Почему он заживо похоронил себя на Востоке и почему продолжал жить там, для меня осталось загадкой, но, так или иначе, он создал себе там свой особый мирок и, кажется, был счастлив. Он умел ценить радости жизни, был гурманом, хорошо разбирался в винах и любил провести время за приятной беседой. Он читал китайских поэтов и играл в крикет, но истинную радость приносила ему единственная страсть — изучение рода человеческого с его слабостями и чудачествами. Он вёл свои наблюдения каким-то особым, научным методом и очень скрупулёзно. Мне припоминается случай, когда Финбоу удивил меня, рассказав в подробностях, о которых я сам не подозревал, перипетии одной моей глупой любовной интрижки в дни пребывания в Китае.
Первое, на что я обратил внимание, когда познакомился с Финбоу, была его несколько отпугивающая бесстрастность — он как бы со стороны, с усмешечкой наблюдал жизнь. Но когда я узнал его ближе, я открыл в нем доброту и сердечность, которые он тщательно пытался скрыть, и полюбил его за это. За месяц до нашей злополучной прогулки на яхте мы с ним встретились в Лондоне, куда он приехал провести свой ежегодный отпуск. Я осмелился сказать ему, что не так уж чуждо ему все человеческое, как он хочет изобразить. В ответ он улыбнулся и сказал, что я бы удивился, узнав, какой он чёрствый, бездушный сухарь.
Впрочем, каким бы он ни был, никто, кроме него, не смог бы помочь мне и Эвис и никто не сумел бы в такой короткий срок пролить свет на тайные движения души человека, который решился на это преступление. Я благословлял судьбу за то, что Финбоу оказался в Англии как раз тогда, когда он был больше всего нужен.
Пока Кристофер без передышки грёб к Горнингу, Уильям сосредоточенно всматривался в красные коттеджи, показавшиеся из-за поворота.
Я обратился к ним, стараясь говорить как можно непринуждённее:
— Если вы оба ничего не имеете против, я бы хотел пригласить в нашу компанию одного моего друга.
Уильям сразу насупился.
— Не очень подходящее время принимать гостей, — заметил он. — А кто этот человек?
— Его зовут Финбоу, — ответил я, Кристофер усмехнулся.
— Что за дурацкая фамилия! В жизни такой не встречал, — заметил он. — А кто он такой, этот ваш Финбоу?
— Он работает в Гонконге. Его присутствие нам не помешает, а вот польза от него может быть несомненная, уж поверьте мне. Совсем неплохо иметь рядом человека, который не запутан в эту историю и на которого можно положиться А Финбоу к тому же искушён в юридических делах и сумеет найти лазейки в сетях законов.
Я притворялся, как мог, чтобы никто не догадался об истинной цели приезда Финбоу, ибо считал, что так будет разумнее.
— Мы и сами за себя постоять сумеем, — заявил Уильям.
— Без Финбоу нам не обойтись, уверяю вас, — упорствовал я.
— Ну зовите его, если уж вам так хочется, — не очень любезно сказал Уильям. — Хотя должен сказать, все это кажется мне странным. Впрочем, нет худа без добра: у нас будет четвёртый партнёр для бриджа, когда Филиппу вздумается целоваться со своей Тони.
Кристофер с улыбкой поддержал его:
— Я не возражаю, Иен. Зовите хоть всех Финбоу, вместе взятых, мне все равно.
Мы добрались до Горнинга, позвонили из гостиницы «Лебедь». Уильям взял на себя переговоры с полицейским участком Нориджа. Его резкий голос становился все нетерпеливее, по мере того как разговор затягивался. Мы с Кристофером, слыша только одну часть телефонного диалога, терялись в догадках, что происходит на другом конце провода; как проходил этот разговор, мы узнали позднее.
— Полицейский участок Нориджа? — начал Уильям.
— Да. А кто это говорит?
— Слушайте. Около часа назад на борту своей яхты «Сирена» убит доктор Роджер Миллз.
— Кто?
— Доктор Роджер Миллз.
— Что с ним стряслось?
— Его убили.
— Кого убили?
— Доктора Роджера Миллза.
