Утвердившись на ногах, Кирилл скептически оглядел сводную команду. Механик оказался с «бэтэшки», сожженной попаданием в двигатель — один и выжил, когда полыхнул карбюраторный М-17Т, повезло, что успел распахнуть люк и вывалиться наружу. Самое ценное приобретение, ага. Тем более когда выяснилось, что изначально он обучался водить как раз «тридцатьчетверку», волею военной судьбы оказавшись в первом бою за рычагами колесно-гусеничного танка. Остальные двое, наводчик с Т-26 и радист-пулеметчик с такой же «тридцатьчетверки», большой ценности не представляли. Один впервые видел Т-34 вблизи, второй — просто бессмысленное дополнение к экипажу, поскольку радиостанции на танке не обнаружилось, а в низкой эффективности курсового пулемета Кирилл уже успел убедиться за прошлые бои. Но не бросать же ребят? Глупости какие… Да и экипаж должен быть укомплектован, не самому ж ему, случись бой, и за обстановкой следить, и пушку наводить, и выстрелы в казенник пихать?..
Представившись старшим сержантом Виктором Говоровым, двадцати одного года, командиром подбитого немцами танка, в одиночку выходящим из окружения — по документам, обнаруженным в той самой злополучной планшетке, с которой все и началось семьдесят шесть лет спустя, так оно, собственно, и было — Кирилл принял командование. И вот они уже который час перли в направлении линии фронта, ориентируясь исключительно на отдаленные раскаты канонады, поскольку понятия не имели, где эта самая линия фронта сейчас находится. Солярки оставалось еще километров на семьдесят, а уж там или доберутся до своих, или придется бросить танк, предварительно сделав все необходимое, чтобы боевая машина не досталась противнику. Учитывая почти полный боекомплект, ничего особенно сложного Кирилл не видел: можно просто подорвать, а можно и оставить фрицам неплохой сюрпризец, благо в штатной укладке нашлось аж целых десять гранат Ф-1. Всего-то три простенькие растяжки — и совершенно незабываемые ощущения для доблестных зольдат вермахта обеспечены. Ахнет так, что работы похоронной команде, определенно, прибавится. А вот трофейщики останутся ни с чем. Конечно, на срочной службе Кирилл особой подготовки по минно-взрывному делу не проходил, но уж на то, чтобы грамотно поставить несколько ловушек, его талантов хватит. Да и мужики-контрактники, успевшие повоевать на Кавказе в начале нулевых, кое о чем рассказывали. Раскрыв «молодым» несколько профессиональных хитрушек, о существовании которых в этом времени даже не подозревали…
Разместившись, завели успевший слегка остыть дизель и двинулись. Сначала неторопливо ползли вдоль леса, готовые, случись что, рывком уйти под деревья. Примерно через полчаса обнаружили какую-то пыльную грунтовку, измочаленную траками и колесами. Судя по отпечатавшимся в глубокой светло-коричневой пыли следам, прошедшая по дороге техника была немецкой. Немного поколебавшись, Кирилл решился, и выползший на дорогу, ведущую, судя по солнцу, почти точно на восток, танк увеличил скорость, наматывая на пыльные гусеницы километр за километром. Весьма рискованное решение, откровенно говоря, поскольку теперь, появись в небе самолет-охотник или повстречайся им немецкая колонна, спрятаться было негде. Но ничего другого в голову не приходило: не станешь же бесконечно держаться поблизости от леса, если фронт совсем в другой стороне? Зато теперь не оставалось сомнений, что движутся они в верном направлении, что тоже радовало — никаких охотников в тылу быть не должно. Жаль только, карты нет. Между прочим, в найденном поисковым отрядом планшете карта вроде бы была, если он ничего не перепутал.
