Она сказала, что может приютить и Ли, если ему негде переночевать.
Джорджия смотрела на свои заляпанные грязью парусиновые туфли на толстой подошве и не возражала, потому что не было сил.
Получив бинты и тюбик с антисептиком, Джорджия смотрела, как миссис Скутчингс входит в больницу, ледяным взглядом обводит наполняющиеся водой ведра и рявкает:
– Крышу надо было чинить до дождя.
Рассерженная медицинская сестра Ходжес придержала трубку пухлым подбородком и подняла глаза, однако миссис Скутчингс уже держала Джорджию за локоть и вела ее по грязной дорожке к старинной проржавевшей «хонде», стоявшей на больничной парковке во втором ряду.
«Хонда» с ревом тронулась с места, и дворники со скрипом принялись стирать с ветрового стекла дождевые капли. Они ехали по Оушен‑роуд, мимо супермаркета «Прайс», отеля «Националь», кафе Мика и городского банка Бендиго.
Над общественным парком появился новый плакат: «Добро пожаловать в Налгарру. Население 1800 человек. Вы хорошо проведете время».
Как будто кто‑то собирался задерживаться в Налгарре, когда на другой стороне Дейнтри был Порт‑Дуглас с его отелями и бутиками, мотелями и барами, яхт‑клубами, пристанью с дорогущими океанскими яхтами и никогда не закрывавшимися супермаркетами. Если бы мама привезла их в Порт‑Дуглас, а не в Налгарру, подумала Джорджия, сестра осталась бы там, а не удрала бы в Ванкувер, прочь от нестерпимой сырости и безжалостных насекомых.
Миссис Скутчингс притормозила вблизи порта, готовясь к крутому развороту в конце Оушен‑роуд, и Джорджия взглянула налево, ожидая увидеть сквозь мангровые деревья трехмильную полосу побережья, однако ее взгляд привлекла огромная яхта.
Ей вдруг снова вспомнились похороны Тома, и вьющиеся растения на крыше местного крематория, и пересуды за ее спиной. Джорджия порадовалась, что яхта отвлечет внимание тех, кто жаждет узнать подробности ее личной жизни.
– Тебя уже запрягли? – спросил ее мужчина лет за пятьдесят с агрессивным выражением лица и в мешковатом костюме.
– Что там за яхта? – ответила вопросом на вопрос Джорджия.
– Какого‑то гангстера, – тоном знатока проговорил тот, сразу поняв, о какой яхте идет речь.
– Триады, – решительно заметил другой мужчина, словно был близко знаком с триадой.
Потом в разговор вступила Брайди, у которой от восторга аж дух захватывало:
– Я слышала, там все в золоте и во всех туалетах биде!
Если учесть, что у некоторых жителей Налгарры вообще не было теплых туалетов и им приходилось справлять нужду в неустойчивой будке позади дома, Джорджия могла поклясться, что выдуманные Брайди биде на яхте были единственными в городе.
Пока миссис Скутчингс вела машину мимо свечного склада, Джорджия разглядывала сверкающего огнями белого монстра, из‑за которого все остальные суда казались карликами. Кому он принадлежит? Сколько стоит? Несомненно, много миллионов. Только чтобы заправить его горючим, нужно не меньше пяти тысяч долларов, да и стоянка наверняка обходится раза в три больше ее годовой ренты.
Оглядев большие вытянутые окна салона, Джорджия подумала, что вся ее квартира могла бы поместиться в одной этой каюте. Наверняка на яхте есть все новомодные навороты: и кондиционеры, и суперсовременный капитанский мостик, и дюжина спутниковых телефонов, и навигатор, и радар, и датчик глубины, и датчик охраны периметра, и, не исключено, видеонаблюдение за всеми важными объектами. Внушительный корабль, который никак не вписывался в местный пейзаж.
– Невероятно, – прошептала Джорджия.
Миссис Скутчингс огляделась:
– Ах, это! Ужасно. Просто ужасно. Чем быстрее мы избавимся от него, тем лучше. По слухам, он принадлежит китайскому гангстеру, но никто ничего не знает наверняка, разве что стоянка ему обходится в какие‑то безумные деньги.
