Володя хмыкнул. Рыцарь с ржавыми шпорами.
Лечу, ни пуха, ни пера,
Лечу, ни пуха, ни пера,
Я вам признаюсь честно,
Что эта странная игра,
Что эта странная игра,
Ужасно интересна.
Воображать, что ты герой,
Добившийся успеха.
Пусть это все зовут игрой -
Мне это не помеха.
Пускай победы нелегки,
Пускай победы нелегки,
Но такова работа.
Пускай хохочут дураки,
Пускай хохочут дураки,
Глумясь над Дон Кихотом.
Их сам оставит в дураках,
Насмешек всех сильнее.
И он прославится в веках,
Восславив Дульсинею .
Да уж, герой… Хотя может и станет, если Тортон все-таки удастся отстоять. Сложат легенды о чужеземной князя…
Позади раздалось хлопанье. Володя резко обернулся. Там, усевшись на траву, удобно расположились Аливия с братом.
—И давно вы тут?
—С того момент, как вы играли какую-то странную мелодию, милорд.
—Володь, а ты мне раньше эти песни не пел. И знаешь, я почти все-все поняли, давай продолжим учить твой язык? Мне он нравится. И кто такая Дульсинея, которую ты восславлял? — В голосе девочки послышались ревнивые нотки. — Она была твоя невеста на родине, да?
Мальчик расхохотался.
—Потише, стрекоза. Я же не успею на все сразу ответить. А насчет Дульсинеи можешь не переживать, эта почтенная дама невеста одного благородного рыцаря, который отправился в путь, чтобы восславить ее имя побеждая врагов.
—Ух ты! — глазеньки Аливии радостно засверкали. Тут она покосилась на брата. — А ты бы вот так смог отправиться в путь, чтобы прославить свою невесту?
Руперт отчаянно покраснел, потом пробормотал, что типа все это ерунда и что он не благородный, чтобы заниматься разной дурью. Тут он глянул на Володю и совсем смутился.
—Простите, ваша светлость, я совсем не имел в виду вас…
Володя перескочил через перила беседки, оставив гитару там, сорвал несколько невзрачных цветков, подошел к Аливии и опустился перед ней на колени, протянув букетик.
—Все ради вас, прекрасная леди.
Аливия вдруг смутилась, покраснела и замерла, не зная, что сказать. Володя улыбнулся, связал стебельки и приладил букетик девочке в волоса. Потом протянул руку и слегка ущипнул ее за нос.
—Ай! — Аливия обиженно пискнула и уставилась на Володю.
—Рот закрой, а то птичка залетит, — серьезно посоветовал мальчик. Рядом невоспитанно хрюкнул Руперт и отчаянно попытался не расхохотаться.
Володя еще сыграл несколько мелодий, а Аливия попросила записать слова про «нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы» - решила попробовать перевести. Мальчик поднялся.
—Вот что, Кнопка, пошли-ка в дом, там и займемся. Я тебе помогу. Заодно продолжим язык изучать.
—А тебе не надо по делам? — тревожно и с отчаянной надеждой спросила девочка.
—Нет, — усмехнулся мальчик. — Сегодня я до вечера совершенно свободен.
—Ураааа!!! — Аливия вскочила и заскакала вокруг Володи, но тут же скривилась от боли.
—Говорил же, не скачи пока! — отругал её мальчик. — Еще недельку спокойно посиди и потом хоть на голове стой.
