Что интересно, никто из высокопоставленных приближенных даже не заикнулся о том, что к прибытию гостя город надо хоть как-то подготовить. Либо не считали посла достаточно важной для подобных действий персоной, либо просто вполне оправданно опасались, что оная подготовка на них и будет свалена. Однако Сергей, немного подумав, решил кое-что сделать сам, для чего перед отъездом имел довольно продолжительную беседу с лейб-инженером Татищевой.
Девушка быстро сообразила, какое именно устройство требуется молодому царю, сроки у нее тоже возражений не вызвали. Вопросов у Елены появилось всего два — какова потребная грузоподъемность заказанного изделия и как оно будет называться.
— Выдержать устройство должно пудов десять, — прикинул император. — Это в статике, но тут надо будет учесть и возможные динамические нагрузки. Понимаешь, о чем речь?
— Конечно, — кивнула девушка, — люди же на ней будут вертеться всячески.
— Вот именно, а назовем мы это как есть — раскладушкой.
Отдых прошел нормально. Правда, поначалу Сергею показалось, что Елизавета чем-то слегка обеспокоена, но потом он, кажется, разобрался, в чем тут дело. Похоже, цесаревну волновало, не зашли ли отношения императора с лейб-инженером несколько дальше совместного обсуждения всяких технических новинок. Новицкий даже собрался прямо ответить на этот невысказанный вопрос, но потом передумал. С какой стати ему начинать оправдываться, если он, во-первых, ничего такого не делал, во-вторых, в обозримом будущем не собирается, а в третьих, его никто прямо и не спрашивает? Видимо, Лиза и сама это поняла, потому как ночь и последовавший за ней второй день отдыха прошли просто великолепно. Затем снова последовала ночь, но уже не такая насыщенная, как первая, потому как молодые люди уже немного устали. И, наконец, утром они двинулись назад. До Стрельны доехали вместе, цесаревна там и осталась, а император продолжил путь в Санкт-Петербург, в свой дворец, куда прибыл как раз к обеду.
— Меня кто-нибудь хотел видеть? — задал он обычный вопрос Василию Нулину.
— Да, государь, и сейчас хочет. Та девка, которая лейб-инженер при твоей персоне. Я ей сказал пока в саду погулять, а то в приемной сейчас полы моют.
— Отлично. Тогда, значит, стол накрывай на две персоны и, как все будет готово, зови ее, а я пока буду в кабинете.
Елена пришла со свертком, в котором наверняка содержался плод ее более чем двухдневной работы, но стол был уже накрыт, и император предложил девушке сначала поесть. Ибо блюда могут остыть, а с тем, что она принесла, за полчаса точно ничего не случится.
— Ваше величество обедает всего полчаса? — удивилась девушка.
— Обычно мне двадцати минут хватает, если есть одному. Ну, а тут я на всякий случай заложил еще десять — вдруг тебя на красноречие пробьет? Хотя, конечно, это будет излишество, времени для беседы у нас и потом выделено вполне достаточно. Причем тогда разговор пойдет уже без риска подавиться костью или пролить какой-нибудь соус на платье.
Понято, что после такого вступления Татищева весь обед молчала. Император тоже работал челюстями, не отвлекаясь на разговоры, поэтому через восемнадцать минут после начала трапезы она была закончена.
— Сейчас уберут со стола, и можешь начинать показывать, — сообщил царь, отставляя стакан из-под молока и дергая за какой-то шнурок на стене. Сразу после чего в комнату зашли два лакея и почти мгновенно освободили стол.
— Ты, наверное, принесла то, что мы предварительно назвали раскладушкой? — уточнил Сергей.
— Да, государь. Но, разумеется, это не готовое устройство, а его вдесятеро меньшая модель.
Девушка развернула сверток и положила на стол деревянный прямоугольник размером примерно десять на двадцать сантиметров при толщине около трех. Повернула его боком, что-то сделала на нижней части, и у прямоугольника с негромким стуком развернулись четыре ноги. Но они торчали не вертикально вниз, а под небольшим углом в стороны. Примерно как у спортивного коня, через которого прыгают, прикинул император.
— Вот здесь три выдвижных ящичка, — начала пояснять и показывать Елена, — они пока пустые, я же не знаю, что там должно быть. А с этой стороны — два. В маленьком колесико и ось, в большом рукоять.
Сергей прикинул, как это будет смотреться в полном размере. Ничего особенного, стол как стол — правда, не совсем обычных пропорций. И ноги у него торчат несколько странно, но это понятно зачем — иначе не обеспечить должной устойчивости.
