Было в парне что-то, что напоминало Вадиму его самого, того, что еще не ведал различий меж `могу' и `хочу', ходил, твердо ступая, смотрел прямо, говорил, что думал, смело встречал перемены и легко жег мосты. И в душе еще было много веры, а в сердце места для новых привязанностей.
Вадим посмотрел на племянника, сидящего прямо на полу с раскрытой сумкой на коленях. Н-да, сантименты сантиментами, а дело, прежде всего. Парень — сын своих родителей. Поэтому, пленных в этой войне, Вадим брать не будет.
Вот только на какую приманку ловить этого зверька?
— Значит по душе подарок?
— Конечно, дядя Вадим! Спасибо! А вам не жалко? Такие записи! Моих друзей от зависти сглючит!
— Много друзей?
— Конечно! Суперская компашка! Почти весь класс да со двора братва — свои.
— И что, всем классом и двором на рок-концерты?
— Не, мы сейчас металлисты. Но в душе я остался рокером! Как пацаны из нашего дома.
— Получается в школе ты металлист, дома — рокер?
— А я еще не определился, но тяготею все-таки к вечному. А рок — это вечность! Вещь, класс! Мы даже свою группу хотим организовать. Митька, друг мой, ударник купил. У Банана синтезатор есть. Я у отца гитару выпрошу… Ну или у мамы. В крайняк сеструха денег даст, — и вздохнул, огорчившись. — Только зря все это. Лика сказала, что затея наша пустая. И вообще, не буду я ни рокером, ни певцом, ни академиком, а моряком, офицером.
— Лика? — насторожился Вадим. — Ваша домработница?
— Ага.
— Она ясновидящая?
— Не смейтесь, дядя Вадим.
— И не думаю, — улыбнулся. — Я не знаю ее настолько близко, чтоб судить, тем более насмехаться. Хотя заметил, что она необычна. Есть в ней что-то настораживающее. Взгляд на пример.
— Ага! Не по себе, да? И сама — то ли колдунья, то ли богиня, то ли…
— Ненормальная.
Парень мгновенно ощетинился: взгляд стал жестким, лицо напряженным. Руки захлопнули сумку и застегнули молнию:
— Зря вы, дядя Вадим!
— Это не я, мама твоя сказала. Я лишь ее слова повторяю.
— А-а, — смягчился юноша. — Понятненько — маман в своем репертуаре: все, что выпадает из материальной плоскости и не имеет четкого определения на физическом уровне относиться к сфере психиатрии. Только все это неправда. Лика классная девчонка. А то, что необычная, не значит — ненормальная. Это мамкины психологи ей диагнозов нашлепали, чтоб бабок побольше срубить. Как в анекдоте: `за ваши деньги мы найдем вам любую болезнь'.
Вадим выгнул бровь:
— Ты часом не влюблен в прислугу?
Ярослав обиженно насупился, буркнул:
— Она не прислуга, — и встал, пряча обиженное лицо, убрал сумку в шкафчик у компьютерного стола.
— А кто она?
— Домработница.
— Н-да? — хмыкнул мужчина. — В чем разница?
— В том, что прислуга — прислуживает, а домработница — работает, — с недовольством пояснил парень. — Что не понятного?
`Да в принципе уже ничего. Все ясно', - подумал Вадим, но решил продолжить расспросы, чтоб узнать о Лике, как можно больше. На всякий случай. Не для души, для дела, конечно.
— Она умеет гадать?
— Нет, она просто знает, видит, чувствует.
— Все-таки ясновидящая?
— Да нет же! Лика просто складывает события.
— Это как?
— Ну, например… - парень сунул руки в карманы брюк и закачался с пятки на носок, оглядывая комнату в раздумьях. — А ну, вот пример: у бати с утра невезуха пошла — сначала чай разлил, потом что-то найти не мог. На мать орал. Потом машина заводиться не хотела. Лика сказала, что ему не надо на работу — хорошего не будет. И точно — завалил какую-то встречу, с поставщиками облом, еще там что-то было. Или Машка фигню какую-то сдавала, дрожала что провалит. А Лика сразу сказала — сдашь, не боись. Сдала.
