— Я подумал, может, загляну в местный полицейский участок — как они называют себя? Гарда, так ведь? — и представлюсь.
— Какой это отдых, если махнешь на него рукой? — спросила я. — Уж не собираешься ли ты доказывать свою версию об убийстве Джона Херлихи?
Нельзя полагаться на этого человека, подумала я. Он совершенно одержим своей работой. Как могут люди вроде него ежеминутно думать наяву о преступлениях и преступниках, а может быть, даже во сне? Это болезнь.
— Кто это вдруг заговорил как специалист по отдыху? — мягко спросил Роб. — Хотя ты ни разу не отдыхала все эти годы, что я тебя знаю. Нет, я просто хочу упрочить международные контакты, наладить доброжелательные отношения между полициями разных стран, так сказать. Теперь отправляйтесь, чтобы я мог заняться этой благородной деятельностью. И постарайтесь не попасть в беду.
Он с любовью обнял дочь.
* * *
Выйдя из отеля «Три сестры», так называлась наша гостиница, Дженнифер и я свернули налево. Мы неторопливо шли по извилистой, мощенной булыжником улице, ведшей к морю, мимо очаровательных домиков, лавочек и пивных, окрашенных в солнечные цвета — желтый, красный, голубой и зеленый. Дженнифер без умолку говорила о том, что расскажет друзьям, когда вернется домой.
Чтобы сэкономить деньги в этой поездке, я жила в одной комнате с Дженнифер, как и Роб с Алексом. Делить комнату с восемнадцатилетней девицей — не мое представление об идеальном отдыхе, но мне понравилось ее общество, и пока мы шли к гавани, я заразилась энтузиазмом Дженнифер, который она привносила во все. Хотя поначалу ей не хотелось лететь с нами, теперь, в Ирландии, она превосходно проводила время. Она была на пороге взрослости — кое в чем, на мой взгляд, слишком неопытной для своего возраста, кое в чем очень практичной, дома ее ждала совершенно новая жизнь в университете.
Мать Дженнифер умерла, когда девочка была совсем маленькой, и Роб воспитывал ее сам. Снова не женился. По его словам, он и дочь так и не нашли женщины, которая устроила бы их обоих. Поэтому Дженнифер отличалась сочетанием уверенности в себе и полным одиночеством единственного ребенка. Я быстро уверилась, что самой большой проблемой в ее жизни было то, что у нее пока что не было настоящего парня. Как ни мучительно было это для Дженнифер — по ее утверждению, она была единственной девушкой в западном полушарии, которую ни разу не приглашали на школьный бал, — отца это положение дел вполне устраивало: по его словам, все потенциальные поклонники его дочери были похотливыми оболтусами. Прожив два дня в одной комнате с Дженнифер, я стала понимать, что пора бы серьезно поговорить с ее папой о том, чтобы он приберегал свое мастерство допрашивать и запугивать для тех, с кем сталкивается в избранной профессии, а не практиковал его на молодых людях, которые приходят к его дочери. Я не жаждала этого разговора, но для чего тогда друзья? И Роб всегда говорил мне то, что, по его мнению, я должна была о себе знать.
Городок тянулся вдоль устья реки, впадающей в большую бухту, которая представляла собой уютную гавань для десятков пришвартованных там лодок, больших и маленьких. Алекса мы нашли в конце причала, он ждал нас на «Мар Маллой», довольно старом и неуклюжем суденышке, окрашенном в ужасный цвет зеленого горошка. Погода для плавания под парусом была в самый раз: дул устойчивый, но несильный бриз. На небе не было ни облачка, похоже было, что такая погода продержится достаточно долго. Чайки с криком полетели за нами, когда Алекс завел мотор, и мы стали выходить из гавани мимо рыбацких лодок. Когда гавань осталась позади, Алекс заглушил мотор и стал отдавать команды для поднятия паруса. Ветер подхватил нас сразу же, и лодка лихо понеслась по волнам.