Чем быстрее мы избавимся от него, тем лучше. По слухам, он принадлежит китайскому гангстеру, но никто ничего не знает наверняка, разве что стоянка ему обходится в какие‑то безумные деньги. Капитан порта Пит Даннинг – он тут недавно – держит рот на замке, но уж я‑то знаю.
– Наверняка кто‑то видел, как он причаливал, да и команда ведь сходит на берег.
– Он появился тут пару дней назад, прямо перед штормом. Весь город спал.
Джорджии припомнилась Индия Кейн и ее вопросы о человеке, чей труп обнаружили возле Ки‑Бич с пулей в затылке. Ведь это он должен был лететь с Бри. Как его имя? Чен. Ронни Чен.
– А полицейские катера? – спросила Джорджия. – Они что делали?
– Да ничего. Они занимаются нелегальными иммигрантами, которые пытаются тайно проникнуть сюда на своих лодчонках. Полицейские стараются перехватить их, пока они не добрались до земли, а это чертовски трудно. В этом месяце они упустили две партии. Два суденышка с африканцами, иракцами – короче, весь Ближний Восток, судя по их отчетам. Как они умудрились упустить их, никто не понимает, но поверь мне, наши ребята в синей форме не трусливые кролики. Говорят, кто‑то берет взятки с иммигрантов. Узнай я, кто это… – Миссис Скутчингс плотоядно вздохнула. – Думаешь, чужакам есть дело до того, что им здесь не рады? Понаехали тут. Все они жадные нахлебники.
Джорджия внимательно глядела на профиль миссис Скутчингс. На подбородке у нее была бородавка размером с навозного жука, и Джорджия удивилась, почему та до сих пор не избавилась от нее.
– Но ведь вы тоже иммигрантка.
– Я‑то не ждала, что передо мной тут расстелют красную дорожку, дадут бесплатную еду и крышу над головой.
– С одной поправкой, при всем моем уважении, – заметила Джорджия тоном, дававшим представление о том, как накипело у нее на душе, – вы не были беженкой.
– Им не следует бежать сюда. – У миссис Скутчингс от негодования раздулись ноздри. – Многие даже, чего уж больше, не говорят по‑английски. Должна тебе сказать, что я на сто процентов поддерживаю правительство. Три миллиарда долларов на содержание желающих получить у нас убежище? Не многовато ли? Хватит с нас. Как только они ставят ногу на нашу землю, их следует выдворять восвояси.
Черт побери, взбесилась она, что ли? Ее бы линчевали, заговори она так в Сиднее. Почти все, кого Джорджия знала, жили в постоянном страхе, что их заподозрят в притеснениях по половому или возрастному признаку, а уж после всего, что их предки сделали с аборигенами, обычные австралийцы испытывали подлинный ужас перед обвинением в расизме.
Естественно, это не касалось миссис Скутчингс.
– А как насчет нашего Могучего Резчика? – Джорджия слабо стукнула рукой по спинке кресла. Спорить у нее уже не было сил, однако она не могла оставить последнее слово за миссис Скутчингс. – Без Тимоти By у нас не было бы ни одного китайского ресторана, да и, держу пари, не меньше сотни пациентов доктора Офира тоже иммигранты. Все в этой стране держится на иммигрантах.
Они проехали рекламу аренды рыболовных принадлежностей. Сразу после знака «Школа» миссис Скутчингс свернула направо и прибавила скорость, выехав на Джакаранда‑роуд.
Бывшая директриса Джорджии хмуро произнесла:
– У нас тут хватает подонков со всего света. И всем им нужна бесплатная еда. А нам ни к чему паразиты. Ни к чему.
Кирпичный дом миссис Скутчингс стоял примерно в трех кварталах от побережья, на углу Джулиан и Черч‑стрит, посреди ухоженного сада в пол‑ярда. На заднем дворе установлена катушка с бельевыми веревками. На окнах сетки от мух. С деревьев все еще капало, было сумеречно, и все вокруг окрашено в серый цвет.
На другой стороне улицы располагалось кладбище.