, возможно, действительно хотелось умереть, и отвез всю эту компанию в офис Дина Уилкса. Мистер Уилкс был владельцем зоомагазина, то есть почти ветеринаром. К счастью, Харлон Джеймс отделался лишь сломанной ногой, и Дин Уилкс сумел ему помочь.
К тому времени, когда мы вернулись в дом Сестер, я уже не верил, что мне удастся выведать у бабушек какую- то полезную информацию. На подъездной аллее стоял пикап Тельмы. Мой отец нанял эту женщину для присмотра за старушками после того, как десять лет назад бабушка Грейс устроила пожар, забыв выключить газовую плиту, на которой готовился лимонный пирог. Сестры ушли в церковь, а через пару часов к их дому примчались пожарные машины.
— Ну, девочки, — прокричала из кухни Тельма, — куда вы ездили?
Старушки, расталкивая друг друга, пытались поскорее прорваться в кухню, чтобы рассказать Тельме о своей беде. Я переждал эту битву у порога, затем сел в плетеное кресло рядом с бабушкой Грейс, у которой сейчас был очень подавленный вид. Еще бы! Она снова стала посмешищем для всего города. Я вытащил медальон из кармана и принялся раскачивать его на цепочке.
— Эй, красавчик, где ты достал эту штуку? — спросила Тельма, вытаскивая из консервной банки какую-то подозрительную снедь.
Она поднесла ложку ко рту. Выглядело это несколько странно, потому что Тельма была не лишена некоторой изысканности и напоминала Долли Партон.
— Это какой-то медальон. Я нашел его на плантации Равенвуда.
— Равенвуда? Какого черта ты там делал?
— Там живет одна моя знакомая.
— Ты имеешь в виду Лену Дачанис? — спросила бабушка Мерси.
Конечно, она была в курсе городских новостей. Гэтлин есть Гэтлин.
— Да, мэм. Мы с ней учимся в одном классе.
Мне удалось привлечь их внимание!
— Мы нашли этот медальон в лимонном саду неподалеку от их дома. Я не знаю, кому он принадлежал раньше, но выглядит довольно старым.
— Тот сад никогда не был собственностью Мэкона Равенвуда, — без тени сомнения сказала бабушка Пру. — Это участок Гринбрайра.
— Дай-ка мне взглянуть, — попросила бабушка Мерси, доставая очки из кармана халата.
Я положил медальон на носовой платок и протянул его старушке.
— Там есть надпись.
— Я не могу прочитать ее. Грейс, не разберешь ли эти буквы?
Она передала медальон бабушке Грейс.
— Я вообще ничего не вижу, — прищуриваясь, ответила та.
— Тут две группы инициалов, — сказал я, указывая на желобки, прорезанные в металле. — И. К. У. и Ж. К. Д. Если вы откроете крышку, там будет дата — одиннадцатое февраля тысяча восемьсот шестьдесят пятого года.
— Какая-то знакомая дата, — заметила бабушка Пру. — Мерси, что случилось в тот день?
— Одиннадцатого февраля? Это же дата твоей свадьбы, Грейс.
— Я вышла замуж в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году, а не в тысяча восемьсот шестьдесят пятом!
Их слух был ничем не лучше зрения.
— Одиннадцатое февраля тысяча восемьсот шестьдесят пятого года…
— Я вспомнила! — вскричала бабушка Грейс. — В тот год федералы едва не сровняли Гэтлин с землей. У нашего прадеда сожгли все владения. Неужели вы забыли эту историю, девочки? Генерал Шерман и его армия промаршировали по Югу, сжигая все на своем пути. В том числе и наш город. Они назвали это «великим возмездием». Все плантации в Гэтлине были частично или полностью разорены. Кроме Равенвуда. Мой дед говорил, что той ночью Абрахам Равенвуд заключил сделку с дьяволом.
— Что вы имеете в виду? — спросил я.
— А как же иначе! Это единственное объяснение, почему их плантация осталась нетронутой. Федералы жгли все усадьбы вдоль реки — одну за одной, пока не добрались до Равенвуда. А затем они прошли мимо чертова особняка, как будто вообще его не заметили!
— Я тоже помню рассказы нашего деда, — добавила бабушка Пру, подкармливая Харлона Джеймса кусочками бекона. — Той ночью случилось множество странных вещей. У Абрахама был брат, который жил вместе с ним. Так вот, он исчез в ночь пожарищ. Никто его больше не видел.
— И что тут странного? — поинтересовался я. — Возможно, его убили солдаты. Или он погиб в огне.
Бабушка Грейс загадочно приподняла брови.
— Или, возможно, с ним случилось что-то иное. По крайней мере, его тела так и не нашли.
Я понял, что уже несколько поколений Гэтлина судачат о Равенвудах. Похоже, эта традиция появилась задолго до Мэкона Равенвуда. Но что еще знали Сестры? Я решил прояснить этот вопрос.
— А Мэкон Равенвуд? Что вам известно о нем?
— У этого парня никогда не будет шансов на легитимность.
В Гэтлине «нелегитимными» обычно называли коммунистов или атеистов.
