Современный Английский детектив - Дик Фрэнсис 2 стр.


Этот парадокс объясняется не столько авторской прихотью, сколько исторически сложившимся укладом жизни. В отличие от Франции и даже США в Англии грань между частной и общественной жизнью граждан проходит довольно резко. Не кто-нибудь, а англичане придумали знаменитую формулу «Мой дом — моя крепость». Полицию в эту крепость до сих пор пускают крайне неохотно. Полиция в свою очередь небезосновательно жалуется, что подобное отношение мешает ей работать. Ни романтической, ни героической фигурой в глазах английской публики полицейский не является, следовательно, на амплуа литературного героя вряд ли подходит. В Англии никогда не было условий для расцвета так называемого «полицейского романа» («roman policies»), столь распространенного во Франции еще в XIX веке, а в XX давшего многотомную серию Ж. Сименона. Героя типа комиссара Мегрэ в английском детективе возникнуть не могло.

В то же время «сыщик» — непременное действующее лицо детектива, обойтись без него невозможно. Поэтому английским авторам, пишущим в этом жанре, волей-неволей пришлось искать и находить ему подходящего «заместителя».

Начало было положено еще до первой мировой войны Конан Дойлом и Дж. К. Честертоном. В межвоенном и современном английском детективе образы следователей-любителей, за редким исключением, восходят к двум литературным прототипам — Шерлоку Холмсу и отцу Брауну. Это либо безнадежные и неисправимые оригиналы вроде Эркюля Пуаро, лорда Питера Уимзи и мистера Финбоу, либо, напротив, персонажи подчеркнуто обыденные, «затрапезные», на первый взгляд ничем не примечательные и ничего общего с представлением о сыскной работе не имеющие — старая дева мисс Мапл у Кристи, Джордж Смайли у Ле Kappe «Низкорослый, толстый, в выпуклых очках, лысеющий — типичный холостячок-неудачник средних лет и сидячей профессии. Присущая ему стеснительность в делах житейских проявлялась и в его костюме, дорогом и скверно пошитом».

Мотивы преступлений, о которых трактует детектив, особым разнообразием не отличаются. Так или иначе, все они могут быть сведены к личному интересу: денежная выгода, сохранение или приобретение социального престижа, месть, удовлетворение собственных страстей и страстишек, страх разоблачения. Извращение человеческой природы допустимо в детективе в определенных границах, патология же вообще противопоказана. Для того чтобы детектив выполнял свои литературные функции, автор стремится объективизировать преступление, вывести его истоки за рамки сугубо личного. Патология случайна, часто необъяснима и непонятна; объективно судить о ней — дело специалистов. Социально мотивированное преступление закономерно, объяснимо и может быть понято. Поэтому в детективе особое значение приобретает даже не конкретный повод или мотив преступления, а более широкий социально-исторический контекст, в который оно вписывается. Не самый факт, но «климат» преступления оказывается важным в первую очередь. Личный интерес, толкающий человека на преступление, в английском детективе берется под углом типично английского явления — британской социальной традиции, включающей в себя культ условности, снобизм, приоритет видимости над сущностью, неукоснительное соблюдение классовой иерархии и концепцию джентльмена.

«Старые английские традиции — ничего подобного на свете не существует! Они, как правило, совсем недавнего происхождения, редко бывают истинно английскими, и что касается традиций, то о таком понятии не может быть и речи, ибо мы меняем их на каждом шагу, если нам это выгодно. Одним словом, они ужасно комичны, эти так называемые старые английские традиции».

Такую парадоксальную филиппику по адресу традиций произносит в романе Сноу мистер Финбоу. Прав он только в одном: традиции действительно меняются, вернее, нарушаются на каждом шагу, если это выгодно, но нарушаются втихомолку, украдкой, так, чтобы никто ничего не заметил. А внешне они окружены пиететом, и в Англии — более чем где бы то ни было.