— Ару! — крикнула Дженнифер. Она впервые плавала под парусом, и ее возбуждение было заразительным. Я тоже начала радоваться, отбросив видение черного ботинка Джона Херлихи в самые отдаленные закоулки сознания.
— Ару! — согласилась я. С моря земля представлялась еще более красивой: синие горы вдали, рассеченные громадными долинами, холмы, обрывающиеся отвесными утесами в море, а за ними и там, где море смыкалось с сушей, яростные столбы брызг. И повсюду крохотные, редко разбросанные домики, резко выделявшиеся на фоне замечательных оттенков зелени.
— Куда? — крикнул нам Алекс, ветер срывал слова с его губ.
Дженнифер пожала плечами.
— В Юидналси, — крикнула она.
— У меня более практичная идея, — ответила я.
Плавание было довольно спокойным, мы шли вдоль берега, минуя прибойные пещеры и бухточки, возле одних были видны дома, возле других нет, кое-где дома были заброшенными, как те, что мы видели возле Коттеджа Розы.
Несколько домов не уступали красотой «Второму шансу». С моря они смотрелись захватывающе, бледная желтизна стен резко контрастировала с темной зеленью холмов за ними, ухоженные газоны и сады спускались к морю. Это походило на маленький рай, и даже Дженнифер, почти не обремененная тревогами поздней юности и склонная к напускному цинизму, выглядела пораженной.
Когда мы проплывали мимо «Второго шанса», ветер внезапно усилился, как в тот раз, когда мы шли к Коттеджу Розы, и нам пришлось несколько раз менять курс, чтобы продвигаться вперед. Однако было весело, когда небольшое суденышко то поднималось на волне, то проваливалось во впадину; неровная береговая линия, высокие утесы, у подножия которых разбивались волны и над которыми кружили морские птицы, терялись в тумане. И высоко на утесе уютно стоял новоприобретенный коттедж Алекса, обращенный фасадом к морю.
— Это он самый, дядя Алекс? — спросила Дженнифер, указав на берег. — Ооо, — воскликнула она, когда Алекс гордо кивнул, — блеск. Можно мне приезжать сюда на лето?
— Конечно, можно, — ответил он.
Ялик все еще покачивался в бухточке, когда мы подошли туда. Алекс мастерски провел наше суденышко мимо нескольких камней и стал подходить к нему бортом.
— Я ничего не вижу, — сказала Дженнифер, глядя в «Океанский гребень».
— Нужно перелезть туда, — сказала я.
— Только побыстрее, Лара, — сказал Алекс, встав с ним борт о борт. — Пора возвращаться, — добавил он, указав на клонящееся к закату солнце.
— Дайте мне несколько минут, — сказала я, перебираясь в другую лодку. Когда я оказалась там, Алекс оттолкнулся и встал на якорь в нескольких ярдах от нее.
Начав с кормы, я продвигалась вперед. Искала переброшенный через борт провод или веревку, думая, что в воде может находиться какой-нибудь непромокаемый сверток.
Подтянула ялик к бочке, к которой он был пришвартован, но ничего там не нашла. Провела пальцами под планширами на тот случай, если под них подсунут крохотный кусочек бумаги. Осмотрела гнезда уключин. Пошарила под каждым сиденьем и двинулась к носу. Там тоже пошарила под сиденьем. Ничего. Сунула руку в носовую щель. Пусто.
Я уже хотела прекратить поиски, но тут заметила, что одна из досок на носу выглядит в отличие от остальных свежевыкрашенной. Слегка потянула ее, она отошла, обнажив кусок белого пластикового пакета, туго свернутый, вставленный в паз между досками и потом приклеенный скотчем.
— Нашла, — крикнула я Дженнифер и Алексу и стала медленно отклеивать скотч, стараясь не повредить пластик или его содержимое.