— Его папаша Сайлас сошелся с матерью Мэкона после того, как от него сбежала первая жена. Он, кажется, привез ее из Нового Орлеана. Это была очень красивая женщина. Вскоре у них родились два мальчика: Мэкон и его брат. Но Сайлас так и не женился на ней. Поэтому женщина собрала свои вещи и тоже уехала.
Бабушка Пру перебила ее:
— Грейс Энн! Ты не умеешь рассказывать! Сайлас был таким же подлым и ненормальным, как и все их семейство. В поместье Равенвудов происходили жуткие вещи. По ночам в их доме горел свет, и люди часто видели, как по полям плантации бродит мужчина в черной шляпе.
— И еще волк! — подсказала бабушка Мерси. — Расскажи ему о волке.
Мне не хотелось, чтобы они рассказывали об этом животном. Я сам его видел. Хотя вряд ли это был тот же самый пес. Собаки или даже волки не живут так долго.
— У них в доме жил волк. Сайлас держал его вместо домашней собаки.
— Бедные дети, — покачав головой, произнесла бабушка Мерси. — Они жили то с Сайласом, то с матерью. Отец обращался с ними как со скотиной. Он бил их все время и не выпускал из дома. Он даже не позволял им ходить в школу.
— Так вот почему Мэкон Равенвуд никогда не покидает свой дом, — догадался я.
Бабушка Мерси отмахнулась от моих слов, будто это была самая глупая фраза, которую она когда-либо слышала.
— Он довольно часто приезжает в город. Я сотни раз встречала его по вечерам у здания ДАР.
Как же, как же! Она встречала его у здания ДАР!
С Сестрами это происходило постоянно. Какое-то время они сохраняли контакт с реальностью, но потом отправлялись в плавание по волнам фантазий. Я точно знал, что никто из горожан не видел Мэкона Равенвуда.
И мне как-то не верилось, что он захаживал к Дочерям американской революции в надежде полюбоваться на их раскрашенные чипсы или чтобы поболтать с миссис Линкольн.
Бабушка Грейс поднесла медальон ближе к лампе и присмотрелась к нему более внимательно.
— Могу сказать вам кое-что еще! Этот платок принадлежал Салли Трюдо. Ее часто называли Салли Пророчицей. По рассказам знающих людей, она могла видеть будущее.
— Она гадала по картам Таро? — спросил я.
— А разве есть другие карты?
— Да, игральные, — ответила бабушка Мерси. — Географические карты, медицинские и эти… Кредитные карточки!
Мне снова пришлось вмешаться в ход беседы.
— А как вы узнали, что платок принадлежал той пророчице?
— Здесь на краешке вышиты ее инициалы. Видишь? А это ее знак.
Она указала на крохотную птицу, вышитую под тремя буквами.
— Ее знак?
Мне ответила Тельма:
— Гадалки часто используют такие знаки. Они помечают ими свои колоды, чтобы никто другой не мог подменить карты. Гадалка только тогда хороша, когда имеет свою меченую колоду. Уж я-то знаю!
Она плюнула, со снайперской точностью попав в небольшую урну, стоявшую в углу комнаты.
— Трюдо, — задумчиво произнес я. — Насколько мне помнится, это фамилия Эммы. Та пророчица была ее родственницей?
— Ну да. Она была ее прапрабабкой.
— А инициалы? И. К. У. и Ж. К. Д.? Вам что-нибудь о них известно?
Конечно, я палил наугад. Кстати, трудно было припомнить, когда в последний раз период ясного сознания длился у Сестер так долго.
— Итан Уот! — возмутилась бабушка Грейс. — Ты насмехаешься над старыми женщинами?
— Нет, мэм. Клянусь!
— И. К. У. Итан Картер Уот. Он был твоим прапрадедушкой. Или прапрапрадедушкой.
— Тебе, сестричка, никогда не давалась арифметика, — прокомментировала бабушка Пруденс.
— В любом случае, он был братом твоего прапрапрапрадедушки Эллиса, — констатировала бабушка Грейс.
— Брата Эллиса Уота звали Лоусон, а не Итан, — возразил я ей — В его честь мне дали среднее имя.
— Эллис Уот имел двух братьев: Итана и Лоусона. Тебя назвали в честь их обоих. Итан Лоусон Уот.
Я представил себе наше фамильное древо, которое видел тысячу раз. Если южанин и знает что-то хорошо, так это свое семейное древо. В нашей столовой висел лист бумаги в рамке, и там не было никакого Итана Картера Уота. Я, похоже, переоценил ясность сознания моей столетней бабушки Грейс. Наверное, вид у меня был настолько скептическим, что бабушка Пру поднялась с кресла.
— В моей генеалогической книге имеется фамильное древо Уотов. Я веду хронику наследия всех Сестер Конфедерации.
Сестры Конфедерации были младшими кузинами ДАР — таким же ужасным сообществом вышивальщиц, хранительниц пережитков времен Гражданской войны. В наши дни члены СК проводили свободное время, выискивая свои исторические корни по старым документам и телесериалам типа «Синих и серых».