—Я попробую, — серьезно пообещала Аливия и тут же схлопотала подзатыльник, отбежала и с безопасного расстояния показала язык. Руперт что-то сердито крикнул ей, А Володя рассмеялся. Грусть исчезла. Умеет же эта пигалица поднять настроение. Но чему удивляться? Каким-то образом она сумела вытащить его из бездны отчаяния, сумела растопить его холодность. Сейчас Володя еще не мог понять, радоваться ему тому, что он снова умеет искренне смеяться, грустить, сердиться. Что его чувства больше не показные, а идут от души. Единственно только плакать так и не получилось… Однажды ночью он проснулся с криком – снова приснилось крыльцо дома… вот мама спускается по лестнице, держа за руку Ленку. Рядом идет отец, а вперед скачет он… Вот отец толкает его в сторону, выстрелы… И тут Володя проснулся… В душе горечь и боль, но глаза сухи… Как ему в этот момент хотелось разреветься, сбросить этот груз с души, отпустить прошлое, чтобы оно отпустило его. Но цепь еще прочна…
Вопреки опасениям Володи следующий день оказался самым свободным для него за все время осады. Это первоначально сильно удивляло его. Не было необходимости куда-то мчаться, что-то решать, спорить с купцами или магистратом. Не сразу он понял, что сейчас запущенный механизм подготовки к сражению набрал полные обороты и больше не нуждался в подталкивании или контроле. Даже захоти он сейчас что-либо изменить – это уже было сделать невозможно. Филлип командовал в форте, размещал запасы воды и продовольствия, рабочие насыпали и трамбовали площадку под баллисты, собирали требуше и устанавливали на стенах «скорпионы». На холме наблюдатели следили за родезцами и регулярно посылали гонцов с известиями. Те несколько раз пытались провести разведку с этой стороны бухты, но их встречали засады из арбалетчиков и родезцы, потеряв несколько человек, прекратили попытки проникнуть на заросшие склоны, только усилили наблюдение за склоном. Еще произошло несколько стычек с патрулями на дороге, когда родезцы попытались приблизиться к городу, но и здесь они скорее демонстрировали попытку, чем реально пытались прорваться. Судя по всему командир этого отряда решил не рисковать и дождаться основных сил, а пока старательно возводил укрепленный лагерь, свозил с кораблей продовольствие и машины, которые старательно укрывали с той стороны лагеря.
Заметив это, Володя досадливо поморщился – туда не доставали даже требуше. Точнее доставали на максимальной дальности, но стрелять не видя цели и не имея возможности корректировать огонь бесполезное занятие. Шанс во что-то попасть, конечно, есть, но не настолько большой, чтобы пытаться. Впрочем глупо огорчаться, нельзя же всерьез полагать, что противник подставиться во всем.
Потом Володя навестил порт, но и здесь Джером вполне справлялся без него. Конрон руководил тренировками кавалерии, Лигор занимался с пехотой и лучниками, Роухен проверял городские укрепления и занимался организацией патрулей, Арвид пропадал в госпиталях и следил за подготовкой перевязочного материала.
Помотавшись до обеда по городу, Володя вдруг с досадой понял, что собственно он никому больше не нужен. Сейчас, когда все отлажено и каждый офицер четко представляет задачу его вмешательство только повредило бы. А в случае разных мелких недоразумений и накладок за советом или приказом все предпочитали обращаться к Конрону или Роухену.
С одной стороны обидно. А с другой хорошо – значит правильно подобрал людей, нашел к ним подход и заставил делать общее дело. Причем заставил не только тех, кого сам нашел и назначил, но и тех, кого убрать не мог. Учителя на базе вполне могли бы гордиться им. С этими мыслями Володя и отправился в дом к Осторну. Чтобы как-то скоротать время и отрешиться от тревог, засел за занятия с Аливией языком, а с Рупертом и Осторном занялся математикой. Девочка пыхтела над переводом песни, а Володя подсказывал незнакомые слова, которые встречались в тексте и тут же заставлял их заучивать, объясняя значение. Перевод выходил без рифмы, но получался вполне неплохим.
Наблюдая как девочка пыхтит на переводом, склонившись на бумагой, Володя пожалел, что сейчас тут нет Сторна – барда, с которым он познакомился по пути в Тортон. Неплохо бы было перевести еще песни.
Несколько раз приезжал гонец с сообщением от наблюдателей с холма, но его сообщения разнообразием не блистали: враг укрепляется, разгружает корабли, предпринимает несмелые попытки провести разведку, но натыкаясь на сопротивлением в бой не вступает и отходит. Стала известна и примерная численность солдат в десанте, около трех тысяч. Ну тогда понятно, почему родезцы не горят желанием лезть на рожон – их чуть больше, чем солдат в городе, а повторять «подвиг» барона Розентерна им явно не хотелось.
