– Хорошо. – Алевтина взяла папку и положила в свой ридикюль. Как чувствовала, сегодня она взяла большую сумку.
– Огромное спасибо, – улыбнулась блондинка, – очень выручили. Времени совершенно нет.
Алевтина улыбнулась в свою очередь Сокольской, и та отошла. Василиса внимательно посмотрела ей вслед. Впрочем, сегодня она внимательно присматривалась ко всем действующим в этой истории лицам.
Сразу после Сокольской подскочила Раечка, не устоявшая на одном месте. Ей стало страшно, тошно и грустно, и она предложила девушкам прогуляться по кладбищу. Народ между тем начал расходиться. На лицах было написано разочарование: ничего нового в деле пропажи Монти они не узнали. Перед уходом все поочередно подходили к Калерии Дубининой и выражали сожаления именно ей. Василисе это показалось странным. Нет чтобы сочувствовать Кузнецову, без пяти минут мужу Монти. Но тот, казалось, совсем не переживал, потому народ и потянулся к Jlepe. Рядом с ней стоял Федор с выражением лица, что называется, «морда кирпичом» и безучастно смотрел на происходящее.
– Давай, пойдем отсюда, – шепнула Алевтина Рае, и они пошли прочь.
Раечка жаловалась, что ей пришлось выдержать такое сложное для ее неустойчивой психики испытание. Василиса кивала и думала о своем. Она и не знала, что Леокадия наняла новую бухгалтершу. Обычно она сама сводила кредит с дебетом, посторонних в этом деле не терпела. С самого начала брала одну пожилую даму на бухгалтерию, но та ей что-то напутала, и Леокадия от нее сразу избавилась. Была бухгалтершей и молоденькая девочка, та вылетела еще быстрее. После этого Монти перетащила бухгалтерию к себе домой, Василиса, впрочем, в эти тонкости не вникала. Теперь, оказывается, отчетами занималась некая Сокольская. Легка на помине, она прошла мимо девушек под руку с пожилым мужчиной элегантной наружности. Василиса отметила, что на мужа тот не похож, слишком трепетно смотрит на блондинку. И зачем ей нужно заниматься бухгалтерией? Ведь ясно, что не последние крошки со стола подъедает.
– Обалдеть, – прошептала Раечка. – Какой мужчина!
Василиса повернулась и проследила за ее взглядом. Возле одной из могил действительно кто-то копошился, разглядеть его со спины не представлялось возможным. Что там могла увидеть Раечка? Надпись на могиле сообщала, что в ней покоится Вероника Сорокина.
– Вдовец-ц-ц, – шепотом просвистела Раечка и остановилась. – Ох, горе-то какое! Такая молодая ушла!
Василиса опешила. Такого она от скромницы не ожидала! Вот верно говорят, что в тихом омуте полным-полно неожиданностей.
Вдовец тем временем обернулся на плач и обратил пристальное внимание на Раечку. Он оказался «очень даже ничего» по самым скромным меркам, но Раечку это не остановило. Видимо, надежда на Илью Кузнецова, который не обратил сегодня на бедную девушку никакого внимания, совершенно угасла.
– У вас случилось горе? – участливо поинтересовался он.
– Ох, – вздохнула Раечка, – еще какое. Нет ли у вас водички?
Мешать подруге знакомиться на кладбище Алевтина не стала. Если та опустилась до такого, то ее дела с личной жизнью совсем плохи. Пусть познакомится с этим Сорокиным, тогда ее не придется больше провожать темными жуткими вечерами, когда у каждого дома прячутся маньяки. Кстати, о маньяках…
– Сергей Владимирович! – кинулась Алевтина к Удальцову. – Подождите!
Удальцов услышал и замедлил шаг.
– Сергей Владимирович, познакомьтесь, это Василиса Василькова, моя подруга! – выпалила, подбегая к нему, Алевтина. – А меня на днях чуть не убили!
Она наслаждалась его реакцией целых пять секунд.
– Приятно познакомиться, Василиса.
Та, улыбаясь, кивнула.
– Думаю, Алевтина, – процедил Удальцов, – вы преувеличиваете. За что вас понадобилось убивать?