Но все же Кирилл оставался начеку, сидя на краю башенного люка с биноклем в руках, и ежеминутно ворочал головой, осматривая окрестности. В такой ситуации их единственный шанс — успеть опередить противника, заранее подготовившись к боестолкновению. Вот только жаль, пушечка слабовата, короткоствольная Л-11 — отнюдь не «эф тридцать четыре», не говоря уж о более серьезных стволах. Зато качество сборки откровенно радует, все-таки довоенная машина — она и есть довоенная. И двигатель, и ходовая просто в идеальном состоянии, на свежеокрашенной броне — ни единого следа от рикошетов, даже пулевых и осколочных отметин нет. Просто удивительно, как он вообще уцелел в безжалостной мясорубке первых недель войны, как ухитрился не получить ни единой царапины? А еще более интересно, куда делся родной экипаж, почему бросил такую отличную машину? Похоже, этому вопросу предстояло остаться без ответа: даже заходя в игру и выбирая танк, Кирилл вопреки ожиданиям никаких сведений о боевой машине не нашел. Хотя движок «Танкового клуба» без малейших колебаний принял его запрос именно на этот танк.
Усевшись поудобнее на тряской броне, нагретой нещадно палящим солнцем, парень снова оглядел окрестности на все триста шестьдесят и опустил бинокль, отрешенно прокручивая в памяти недавние события, отстоящие от этого времени на семьдесят с лишним лет…
Оставив Лену на кухне, Кирилл торопливо уселся за компьютер. Торопливо — вовсе не потому, что так уж хотел играть, скорее как раз наоборот. Хотелось поскорее выполнить задуманное — и забыть о событиях последнего месяца, словно о страшном сне, с завидным постоянством возвращавшемся каждую ночь. Но и иначе было никак нельзя. Никак. Почему, он так и не понял, просто знал, что долженэто сделать — и все. А свои долги парень привык всегда отдавать вовремя…
Знакомый до последней кнопки, ссылки и подраздела интерфейс «ТК» сегодня откровенно раздражал. Может, права Ленка? Может, и на самом деле, плюнуть на все, войти в профиль и нажать неприметную кнопочку в самом низу страницы, озаглавленную лаконичным «удалить запись», кликнув ОК в выпавшем поверх экрана окошке «Вы уверены, что хотите полностью удалить профиль „Кир_007“?». А затем зайти в главное меню и, как и обещал любимой, деинсталлировать на фиг программу «вместе со всеми дополнительными компонентами». Пару минут, несколько кликов мышью — и все. На сей раз уже навсегда…
На мгновение Кирилл засомневался. Может, и вправду так поступить? Ленка будет рада, аж до потолка прыгать станет. Да и ему самому — неужели ему самомуне хватит?! Окровавленные футболки, вовсе даже не виртуальная боль, воспоминания, которые и так уже навсегда останутся с ним, пугающие Лену пробуждения с криком по ночам, на мокрой от холодного липкого пота простыне… Неужели ему всего этогоне достаточно?! Честное слово, это уже не сетевая зависимость, не игромания, а мазохизм какой-то…
Но с другой стороны…
Ведь он ТАМ был, воевал, побеждая и погибая, в этом уже нет ни малейших сомнений. Не станет ли его малодушный, чего уж там, уход самым настоящим предательством тех, кто погибал в танках рядом с ним? Настоящих, реальных героев, а не оживленных программой аватаров? Пожалуй, как ни крути, а будет!
Раздраженно дернув щекой, Кирилл решительно напялил мнемопроектор, натянул перчатки, привычно проверил устойчивость соединения. Высветившееся в правом нижнем углу монитора сообщение уведомило, что беспроводная связь установлена, канал свободен на 100 %. Вошел в меню, выбирая боевую машину. На список акций и впечатлившую его накануне новую технику даже не взглянул: сейчас его интересовал один-единственный танк, «тридцатьчетверка» производства Харьковского паровозостроительного завода с бортовым номером «триста тридцать четыре» и тактическим знаком в виде белого ромба.
Несмотря на скользнувшую краем сознания робкую и подленькую надежду на то, что подобной машины в регистре просто не окажется и он с чистой совестью сможет выйти из игры, искомый танк нашелся почти сразу. Правда, ни каких-либо данных о самом танке, ни привязки к конкретной боевой операции не было, текстовое поле пересекала лаконичная надпись: «дополнительная информация в стадии обработки». В принципе, подобное уже пару раз случалось, так что Кирилл не слишком и удивился. Да и не до того ему было, если уж честно.