— Бред, — качнул головой Вадим. — Сам посуди — как связан разлитый чай и неприятности на работе? Они не появляются внезапно, Ярослав, зреют порой годами. А последний пример вообще из сферы психиатрии. Посуди сам — Маша сдает экзамен, потому что не разлила чай? Или зачетку не потеряла? Может, все-таки, потому что хорошо подготовилась? А, Ярослав?
Парень пожал плечами, задумчиво разглядывая палас под ногами: с одной стороны дядя прав, но с другой…
— А фиг его знает, что и как Лика связывает, но выводы делает точные.
Дверь в комнату открылась, и на пороге появился Егор:
— Привет, — пожал руку брату. — Как день провел?
— Хорошо.
— Рад. Ужинать будем или я не вовремя с прозаическим предложением? Вы еще творчество Ночных снайперов и ВИА Гры не обсудили?
— ВИА Гра — попса отстойная! — скривился парень. — Ничего ты па, не понимаешь.
— Может мне и не дано?… Кушать хочется. Так что, за стол?
— Не откажусь, — встал Вадим.
После ужина Ярослав ушел с друзьями, а женщины схватились за телефоны: Маша в своей комнате делилась с подругами впечатлением о родственнике и его подарке, Вероника на кухне разбиралась с делами, что не успела решить днем. Мужчины пили чай и смотрели телевизор. Егор уже знал от жены о подарке брата, и обратил внимание за ужином, что отношения меж Вадимом и Машей дружеские, доверительные. Поэтому пребывал в самом благостном настроении от мысли, что его задумка начала осуществляться: первые всходы уже имеют место быть. Одно плохо — он не знает планов Вадима. Сколько тот планирует гостить на Родине? Успеет ли Егор склонить в сторону дарственной на квартиру дочери?
— Что думаешь делать завтра?
— Определенных планов нет.
— В Пертропавловку сходить не хочешь?
— Нет.
— Встречи?
— Не планировал, разве в спонтанном исполнении.
— Тогда с Машей на экскурсию. Правда, ей завтра в поликлинику.
— Она говорила. Наверное, так и сделаем. Отвезу ее на прием, а потом покатаемся, погуляем.
— Замечательно, а я переживал, кто ее отвезет. Вера в салоне занята, а у меня дела.
— Как бизнес? Что-то ты молчишь на эту тему.
— Говорить не о чем, сдуваюсь потихоньку. Прибыль ползет вниз, расходы вверх.
— Расширяйся. Мелким фирмам сейчас иначе не выжить. Перспективы две: вливание в более крупную компанию и самостоятельное расширение сферы деятельности.
— Расширение хорошо, но для него нужны немалые вложения, — невесело протянул Егор. — А где взять?
— Салон Веры. Не рентабельно. Прибыль наверняка минимальна. Проходили сегодня мимо с Машей, посмотрел. Клиентов мало, так и услуги незначительны. А помещение огромное, и на половину не использовано. Центр города — арендная выплата огромна, а прибыль минимальна. Вам либо оставить его надо, либо расширять, использовать пустующую площадь, добавить услуги: солярий элементарный устроить.
— Думал уже. Не получается. По деньгам лечу. Да и Вера не потянет: расширение — увеличение нагрузки, хлопот. А она медлительна, как твой эстонец. И хватки нет.
— Смени управляющего.
— Вера против, чтоб я лез в ее дело… Хотя записан салон на меня и оплачиваю расходы я.
— Смысл? Угодить жене?
— Ну, доход, какой- никакой приносит…
— Жене на карманные расходы?
Егор вздохнул, соглашаясь.
— Поэтому и предлагаю — сдай этот бизнес. Глупо вкладываться в минимально доходное дело. Прогоришь.
— Знаю. Но пока вариантов нет. Опять же, Вера дорожит салоном. Ее детище.
— На Западе тебя бы не поняли. Руководствоваться в делах женскими капризами? Какой ты бизнесмен? Нет, с тобой бы не стали иметь дела.
— Мы в России, Вадим.