– За мои знания, – ответила та и поглядела на Василису, ища в ее взгляде поддержку.
– Вы что-то знаете? – попался на заброшенную удочку следователь.
– В том-то и дело, – принялась объяснять Василиса, – что она не знает, что она знает. Не знает конкретно, но преступники знают, что она это знает.
– Очень интересно, – пробормотал Удальцов и внезапно разоткровенничался: – В автомобиле Монти оказался поврежденным тормозной шланг. Или надрезали, или он сам лопнул, эксперты сейчас этим занимаются. Поэтому-то и не было тормозного пути. – Он чувствовал себя виноватым. – Дело у меня забрали. Но я хочу докопаться до сути.
– Мы тоже! – с жаром подхватила Алевтина. В принципе это было сущей правдой.
Василиса обо всем догадалась.
Что оставалось делать Алевтине? Дожидаться, пока один из грабителей, пытаясь раскрыть ка– кую-то тайну, не зарежет ее? Действовать рука об руку с храбрым следователем – совсем другое дело, чем тыкаться одной среди загадок и преступников. Поначалу ничего личного, только деловые интересы, от которых, вполне возможно, зависит жизнь Алевтины. И не только ее. Неизвестно еще, как жестоко и мучительно начнут пытать доверчивую Раечку, ничего не добившись от Алевтины. Уж теперь-то та сможет постоять за себя, с такой защитой в виде привлекательного, мужественного Удальцова, к которому она явно неравнодушна.
– Я подвезу, – предложил Удальцов и кивнул в сторону своего старенького жигуленка.
– Спасибо, – ответила Василиса, – я на своей. А вот Алевтину подвезите.
Алевтина благодарно посмотрела на Василису и оглянулась на Раечку. Та сидела на лавочке возле могилки Вероники Сорокиной, весело болтала ногами и пила из пластикового стаканчика. Рядом с ней сидел довольный жизнью и случайным знакомством вдовец Сорокин. «Все в этом мире скоротечно, – горестно констатировала Алевтина. – А ведь когда-то он клялся в вечной любви бедной Веронике. Ничего вечного не бывает – ни любви, ни молодости». Она вздохнула и приняла предложение Удальцова.
Машину следователь водил лихо. Обогнав джип, в котором восседало семейство Дубининых, Удальцов заметил, что те не задержались и поспешили уехать.
– Сделал дело – гуляй смело, – криво усмехнулся он и внезапно заявил: – И зачем они только все это устроили? Вступить сразу в права наследства это не поможет… Зови меня просто Сергеем. Легче общаться.
– А вы, то есть ты, – поинтересовалась Алевтина, – больше не держишь меня под колпаком подозрения?
– Это ты насчет чулка из сумки? – улыбнулся он. – Нет, не держу. Любому понятно, что его могли подкинуть. Или ты сама случайно положила его туда.
– Вот еще! – возмутилась Алевтина, закрыв на всякий случай глаза, когда он мастерски на большой скорости вписывался в поворот. – У меня своих чулок предостаточно! Зачем мне понадобилось подбирать неизвестно чьи?
– Вот именно. Зачем понадобилось подкидывать? Есть хочешь?
Алевтина кивнула, уж что-что, а есть она хотела в последнее время всегда. Из-за всей этой нервотрепки ее мучило чувство голода. Вот только что она могла предложить Удальцову? Пельмени?
– Давай заедем в кафешку. – Он предложил сам, облегчив задачу Алевтине.
Она тут же поклялась начать учиться готовить. Вдруг в один прекрасный момент ее кавалер не предложит заехать в кафешку, а захочет убедиться в ее кулинарных талантах? Опростоволосится по полной программе. Она настолько привыкла к своему одиночеству, что порою забывала себе готовить даже несложные блюда. Ради кого стараться? На работе в обед они устраивали общий перекус, благо Монти выделила для этого комнатуху с микроволновкой. Монти…
Удальцов остановился у непритязательного на первый взгляд заведения. Но внутри все оказалось чисто и со вкусом обставлено. Оставалось надеяться на такую же простенькую, вкусную кухню. Алевтина не любила китайскую еду, модные суши и салат из ананасов, поэтому, когда официант принес меню, взяла его первой. Удальцов, собственно, и не настаивал на самостоятельном выборе, сказал, что ему все то же самое.
