Оружия, впрочем, не нашли. Компьютеры и ноутбуки переданы на экспертизу.
Дверь позади открылась, все трое обернулись: парочка, которая сидела за другим столиком, вышла из кафе.
– Я не уверен, что в их компьютерах что‑нибудь найдется, – продолжил Тур. – Но будем надеяться, особенно на информацию о контактах. – Он перевел взгляд на Сандру. – На ближайшее время наша главная задача – выявить как можно больше нитей: людей, каналы связи и финансирования, а также, по возможности, другие террористические ячейки. Не может быть, чтобы эта четверка существовала в вакууме, но именно об их связях нам покуда ничего не известно.
Сандра поставила локти на столик, подперла ладонями подбородок:
– А что это за самодельная взрывчатка?
– Да простейшая формула, любой найдет ее в Интернете. Плюс начинка – гвозди и болты. Все перемешано и упаковано в плоский пакет, который легко обвязать вокруг тела.
– Простейшая формула?
– Да. Все ингредиенты есть в открытой продаже.
– Исламские фундаменталисты? – спросила Сандра.
Шеф пожал плечами:
– Когда их вечером схватили, они были отнюдь не похожи на воинов ислама. Но пропагандистские материалы, которые у них нашли, самого жесткого свойства. Масса религиозных брошюр и книг, а вдобавок видеозаписи, очевидно скачанные из Интернета. Съемки бомбистов‑смертников и прочее, вроде отрезания голов заложникам под вой молитв и арабскую музыку. Дикое скотство.
– Они заговорили? – спросила Сандра.
– Пока нет, но заговорят, сопляки же совсем. – Тур улыбнулся. – Один точно расколется. – Он перевел взгляд на Фруде, дожевывавшего свой багет. – А ты что скажешь? Очень ты сегодня тихий.
Сандра напряглась, чтобы не разглядывать Фруде слишком долго и пристально.
Фруде дожевал, вытер рот салфеткой. Говорил он медленно, четко:
– Есть ряд признаков, характерных для всех исламских террористов, которые оказались на Западе. Об этом свидетельствуют многие исследования. – Он сложил салфетку пополам и бросил на тарелку. – Во‑первых, практически все они выходцы из среднего класса и выше. Но связей с семьей на родине не поддерживают. Разрыв может быть и временным, и постоянным.
– Ты что, решил нам целую лекцию прочитать? – улыбнулся Тур.
– Это интересно, – сказала Сандра. – Продолжай.
Фруде переключил внимание на Сандру:
– Обосновавшись в том или ином месте, они создают прочное и тесное сообщество единомышленников. Зачастую такие группы можно назвать «кружками». Исследования, посвященные арестованным в разных странах исламским террористам, выявили, что подавляющее большинство из них составляют студенты‑технари – с математических или естественных факультетов, но философов и других гуманитариев почти нет. Вероятно, причина в том, что именно технари предпочитают однозначные и четкие решения. К тому же эти ребята слабо адаптируются к новому обществу, в каком оказались. Учатся они чаще всего плохо, судя по оценкам, а потому почти наверняка становятся безработными или работают от случая к случаю. Иными словами, это люди социально неблагополучные, аутсайдеры. И еще одно: просто удивительно, насколько часто в рамках одной террористической ячейки обнаруживаются родственные связи.
– Значит, – сказала Сандра, – надо выяснить, есть ли у этих четверых родня в других городах Норвегии.
Тур нетерпеливо поерзал на стуле, будто его раздражало, что он перестал быть в центре внимания.
– Да, конечно, но есть и другие интересные особенности.
Сандра поймала себя на том, что слишком уж задержала взгляд на лице Фруде, и немедля опустила глаза.
– Да, конечно, но есть и другие интересные особенности.
Сандра поймала себя на том, что слишком уж задержала взгляд на лице Фруде, и немедля опустила глаза.
– Такие маленькие террористические ячейки имеют, как правило, две линии внешних контактов. Первый, – Фруде поднял вверх длинный указательный палец, – обычно называют хуб. Нередко это человек социально благополучный, общительный, осуществляющий функции неформального связного между лидером первой ячейки и членами других групп, если, конечно, таковые есть. Об этой структуре мы пока знаем мало. Прямые контакты между ячейками отмечаются редко. Кроме того, хуб часто работает как связной с тренировочным центром. Фактически можно не сомневаться, что хотя бы один из этих четверых прошел подготовку в тренировочном центре – в Пакистане, Афганистане, Ираке, Судане или в других странах. Что касается известных нам терактов, то среди их исполнителей всегда хотя бы один обучался в том или ином тренировочном лагере – вроде аль‑каидовских. Второе. – В воздух взмыл средний палец. – У них должен быть контакт с мечетью. Здесь, в Осло. Религиозная составляющая в такой группе очень важна. Ее члены наверняка прошли через серьезную промывку мозгов, иначе не смогли бы стать смертниками. И еще: мы вполне можем рассчитывать, что наш хуб обнаружится как раз недалеко от этой мечети.
Сандра повернулась к Туру:
– А агентов мы внедрить не пробовали?
Ответил опять Фруде. Он словно получил откуда‑то заряд энергии. Может, у него низкий сахар крови, подумала она. Потому и требовалось перекусить, чтобы включиться в работу.
– Мы постоянно ищем отступников, тех, кто изменил свои взгляды, отказался от терроризма, но по‑прежнему остается пленником этой сети. И если нам удастся найти таких людей, это будет грандиозная удача.
Сандра положила локти на стол, сплела ладони и подалась вперед:
– Значит, наша задача – нащупать эти нити?
Она увидела, что Тур пялится на ее грудь, правда, он тотчас поднял взгляд и с улыбкой ответил:
– Совершенно верно. Хотя это займет много времени. Глядишь, до пенсии провозимся.
– Ну и что? – Сандра откинулась назад.
– Надеюсь, твоя семья не станет возражать – рабочие дни у нас будут долгие.
– До сих пор никто не жаловался, что я поздно ложусь.
Тур фыркнул:
– О'кей. Не буду мучить тебя расспросами о личной жизни.
Сандра удивленно уставилась на него. Какого черта? – подумала она. Он что, заигрывать со мной решил?
– Томми? Это я.
С плеч будто свалился свинцовый груз. Томми прижал к уху мобильник и поднялся с дивана.
– Привет, – сказал он без всякого выражения, хотя вообще‑то ему хотелось кричать от радости.
– Как ты?
– Довольно busy. А ты?
– Busy как черт.
– Да?
– Что, не подошло?
– Ты о своем предложении?
– Ну да.
– Даже и не знаю. Мне и там, где я сейчас, совсем неплохо. – Он сел на новый диван модного оттенка offwhite, который купил на распродаже в магазине «Шейдар» за семь тысяч крон. Никогда еще у него не было такой дорогой мебели. Рука, сжимавшая телефон, вспотела. Как долго он сможет тянуть? А вдруг Микаель скажет «ну, нет так нет» и положит трубку? Где она – точка невозвращения?
– Ты где?
– В кафе, в центре. Не знаю, как это место называется. У меня тут только что была встреча. Слушай, а ты не хочешь приехать? Выпьем пивка!
Томми бросил взгляд на часы. Половина десятого вечера.
– О'кей.