— Да суть не в стране, а в перспективах.
— Хорошо, что ты предлагаешь? Сдать бизнес? На что тогда жить? Да и жалко — я еще надежду питаю. И точно знаю — были бы хорошие вливания — поднялись бы.
— Вот то-то и оно: то да бы мешают. Я тебе еще лет пять назад говорил о бесперспективности экструзивного производства в ваших условиях. Машины старые, рынок сбыта соответственно никакой. Брак ведь гоните. Половина на слом, половина — низкий сорт. Ты же видел на выставке в Мюнхене, что конкурировать не с кем, не тот у тебя уровень. Российский рынок? Скольких ты партнеров потерял, поменял? В постоянном поиске новых связей. А товар-то дрянной, прямо скажу. Поэтому и доход минимален, и кинуть его на реконструкцию не можешь. А без реконструкции товар так и будет невысокого качества. Соответственно постоянный рынок сбыта, нормальный доход невозможен. Вот и буксуешь. Замкнутый круг. Потому что, чисто российский подход к делу: и бросить жалко и везти тяжело.
— А что делать? Семью кормить надо.
— Кормить можно другим способом, причем много лучше кормить и при этом головной боли не иметь.
— Как? — заинтересовался Егор, пересел ближе к брату, приготовившись внимательно выслушать его предложение.
— Вложения, Егор, хорошие вложения в хороший банк под хорошие проценты. С дивидендов можно жить много лучше, чем ты живешь сейчас. Получать стабильный доход и при этом не обременять себя ненужными заботами.
— Нет. Наши банки…
— А кто тебе про ваши банки говорит? Забыл, что твой брат — банкир?
— Что ты предлагаешь?
— Помощь. Как родственник. Иначе бы, честно скажу, и мизинцем не пошевелил.
— В чем? Как, что? Конкретизируй.
— Переводишь в мой банк, на мой счет хорошую сумму, я даю тебе хорошие проценты.
— Хорошие — это какие?
— Вкусные, Егор. Очень.
Мужчина задумчиво потер подбородок, пытливо поглядывая на брата:
— Сколько?
— В зависимости от суммы вклада. Сам понимаешь, если речь пойдет о ста тысячах то и процент будет максимум пять, и то — по-родственному.
— В долларах?
— Можно в евро. Главное, чтоб не в тугриках.
— А смысл? Десять процентов — десять штук. А здесь пять. В год?
— Да. Но речь идет о гораздо большей сумме. У нас огромные налоги, Егор, и мне нет смысла возиться с суммой меньше пятиста тысяч. Да и тебе тоже. Поэтому если говорить серьезно, то начальная ставка будет составлять…Только тебе — 25 процентов годовых, но с суммы не меньше пятисот тысяч долларов.
— А если — евро?
— Тоже самое, — улыбнулся в лицо брата. — Ради будущего племянников.
Егор откинулся на спинку кресла и принялся подсчитывать. Выходило, что таким образом его доход увеличиться значительно:
— Да-а, заманчивое предложение… Сказка, — протянул, находясь в сомнениях.
— Вкладываешь миллион — имеешь 250 чистого дохода в год, не считая вложенной суммы. Прожить на эти деньги в Росси можно легко. Сколько ты сейчас получаешь, вместе с Верой? 30–40 тысяч рублей? А будешь получать грубо 3 400 000 за полгода. Не напрягаясь. На капризы Веры хватит? — хитро прищурился Вадим, видя интерес брата: попал тот на крючок, теперь бы сглотнул наживку и не сорвался.
— Шутишь? Одно `но' Вадим — где взять миллион? Ты одолжишь?
— Нет, извини, — фыркнул. — Я и так даю тебе невероятные проценты. Рискую. И какой в том смысл, если я еще и вкладываться буду? Меня не поймут. Я должен предоставить круглую сумму налом, только тогда сделка состоится.
— То есть конкретная внушительная сумма на конкретный внушительный процент?
— Да. Сегодня сумма — завтра процент, как стулья. Примерно через месяц, после того как деньги поступят на счет банка и начнут крутиться, я смогу перечислить тебе полугодовой процент.