Оставалось последнее, та самая мерцающая в трехмерном пространстве шлема клавиша «Вступить в бой», которую парень уже нажимал, едва шевельнув пальцем в сенсорной перчатке, множество раз. А вот сейчас отчего-то колебался… Или нет, скорее, не так: не мог себя заставить сделать это простое движение.Разумом понимал, что все уже давно решено, что он не имеет права поступить иначе, но руку словно парализовало, свело несуществующим, как и весь виртуальный мир, спазмом.
Зло скрипнув зубами, Кирилл Иванов отдал команду начать игру…
И оказался вовсе не там, где ожидал.
Не в искомом танке, а на лесной опушке, лежа в зарослях каких-то колючих кустов с биноклем в руках. Память аватара услужливо подсказала, кто он и что произошло незадолго от переноса сознания. Виктор Говоров, единственный уцелевший из экипажа подбитой «тридцатьчетверки». Точнее, разбомбленной внезапно налетевшими немецкими «Юнкерсами» вместе с жалкими остатками прорывающейся к линии фронта танковой роты. Спасла его чистая случайность, не столь уж и редкая на войне. Отойдя по нужде, услышал вой пикирующих самолетов и торопливую скороговорку единственного зенитного пулемета и плюхнулся, не раздумывая, в ближайший овражек, вжимаясь в дрожащую под ударами фугасок землю и прекрасно осознавая, что добежать по открытому пространству до своей машины попросту не успеет. Когда спустя пять минут все закончилось, он осторожно вышел из-под посеченных осколками деревьев, но лишь затем, чтобы навсегда запечатлеть в памяти три дымных костра и полностью развороченный прямым попаданием корпус единственного тяжелого танка. Живых не оказалось, и он в одиночку двинулся в том направлении, где, как ему казалось, находилась линия фронта. Без еды и воды, все запасы сгорели вместе с танком, только с биноклем, наганом и планшеткой.
И сейчас он, уже не Виктор, а Кирилл, лежал на опушке, разглядывая в бинокль наспех замаскированный не успевшими еще засохнуть ветками танк, загнанный под деревья. Разглядывал уже минут десять, все более убеждаясь, что внутри боевой машины никого нет. Наконец, решившись, он осторожно подобрался к танку, разглядев сквозь переплетенье ветвей знакомый номер. Сердце тревожно сжалось — нашел-таки! Сбросив с башни часть маскировки, залез внутрь, убедившись, что танк вполне исправен, по крайней мере, внешне. Боеукладка практически полная, прицел не снят, оба пулемета и запасные диски на месте. Правда, определить, на ходу ли машина, можно было, лишь заведя двигатель.
Уже вылезая, различил в окружающих зарослях шорох и негромкий разговор и в ответ на собственное грозное «Стой, кто идет, стрелять буду!» с нескрываемым облегчением услышал испуганное: «Свои мы, окруженцы». Вот так они и познакомились…
…Задумавшись, Кирилл едва не проморгал опасность — из-за далекого поворота, до которого оставалось не меньше километра, показалась короткая, всего в четыре машины, колонна, окутанная клубами поднятой пыли. «Пыль — это хорошо, это просто замечательно даже, — машинально отметил парень, поднося к глазам бинокль, вместе с полевой сумкой доставшийся ему от старшего сержанта Говорова. — Меньше шансов, что они нас заметили. А если и заметили, то хрен рассмотрят во всех подробностях. Мало ли кто прется в сторону фронта? Глядишь, за своих примут, на трофейном танке едущих. А нам главное поближе подойти, чтобы наверняка и в упор».
Пихнув локтем сидящего рядом бывшего наводчика, ныне перепрофилировавшегося в заряжающие, глядящего в противоположную сторону, Кирилл коротко скомандовал, дополнив команду недвусмысленным жестом: