И шагнул в дом.
Иванов понял, что ему лучше помолчать, но внимательно послушать — ситуация становилась все любопытнее.
Зеленин же понял, что зря гадости думал про брата Виты. Свой он, и действительно брат, как все они, побывшие там навеки сроднившись душой, стали братьями. Сплавили их в том горниле всех, как одного без различий.
Он шагнул за мужчиной, встал у стены, глядя, как тот оглядывает местность в поисках сестры. За спиной не отсвечивая, застыл Леонид.
— Чечня?
— Дядя, мой совет относится ко всем сферам жизнедеятельности, — и развернулся к Руслану, не получив желаемого результата осмотра. — Где Виталька?
Рус смотрел на него и молчал — не разведчик он, махра.
— Дядя? — голос стал угрожающим. — Не раздражай меня, а?
Рус молчал не спуская с него пустого взгляда. Он вынуждал, он хотел разговорить мужчину и дождался. Андрей шагнул к нему и устало, как отец неразумному сыну, сказал:
— Что она тебе, девочка-дурочка? Что ты лезешь к убогой? Забавляйся-ка ты с кем-нибудь из своего круга, оно проще. А у нее режим, ей таблетки пить надо. Не для постели она, не для жизни, ничего она тебе не даст, как и ты ей.
— Спорно, — разжал губы Зеленин.
— О-о-о! — глянул тот в потолок. — Понравилась, да? Но это на сейчас, а что через час будет?
— Тоже самое.
Андрей головой качнул:
— С тобой. Только плевать мне на тебя.
— И с ней все будет хорошо.
— А в этом даже я не уверен. Видишь ли, дурочка она больная, понимаешь? Нет? Нет, не понимаешь. В общем так: я найду ее и уведу, а потом вернусь и объясню все что не понятно более популярно. Если и после твоя рожа замаячит рядом с Виталькой, объясню еще раз, но уже так, что после у тебя в принципе ни вопросов, ни желаний не возникнет. А если ты мне хоть слово еще скажешь, хоть жестом помешаешь, я плюну на первые два пункта и приступлю сразу к исполнению третьего.
Руслан промолчал.
Мужчина перевел дух после длительной, и как ему показалось, внушительной речи, и начал опять по первому этажу шнырять. Руслан же понял, что чего-то еще не знает о Вите и почувствовал тревогу.
Андрей, наконец, заглянул в закуток и увидел лестницу наверх. Она, конечно, была хитро расположена — Зеленин постарался, когда проект дома согласовывал, но все же не настолько чтобы потратить на ее поиск десять минут.
Мужчина влетел наверх, Зеленин за ним, желая стащить вниз и выкинуть вон, если тот напугает Виту своим темпераментом или попытается утащить ее силой. Иванов тенью скользнул за обоими: все интереснее и интереснее, но непонятнее.
Минутный обход комнат и Андрей достиг спальни, вошел и притормозил.
Вита, уже одетая, заправляла постель. Увидев, брат мило улыбнулась ему:
— Привет. Рабочий день закончился?
— Угу. Прогуляемся? — голос — бархат. Какие разительные перемены.
— Мы уже гуляли сегодня. В парке были, в кино.
— Теперь со мной прогуляешься, — взял ее под локоть и начал легонько тянуть к выходу. А у дверей Руслан встал, перегородил дорогу.
— Рус, — показала на него девушка.
— Угу, — и с этим согласился Андрей.
— Я его люблю, — сообщила столь просто и естественно, что у Руслана улыбка невольная на губы наползла, а сердце защемило. Андрей же шумно вздохнул, но и только.
— Он с нами гулять будет.
— Нет, он здесь останется, а мы домой поедем.
— Я дома.
— Нет.
— Дома, — уперлась. Остановилась и сжалась.
Андрей занервничал, уставился на мужчину:
— Уйди, — попросил сквозь зубы, чтобы ровную интонацию голоса сдержать.
Нет, — качнул головой Зеленин.
— Хочешь посмотреть, что будет? После я убью тебя за это, — тон, взгляд — был бы кто послабее нервами — испугался.
Руслан же лишь отметил, что Андрей чего-то боится и старательно не повышает голос, хотя видно — кипит от негодования.