Традиция — искомый «климат» преступления в произведениях Сноу, Френсиса, Ле Карре. И само преступление осуществляется в духе «лучших традиций», по-джентльменски: чужими руками, как у Френсиса, в согласии с правилами «хорошего тона», как у Ле Карре или Сноу: «О, это умно, в высшей степени умно! На такое способен лишь человек с тонким вкусом — ни одного избитого приема, ничего лишнего, все продумано и взвешено, все в полной гармонии!» («Смерть под парусом»).

Три романа, представляющие в этом сборнике английский детектив, отличаются друг от друга и индивидуальным стилем повествования, и конкретным жизненным материалом, который положен в основу сюжета, и даже по типу. «Смерть под парусом» — характерный образец социально-бытового детектива, где неспешное воссоздание «мелочей» обыденного существования помогает выявлению социального естества персонажей и не менее значимо, чем перипетии интриги. Роман Френсиса, очевидно, можно отнести к детективу социально-авантюрному, а Ле Карре (псевдоним Дэвида Корнуэлла) с его углубленным психологизмом и искусством «внутреннего портрета» предстает в «Убийстве по-джентльменски» как мастер детектива социально-психологического. Таким образом, романы, действительно, разные, но связаны, однако, тем общим качеством, что это хорошие, интересные произведения, дающие в совокупности довольно широкую картину нравов.

Многие книги Ч. П. Сноу переведены и хорошо известны в Советском Союзе. Методичный анализ характеров и поступков, суховатая манера письма, сдержанная интонация повествования — Бее эти достоинства зрелой прозы Сноу в большой мере свойственны его первому произведению, детективному роману «Смерть под парусом» (1932), который писатель переиздал в 1959 г. с серьезными изменениями в тексте. Это в своем роде классическое произведение: не только литературный дебют одного из крупнейших современных английских писателей-реалистов, но и детектив, наметивший некоторые существенные особенности развития жанра в послевоенные годы. По справедливому замечанию британского прозаика и литературоведа Уильяма Купера, исследователя творчества Сноу, «Смерть под парусом» — «многообещающее начало» в том смысле, что «интрига произведения вырастает из характеров, а не характеры — из интриги».

Выбор действующих лиц как бы предвосхищает здесь круг персонажей многотомного цикла «Чужие и братья», который был окончен автором в 1970 г. романом «Завершения» («Last Things»). Это люди приятные, умные, образованные, если и не занимающиеся никаким полезным делом, но зато состоятельные, а если нет, то находящиеся на пути к преуспеянию. Одним словом, «милейшие люди», по определению рассказчика Иена Кейпла. Каждый из них наделен самостоятельной, по-своему яркой индивидуальностью; похожими друг на друга их делает, пожалуй, только то, что в большинстве своем они упорно пытаются выглядеть не такими, каковы они на самом деле. Они воспитаны на британской традиции, и поэтому для них условность весомее реальности, видимость важнее сущности.

Кейпл размышляет об условиях жизни, сформировавших характеры его молодых друзей, одни из которых вынуждены зарабатывать на хлеб «в поте лица своего», в то время как другие имеют все, не ударив для этого палец о палец: «Теперь я убежден, что трудно придумать что-либо более разумное, чем этот неравный баланс… Почему, собственно, такие веселые и приятные бездельники не имеют права развлекаться, как им вздумается? Они придают своеобразный колорит нашей жизни, и, если они и иже с ними исчезнут с лица земли, это будет концом целого мира».

«Неравный баланс», освященный традицией, — «климат» преступления в романе Сноу. Ход психологического дознания, предпринятого Финбоу, и развязка действия опровергают апологетические славословия Кейпла.

В романе Френсиса нет традиционной фигуры следователя. В английском детективе воздействие литературных образцов всегда было столь очевидно (поначалу у Эркюля Пуаро был даже свой доктор Ватсон — капитан Хастингс; впоследствии Кристи дала капитану «отставку»), что это ощущали сами авторы. Они стремились разделаться со сложившимся трафаретом. Так появились в английском детективе «случайные сыщики» — персонажи, которых судьба заставляет взять на себя расследование преступления, хотя сами они к тому отнюдь не расположены. Алан Йорк — главное действующее лицо «Фаворита» из разряда «случайных сыщиков». Сегодня и этот прием превратился в трафарет, что, однако, не мешает ему в отдельных случаях успешно себя оправдывать, как можно заключить по роману Дика Френсиса.