Алевтина заказала борщ, отбивную и жюльен. Пусть он подумает, что она самая прожорливая девица на свете! Ей-то перед ним нечего красоваться. Она не Леокадия, по которой, судя по всему, этот тип сильно страдает. Уж точно ее не гложет совесть из-за ажурного чулка, выуженного ею жестом фокусника из ее сумки. Ладно хоть заинтересовался нападением на бедняжку. Или Алевтине только показалось, что Удальцов заинтересовался?
Как же она забыла про салат! Вот что значит питаться кое-как, вести отшельнический образ жизни и не ходить по ресторанам! Может быть, пригласить его в ресторан? Ничего личного, просто так, для расширения кругозора.
Удальцов не обратил никакого внимания на отсутствие салата. Точно так же проигнорировал Раечку Кузнецов: есть салат – хорошо, нет Раечки – наплевать. Алевтина не хочет, чтобы Удальцов к ней относился так же. Нужно стать для него равноправным партнером, помогать по мере возможности, нет, лучше помогать во всем, рискуя собственным благополучием и жизнью.
Удальцов получил свою тарелку борща и накинулся на нее, как голодающий Поволжья.
Алевтина содрогнулась. Она слышала о мужчинах, поедающих продукты тазиками, но видеть не видела. Неужели Удальцов один из них? Тогда и ей стесняться нечего.
– Здесь хорошо готовят, – он заметил ее недоумение, – сотрудников наших уважают. Шеф-повар был замешан в одном убийстве, но все оказалось не таким, каким выглядело на первый взгляд. Отпустили парня.
«Кругом одни убийства, – вздохнула Алевтина, – складывается впечатление, что людям больше делать нечего, как убивать друг друга». И она принялась за борщ.
После отбивной и жюльена рисковать жизнью резко расхотелось. Появилась сладкая истома при взгляде на кофе с пирожным, которые заказал Удальцов. Себе он взял крепкий чай без сахара. «Настоящий мужик», – отметила про себя Алевтина, глядя на то, как он спокойно, не морщась, пьет темный напиток.
Рисковать молодой жизнью расхотелось еще больше. Может быть, у Алевтины все еще впереди? Немыслимый красавец муж, спокойное семейное счастье, трое детей и одна большая собака… О чем она только думает, глядя на следователя? О маньяке нужно думать!
– Он напал на меня сзади и прижал к стене, – начала свой рассказ Алевтина, после того как Удальцов откинулся на стуле и закурил. – Предупредил, чтобы я не звала на помощь, и принялся расспрашивать, что я видела в сейфе. Нет, – поправилась она, – про икону он ничего не говорил. Спрашивал про золотой кулон. Еще нож к груди приставил, гад. А я стала отвлекать его разговорами про погоду.
Брови Удальцова поднялись.
– А о чем я еще могла с ним говорить? – объяснила Алевтина. – Раз толком не понимала, что он от меня хочет. И вообще, откуда я знала, как нужно разговаривать с маньяками и убийцами? Никто меня этому не учил. А в сериалах они не особо разговорчивые, чик ножиком по шее – и привет кладбищу.
Удальцов многозначительно хмыкнул, мол, жизнь на самом деле очень непредсказуема, это не кино.
– Вот я и сказала про погоду. Так он разозлился, чуть не убил. Пришлось кричать: «Пожар! Горим!»
Удальцов нервно потушил окурок в пепельнице.
– А что горело? – поинтересовался он.
– Ничего, – призналась Алевтина. – Не могла же я кричать: «Люди добрые, меня насилуют и убивают!» Тинейджеры с третьего этажа сразу принялись бы щелкать нас на свои мобильники. – Она охнула. – Нужно было так кричать для того, чтобы зафиксировать преступника на снимке?!
– Бесполезно, – отмахнулся Удальцов, – темно, снимки не получились бы.