Следующий день не отличался от предыдущего. Те же стычки, те же спешные приготовления и тренирвоки внутри города. Разве что прибавились вражеские галеры, которые стали постоянно маячить вдали напротив выхода из бухты. Приближаться не решались, просто следили издали. Три корабля портовой охраны один раз вышли из порта, но родезкие галеры не принимая боя, ушли к бухте и корабли вернулись ни с чем. Зато ближе к вечеру наблюдатели обнаружили необычайное оживление в бухте. Один корабль вдруг сорвался с места и умчался на север.
—Завтра прибывают основные силы, — сообщил Володя на созванном совещании.
—Ты же говорил, что они прибудут через пять дней? — удивился Конрон.
—Я не колдун и не предсказатель. Я могу только предполагать на основе имеющихся у меня фактов. Пять дней – такой срок называли пленные. Возможно, они сами не знали сроков, возможно ветер для них оказался попутным. Мало ли.
—Что ж… Тогда будем готовы.
На этом совещание закончилось. Свои задачи знал каждый и лишний раз напоминать о них смысла не было. В эту ночь Володя спал очень плохо.
Глава 8
Утро перед предстоящим боем началось с суматохи и беготни, которая, казалось, не закончится никогда. Всем казалось, что еще что-то не сделано, что-то упущено. Конрон метался между фортом и городом, наорал на Лигора, который, по его мнению, слишком слабо гонял солдат. Лигор воспринял все с философским спокойствием, заметив только, что утомлять людей перед битвой усиленной тренировкой плохая идея. Совместно договорились, что тренировка будет до трех часов дня, а потом всех отправят отдыхать.
Сам Володя некоторое время носился вместе с Конроном, потом он задал сам себе вопрос какого фига он вообще тут делает. Не найдя ответа, плюнул и отправился разыскивать Джерома. Тот продемонстрировал выбранные корабли. Володя излазил один одномачтовый кораблик, который, похоже, использовался в качестве рыбацкой шхуны. Выяснять так ли это или нет он не стал.
—Когда будете загружать.
Джером кивнул на один из сараев.
—Там сейчас кувшины маслом заливают.
—Мачту тоже маслом облейте, пусть поскорее все полыхнем. Сено тоже пропитайте, а вот бочки с нефтью лучше всего на нос поставить. И перед поджигом их открыть. Разлитая нефть будет гореть на поверхности и охватит большую площадь.
—Не уверен, милорд. Нефть ведь поплывет не по ветру, а куда волны понесут. Не факт, что на корабли.
Володя подумал и махнул рукой.
—Пусть будет как будет. Сколько всего кораблей собираешься использовать?
—Мы еще палубу зальем смолой, ее как раз кипятят. До вечера остынет. А кораблей… восемь. Столько нашли подходящих. Остальные либо слишком маленькие, либо слишком большие. Да и чем больше кораблей, тем больше шансов, что их заметят. Мы тут с одним капитаном и так и этак прикидывали… в общем восемь в самый раз. Даже на плане набросали с какой стороны и как надо заходить, чтобы охватить максимальную площадь бухты.
—Экипажи?
—Как вы и велели, только добровольцы. Каждый кораблем командует офицер с кораблей, еще два матроса будет в помощь. Тоже добровольцы. Каждому в случае успеха обещано по три золотых. В случае гибели, деньги идут тем людям, кого они назовут.
Наверное, с такой ценой от добровольцев отбоя не было. Это же полугодовое жалование капитана коммерческого судна.
—Хорошо. Где сейчас добровольцы?
—Вон в том доме под охраной. — Заметив удивленный взгляд князя, Джером поспешно продолжил. — Не их охраняют, чтобы к ним никто не прошел. Я их предупредил, что после того, как им сообщат детали, им запретят с кем-либо общаться.