— Достал ты меня, дядя. Если хоть грамм совести еще остался, уйди.
Он готов был молить. Почему? Клокотала ярость в глазах, но лицо еще держало маску спокойствия, голос уже дребезжал, но все же и на тон не повысился.
Вита, — понял, покосился на девушку, а та… Подняла голову и уставилась на него синими глазами с точно тем выражением, что смотрела тогда… и начала падать.
Зеленина парализовало от ее взгляда, время, словно вспять убежало и оглушило его своим возвращением.
Андрей подхватил ее, встряхнул, легонько шлепнув по щеке:
— Дыши, ну? Дыши!
А ту гнуло, руки хватали тельняшку брата, царапали грудь, рот беззвучно открывался, лицо белело на глазах, заострялся нос. Вита не вдыхала — она не могла выдохнуть и молила взглядом Андрея: помоги. А тот не мог — только тряс ее, приказывая дышать.
Руслана качнуло. Как озарение пришло понимание что делать. Шагнул к ней и прижал к груди, заставляя смотреть ему в глаза:
— Я купил тебе альбом Ван Дрейка. Знаешь кто это? Великий художник. Смотреть его картины будешь?
Как ему удалось сохранить спокойный тон? Внутри оглушающая тишина от тревоги, страха, вины, а голос ровный, даже отстраненный.
Пара секунд и пальцы Виты замерли, намертво зажав ворот его рубашки, в глазах появилось внимание и она задышала, прерывисто, хрипло, но задышала.
— А-а… аль…
— Альбом.
— Ммм…
— Тебе.
— Ссс картинками? — уткнулась ему в плечо.
— С картинками, — прошептал обессилено. Прижал ее голову к себе и посмотрел на Андрея: что дальше? Того тоже, словно выжали. Потер лицо и встал с пола.
— Где ваш художник?
Леня уже подсуетился, успел сгонять вниз за книгой — протянул мужчине. Тот Витале сунул, саму на руки и на постель усадил. Девушка вряд ли это заметила — картинки рассматривала.
И словно ничего не было.
Мужчины вышли из комнаты и без сил опустились на ступени лестницы. Рус достал сигареты и протянул Андрею и тот взял.
— И часто такое? — спросил Зеленин, подкуривая. Мужчина пожал плечами, затянулся.
— Врачам не пытался показывать? — раздалось над их головами. Мужчины дружно развернулись и одарили Леню удивленными взглядами, переглянулись.
— Его зовут Леонид. Мой друг: непоседа и заядлый рыбак.
Андрей отвернулся.
— А эта угрюмая и очень разговорчивая личность брат Виталии — Андрей, — не смог удержаться от подколки Зеленин. Иванов фыркнул:
— Не дурак. Так что с врачами? — облокотился на перила. Мужчина вопрос мимо ушей пропустил — у Руса спросил:
— Тачку как от тебя вызвать?
— Лендровер внизу.
— Ни фига.
— Фига. Вита остается.
— Мало? — уставился на него.
— Вопрос — что это было?
— Сказать? — желчно усмехнулся мужчина. — Она забыла, как дышать.
— Как это? Разыгрываешь? — озадачился Леня. — Ну, юморок у тебя, парень.
— Таким не шутят, — тихо ответил за него Руслан. Он ничуть не удивился, даже подозревал нечто подобное. — Забывает, когда волноваться начинает? А волнуется когда речь о доме идет? Эпилепсия?
Андрей нехотя кивнул.
Зеленин все понял. Встал и, спустившись вниз, выкинул окурок в окно, воззрился на друга:
— Лень, сгоняй за посудой, а мы с Андреем пока посидим, поговорим.
— Если пойду, куплю что-нибудь поесть, причем сладкое, — предупредил Иванов — должна же быть хоть какая-то компенсация его пробегу и неведению?
— Идет.
Мужчина рванул вниз, желая быстро обернуться и застать еще две стороны за столом переговоров, уловить хоть часть их разговора. Судя по физиономии брата дурочки, разговориться он не скоро — можно успеть на другой конец города пешком сходить и вернуться.
Дверь схлопала.
Андрей посмотрел на Руслана:
— Посуда-то куда делась? Сестренка грохнула?