Спортивная, уголовная и великосветская среда, описанная автором, на первый взгляд мало напоминает тот мир, который встает со страниц романа Сноу. Однако закон «неравного баланса» торжествует здесь точно так же, хотя и в иных формах. Рассказывая о быте и жизни жокеев, сравнивая обстановку, царящую на ипподроме, с атмосферой аристократических гостиных, сопоставляя преступников и джентльменов, Френсис везде видит подспудное действие этого закона.

Но главное в романе все же спорт и закулисные махинации, с ним связанные. Возможно, Френсис и не ставил это специальной задачей, однако содержанием и авторской интонацией произведения он выносит резкое осуждение порядкам и нравам, которые господствуют в английском конном спорте именно в силу прагматически-деляческого подхода к нему со стороны общества, а также в силу типично британского (в отличие, скажем, от США) стремления по возможности такой подход завуалировать. Корыстный интерес и его социальная маскировка в конечном счете оказываются губительными и для жертвы, и для самого преступника. Об этом, собственно, и написан «Фаворит».

К Джону Ле Карре широкая известность пришла в 1963 г., когда был опубликован роман «Шпион пришел с холода». Этот и последующие романы — «Зеркальная война» (1965), «В маленьком немецком городке» (1969) — создали ему имя первого после Грэма Грина английского автора политического детектива. Фактически Ле Карре выступил в той же разновидности жанра, что и Флеминг; однако содержание его «шпионского» романа было диаметрально противоположным. Сам Ле Карре как-то назвал свой политический детектив «антибондистским» и был прав: в произведениях 60-х гг. он дегероизирует и разоблачает все то, на что опирался в своей беллетристической практике «творец» Джеймса Бонда, «агента 007», — спекуляции на «красной опасности», культ жестокости, насилия и несуществующей романтики «тайной войны», шпиономанию и подыгрывание обывательским вкусам. Успех Ле Карре в литературе был заслуженным и не столь уж неожиданным. Еще до того, как выступить с политическим детективом, он написал два обычных детектива, отмеченных высоким художественным уровнем. Один из них включен в этот сборник.

«И сейчас, когда я вновь стою под сводами родной школы, я ощущаю — и это чувство преисполняет меня гордости, — что здесь еще живы традиции, которые не изменились и, благодарение господу, не будут меняться». События романа «Убийство по-джентльменски» происходят в Карнской частной школе, однако приведенные слова взяты не из книги. Их произносит генерал Денсоя, давний выпускник другой закрытой частной школы, где развертывается действие фильма выдающегося английского режиссера Линдсея Андерсона «Если…» (1969). Картина Андерсона — притча в духе Вертольта Брехта, роман Ле Карре — детектив, построенный по всем полагающимся канонам. Но оба произведения трактуют об одном и том же — о губительной силе давно омертвевших, искусственно поддерживаемых и насаждаемых традиций.

Английская закрытая частная школа-интернат для мальчиков («public school») сама по себе — воплощенная традиция, один из старейших и, между прочим, дорогостоящих общественных институтов страны. В Англии таких школ немало, есть среди них несколько знаменитых, «великих», как их назвал Ле Карре, — Итон, Хэрроу, Уинчестер и др. Из стен этих школ в свое время вышли многие писатели, поэты, ученые, видные военные и политические деятели, от Байрона до бывшего премьер-министра Великобритании Г. Макмиллана. И по сей день назначение «public school» — воспитывать смену правящему классу страны, поставлять ему новых властителей дум и высокообразованных чиновников на важные государственные посты, пестовать образцовых британских джентльменов. Перед воспитанниками таких школ почти автоматически открывается путь в какой-нибудь старейший университет (Оксфорд, Кембридж) или иное привилегированное учебное заведение типа Сэндхерстской военной академии, а оттуда — к блестящей карьере.

Назад Дальше