— А вы уверены в этом? Уильям начал выходить из себя.
— Помолчите минуту и постарайтесь уяснить то, что я вам скажу, — проговорил он ледяным тоном. — Яхта «Сирена» пришвартована сейчас в полумиле от Горнинга у Роксемского берега. На борту находится с пулей в груди её владелец…
— С че-ем? Уильям закусил губу.
— С пулей… с пулей в груди. Он умер насильственной смертью. Можете вы немедленно прислать сюда своего человека?
Наступила долгая пауза, затем, повернувшись к нам, Уильям сказал:
— Все в порядке. Для расследования сюда выезжает некто Беррелл, сержант полиции Беррелл.
Когда мы впервые услышали это имя, оно не произвело на нас никакого впечатления, зато потом, спустя несколько часов, при упоминании его у нас возникали совсем иные ощущения.
Кристофер довольно быстро дозвонился до своего приятеля и с непринуждённой самоуверенностью, которой я всегда восхищался, договорился о вилле. Мне же пришлось потратить немало времени, прежде чем меня соединили с квартирой Финбоу на Портленд-Плейс: сначала была занята линия, потом я ждал, когда он изволит выбраться из своей постели и подойдёт к телефону. Кристофер с Уильямом потеряли терпение и вернулись к шлюпке. Наконец я услышал искажённый до неузнаваемости голос друга и в двух словах изложил ему суть дела.
В ответ послышалось протяжное «та-ак» — любимое словцо Финбоу.
— Непременно приеду, — отчётливо услышал я. Право, мне нечасто приходилось испытывать подобную радость. Финбоу помолчал, а затем в трубке снова послышался его голос: — Буду на яхте часа через два. До скорой встречи.
С чувством облегчения я вернулся на шлюпку. Фигура убитого мрачной тенью заслоняла свет ясного дня. Меня преследовали страшные видения: мёртвый Роджер с улыбкой на губах и плачущая у меня на груди Эвис. Но я знал, что поступил так, как диктовал мне разум. Через час-другой я расскажу все Финбоу, и пусть он занимается этим тёмным делом сам.
Как только я сел в шлюпку, Кристофер спросил:
— Ну как, ваш друг приедет?
— Да, — ответил я, — он с радостью ухватился за такую возможность, он просто не знает, куда себя девать.
Уильям хмыкнул и взялся было за весла, но тут Кристофер отстранил его:
— На весла сяду я, — заявил он.
— Ты же грёб, когда мы ехали в эту сторону, — возразил Уильям, — обратно буду грести я.
— Нет, тебя надо проучить, чтобы ты зарубил себе на носу: не всегда все будет по-твоему, — заметил Кристофер, — В эту сторону я грёб, так как ты убедил меня, что это необходимо, а теперь я сяду на весла, потому что сам этого хочу.
Уильям проворчал что-то, и Кристофер молча, мерными рывками повёл шлюпку к месту стоянки яхты.
Я сидел и думал — ручаюсь, что мои попутчики думали о том же, — что по возвращении на яхту мы снова увидим зелёный тент там, где ещё совсем недавно сидел у штурвала своей яхты благодушный, пышущий здоровьем Роджер. На воду тёмной ровной полосой падала тень от высокого тростника. Все вокруг было мирно и спокойно. Смерть с виду тоже иногда кажется мирной и спокойной, подумал я. Что-то ожидает нас впереди?
У меня больно сжималось сердце. Взглянув случайно на Кристофера, я заметил, что ему тоже явно не по себе.
— Надеюсь, — сказал он, делая, взмах вёслами, — что на яхте в наше отсутствие ничего не случилось. Надеюсь, что Эвис…
Уильям оборвал:
— Уж она-то в полной безопасности.
Однако мне, несмотря на такое заверение, захотелось, чтобы она была с нами в эту минуту.
Внезапно со стороны Горнинга послышался рокот мотора, и я увидел, что прямо на нас на бешеной скорости несётся моторная лодка. Проскочив мимо, она обдала нас волной, которая вырвала из уключины одно весло, Кристофер выругался. Шлюпка повернулась и встала боком к волне. Ещё секунда — и я барахтался в воде рядом с Кристофером и Уильямом, а в нескольких ярдах от нас плавала опрокинутая шлюпка.