Зеленин равнодушно пожал плечами и заработал бонус: вполне дружескую улыбку.
— Чего ты боишься? — спросил Рус в лоб, видя, как Андрей неуверенно располагается за кухонным столом.
— Я? — делано удивился.
— Ты. Вопрос: за себя или за Виту.
Мужчина поерзал и скривился:
— Слушай, дядя, если я согласился с тобой посидеть, пока Виталька альбомчик разглядывает, это не значит, что нужно мне в душу с ногами лезть.
— В твою не залезешь, если сам не пустишь. Как и в мою. Чечня?
— Ну? — протянул через паузу. Зеленин достал последние две бутылки пива, открыл, поставил одну перед Андреем и протянул ладонь:
— Старший лейтенант Зеленин. Армейская разведка. Девяносто пятый — девяносто шестой год. Назрань, Грозный, Ханкала, Буйнакск.
Взгляд Андрея изменился, мужчина с некоторым сомнением посмотрел на Руса и пожал ладонь:
— Сержант Шустриков. Восемьдесят первый мотострелковый батальон.
— Я думал — пехота.
— Что так?
— Лестницу не сразу нашел.
— Не сильно и пытался, — буркнул недовольно. — Не на войне.
— Тогда почему шифруешься?
— Ты про ребят? — усмехнулся. — А зачем лишним знать, где мы живем?
— Давно меня срисовал?
— Да почти сразу.
— Что сразу не подошел?
— Не думал, что ты далеко зайдешь. А блажь она сегодня есть, а завтра след простыл. Но ты настырный оказался.
— Адрес по номеру машины пробил?
— Угу, — пиво взял. — Допрос окончен? Тебе не кажется, что это я допрашивать должен? Какого рожна ты к Витальке прилип? Девок мало?
— Она не девка.
Андрей оценил, кивнул согласно и глотнул пива.
— Раз так — расстанемся миром: ты налево, мы направо.
— Нет, ты не понял Андрей. Не я выбираю — ты.
— Ты чё, всерьез? — заинтересовался. Облокотился о стол, прищурился: не верил.
— Абсолютно.
— Блажишь.
— Думай что хочешь.
— А Виталя?
— Ты же слышал: любит.
Андрей голову склонил, засмеявшись:
— Да, да. Правда она и старого маразматика с первого этажа любит. Книг у него много по живописи. Надолго любви хватает. А у тебя одна книжка. Что делать будешь?
— Еще куплю, — заверил.
— Угу, — головой закачал, лицо пряча. — Ой, блин! Ну, откуда ж вы такие беретесь?
— А откуда Вита взялась?
Андрей помолчал и исподлобья уставился на Руслана:
— Пробил уже, что мы не в кровном родстве?
— Зачем. Глаза есть. Похожи вы с ней, как кролик с белкой.
— Н-да? — прищурился. — У других сомнений не вызывает.
— Значит со зрением плохо.
— Да, нет, интереса копаться нет. У тебя он откуда?
— Жениться хочу, — хмыкнул. — Тридцать семь, не женат.
— А! Ну, да, ну, да. Виталька самая подходящая партия, лучше не придумать. Угу. Кончай ты мне бульдозером уши гладить. Что тебе надо?
Руслан помолчал: риторический вопрос, потому что ответа на него не будет.
— Не спрашивай — не знаю.
— Так может, узнаешь сперва, потом наезды с букетами будешь делать?
— Ей кто-то угрожает?
— Витале? Ага. Она сама, — а взгляд в сторону и голос слишком безмятежный.
— Ты понимаешь, что ей лучше остаться здесь?
— С какой радости?
— Здесь охрана, и сам я, начальник службы охраны коммерческого центра.
— Поздравляю.
— Я могу помочь.
— Без тебя справлялись.
Мужчина играл с ним, водил за нос, это Руслан четко ощутил и так же ясно понял — есть какая-то тайна, что-то, что действительно может иметь опасность для обоих. Или только для него?
— Надеюсь, твои неприятности не коснуться Виты.
— Какие у меня неприятности? Разве что капризный клиент попадется. Или дотошный, как ты. В пинкертонов все играешь, разведка? Бог в помощь, только мы причем?