— Яинапмок! — крикнула Дженнифер, указывая на берег. Я посмотрела в ту сторону. На вершине утеса, примерно в том месте, где, должно быть, упал Джон Херлихи, стоял, сложив на груди руки, Конал О'Коннор, зять номер два, он поставил одну ногу на камень у самого края и смотрел на нас, словно готовая к нападению хищная птица. В этот миг я поняла две вещи: во-первых, если б взгляды могли убивать, ялик тут же перевернулся бы килем вверх. Во-вторых, что кое-кто воспринимает эти поиски сокровища слишком серьезно.
— Давайте уплывать отсюда, — крикнула я Алексу, который поднял якорь и вел суденышко ко мне. Сунула пластиковый рулон в задний карман джинсов и вскарабкалась на борт «Мар Маллой». Алекс завел маленький мотор, и мы медленно против ветра вышли из бухточки.
* * *
Обратно к гавани мы должны были доплыть быстро. Ветер был попутным, и как только мы подняли парус, суденышко рванулось вперед. Заходящее солнце было позади и справа от нас.
Когда мы прошли около половины пути, какой-то траулер вынесся, рыча моторами, из предвечерней тени в бухте и направился прямо на нас. Это была большая лодка, она все приближалась и приближалась.
— Делаю поворот, — крикнул Алекс, мы с Дженнифер пригнулись, чтобы не удариться о гик, и перебрались к противоположному борту. Траулер изменил направление и продолжал устремляться к нам. Мы кричали и размахивали руками, стараясь привлечь внимание, но никого не было видно. В последнюю минуту Алекс, превосходный моряк, удивительно спокойный в критическом положении, сделал быстрый маневр, и траулер, готовый ударить нас всем бортом, лишь задел корму. Однако этого оказалось достаточно: захлестнутая волной «Мар Маллой» перевернулась, и мы оказались в воде.
Когда мы вывалились за борт, я ухватила Дженнифер, но так сильно ударилась о воду, что едва не потеряла сознание, и она выскользнула из моих рук. В ушах у меня стоял грохот, то ли от удара, то ли от шума моторов. Рот и нос заполнились соленой водой, когда я оказалась в кильватерной струе. Я с трудом вынырнула и стала взглядом искать остальных. Алекса увидела сразу же, но Дженнифер нигде не было. Меня охватил ужас, я принялась выкрикивать ее имя и вертеться в темной, холодной воде, отчаянно пытаясь увидеть ее розовую куртку или белокурые волосы.
Внезапно она появилась: сперва вынырнула голова, потом плечи, она кашляла и отфыркивалась в нескольких ярдах от меня.
— Анитокс! — пропыхтела она и погрозила кулаком удалявшемуся траулеру, который был уже маленькой черной тенью на мерцающей полосе солнечного света. — Цевазрем! — крикнула снова, уже гораздо громче. Я поняла, что с ней все в порядке.
Мы втроем попытались поставить лодку на киль, но это было трудно, а мы и так лишились сил, спасаясь от смерти, и в конце концов ухватились за борт в ожидании помощи. К счастью, она явилась быстро в лице Майкла Дэвиса на маленькой моторной лодке.
— Я увидел вас с утеса, — сказал он, втащив всех нас на борт и взяв на буксир парусник. — Этим траулером управлял какой-то идиот! Вы все могли погибнуть!
— Ты случайно не видел, кто этот идиот? — спросила я, отдышавшись.
— Нет, — ответил Майкл, но при этом отвел глаза. Мне показалось, что если он и не видел того человека на таком расстоянии, то прекрасно понимал, кто это. И явственно вспомнив злобное выражение лица Конала О'Коннора, поняла и я.
Глава четвёртая
Олень в бою с семерыми
— Очевидно, ты права, — сказал Роб и кивнул в мою сторону, передавая мармелад дочери. Завтрак каждое утро подавали на небольшой застекленной веранде, выходящей в маленький сад гостиницы, и мы там вместе начинали день.
— Я всегда права, — сказала я. Дженнифер хихикнула. Алекс скептически приподнял брови.
Роб усмехнулся:
— Возможно. Но я не часто это признаю, так ведь?
— Мягко говоря, — поддразнила его Дженнифер. Роб замахнулся, будто хотел ударить ее по уху, она со смехом увернулась.