Развернувшись, моторная лодка возвратилась к нам, уже значительно снизив скорость. За рулём сидел темноволосый мужчина с широким румяным лицом.
Он крикнул нам громким, отнюдь не виноватым голосом:
— Что за глупые шутки! Надеюсь, вас спасать не нужно?
— Надо полагать, ко дну не пойдём, чурбан вы эдакий, — свирепо ответил Уильям. Он подплыл к шлюпке и пытался перевернуть её, а Кристофер в это время выуживал из воды весло. — Уж как-нибудь выберемся без вашей помощи. Какого дьявола вы носитесь по реке как сумасшедший?
— У меня важное дело. Очень важное, — ответил круглолицый. — Я сержант сыскной полиции Нориджа Алоиз Беррелл. Имею срочное задание расследовать преступление, совершённое где-то здесь неподалёку. Так что мне некогда, выбирайтесь сами.
И моторка рванулась вверх по течению. Так произошла наша первая встреча с Алоизом Берреллом.
Глава четвёртая
АЛОИЗ БЕРРЕЛЛ И ФИНБОУ
Побарахтавшись в воде, мы наконец вскарабкались в шлюпку. Уильям сел на весла и, срывая на них свой гнев, повёл шлюпку дальше. Это маленькое происшествие на время вытеснило мои дурные предчувствия, мокрая одежда, прилипшая к телу, доставляла мне немало неприятностей.
Но когда наконец из-за крутого поворота показалась наша яхта с аккуратно натянутым тентом на корме, страх охватил меня с новой силой, страх перед тем, что ожидает нас на борту. На палубу вышла Эвис и, заметив нас, стала следить за шлюпкой. Она стояла, прислонившись к мачте, и при нашем приближении сделала рукой какой-то неопределённый жест, отдалённо напоминающий приветствие.
Мою тревогу как рукой сняло, когда я услышал голос Эвис:
— У нас на борту какой-то странный тип. Он суёт свой нос повсюду.
Уильям презрительно фыркнул.
— Это тот сумасшедший, что искупал нас, чтоб ему неладно было!
Когда мы, мокрые с ног до головы, выбрались на палубу, Эвис сочувственно улыбнулась.
— Вам бы не мешало переодеться, — заметила она.
— Мы как раз и собираемся это сделать, дорогая, — сказал Кристофер, ласково потрепав её по щеке мокрой рукой, — это чтобы и ты тоже немного вымокла.
Эвис улыбнулась ему, и я с радостью заметил, что она оправилась настолько, что уже способна откликнуться на шутку.
— Иди и смени одежду, Кристофер, — проворковала она. — Я не прочь была бы понянчиться с тобой, но боюсь, что сиделка из меня не выйдет.
— Тебе в лапки только попадись… — сказал он. — Пойду-ка я действительно переоденусь… а может, следует сначала доложиться этому Берреллу?
Эвис сразу нахмурилась, и тень пробежала по её лицу.
— Он расспрашивал меня буквально обо всех, — возмущённо заметила она. — А сейчас он, по-моему, рыскает вокруг… Роджера.
Уильям внезапно взорвался:
— Ну, я иду переодеваться, и ему придётся подождать, если он вообще желает со мной разговаривать. — И он грубо окликнул: — Сержант Беррелл!
— Я занят, — послышалось откуда-то со стороны штурвала.
— А я вымок до нитки! — нетерпеливо повысил голос Уильям.
Через минуту на палубу вышел Беррелл. Когда он сидел за рулём моторки, я заметил только лунообразное лицо и вынес весьма смутное представление о его внешности; теперь же я увидел перед собой маленького круглого человечка, очень живого, добродушного и энергичного.
— О-о, — сказал он, — так вы те самые парни, что бултыхались в воде?
— Они самые, — ответил Уильям, холодно глядя на него.
— Итак, все шестеро в сборе, — продолжал Беррелл. — Парочка внизу, эта молодая леди и вы трое. Я самолично должен допросить каждого из вас в отдельности. Вот только возьму свои бумаги.