— Спрашиваешь, что будет в этих ящичках? — поднял царь глаза. — В крайнем слева- отрез зеленого сукна, чтобы им этот самый стол накрыть. В среднем — всевозможные указы о награждении, куда останется только по-быстрому вписать имя подлежащего оному. В последнем — какие-нибудь ордена и ценные подарки. В общем, с первой функцией все понятно. А что у нас со второй?
Татищева подцепила ногтями что-то в торце столешницы, и две планки встали сначала вертикально, а потом еще немного продолжили свое движение и окончательно остановились с наклоном градусов двадцать вперед. Наверху у них обнаружились маленькие дырочки, куда на тонкой стальной проволочке встало колесико из малого ящичка. Затем Елена подцепила еще две дощечки, но эти начали поворачиваться уже назад и встали практически горизонтально. Теперь бывший столик напоминал какое-то животное с длинной шеей и еще более длинным хвостом, точащим параллельно земле. В конце хвоста тоже были дырочки, куда девушка тоже вставила проволоку, но не прямую, а изогнутую наподобие автомобильного "кривого стартера". Потом достала откуда-то из-под юбки небольшую тряпичную куклу и нитку с петлей на одном конце. Эту петлю она надела на шею куколке, а свободный конец пропустила поверх колесика и намотала на прямой отрезок проволочки. Покрутила рукоятку, нитка, наматываясь на ось, натянулась, ноги куклы оторвались от земли, и она закачалась.
— Если… э… вот этот (Елена ткнула пальцем в висящую игрушку)… весом будет не более пяти пудов, то ничего даже придерживать не придется. А коли более, потребуется придержать вот здесь, но с силой всего в полпуда.
— Отличная конструкция, — вынес вердикт император, внимательно осмотрев модель. — Теперь, наверное, тебе хочется узнать, зачем она вообще понадобилась? Спрашивай, я отвечу.
— Мне просто непонятно, государь, для чего такие сложности, — развела руками девушка. — Чтобы кого повесить, нужна только веревка, а все остальное везде найдется. А ежели надо кого наградить, то для того уже есть специальные места.
— Ну, во-первых, насчет повесить ты не совсем права, — усмехнулся царь, вспомнив обстоятельства прибытия пиратской шхуны в Петербург. — Иногда вокруг, как назло, ну совсем нет ничего подходящего. Однако назначение этого устройства — оно, скорее, внешнеполитическое. Кто живет на втором этаже восточного крыла Зимнего дворца, ты знаешь?
— Прусский принц Фридрих, он медведей боится, — хихикнула девушка.
— Уже не очень, пару раз даже погулять выходил. Правда, недалеко и с охраной, но у него еще все впереди. Так вот, недавно мы с ним имели беседу, и принц попросил меня познакомить его с механизмом управления империей. А откуда я ему его возьму, если сам пока как-то обхожусь без него? Но отказывать высокому гостю неудобно, вот ты и сделала модель того самого механизма. Теперь осталось только соорудить его в натуральную величину и показать Фридриху.
После демонстрации модели механизма управления державой беседа перешла на яхту "Спрей". Вообще-то император уже здесь, в прошлом, сообразил, что у Слокама была не совсем такая яхта, как у Врунгеля. "Беда" имела выступающий киль-плавник, а "Спрей" как-то обошелся без этой детали. Новицкий, обнаружив отличие, тогда задумался часа на полтора, в результате чего у него в голове родилась теория корабельной устойчивости. Сергей не знал, насколько она соответствует общепринятой, но эта теория работала, царь сразу проверил ее на простых моделях.
Итак, у любого плавсредства центр тяжести может быть или выше центра давления, то есть условной точки приложения выталкивающей силы, или ниже его. В первом случае устойчивость достигается только за счет ширины корабля. Пример такой конструкции — ящик. Его довольно трудно перевернуть, ведь при наклоне центр давления сдвигается в ту же сторону, что приводит к появлению выравнивающей силы. Но все это работает только до определенного угла наклона, после превышения которого ящик переворачивается уже сам. Император краем уха слышал термин "критический угол крена". Что это такое, он точно не знал, но подозревал, что как раз то самое. Так вот, по его прикидкам, большинство кораблей что в двадцать первом, что в восемнадцатом веке в смысле устойчивости были ящиками.
Однако есть и другие держащиеся на воде вещи. Например, рыболовный поплавок. Он совсем узкий, но в то же время никогда не переворачивается. Почему? Да потому, что у него центр тяжести находится ниже центра давления. У такой конструкции критического угла вообще нет, ее можно перевернуть хоть на сто восемьдесят градусов — но, когда переворачивающая сила исчезнет, поплавок сам собой вернется исходное положение. По прикидкам Новицкого, "Спрей" все-таки был ящиком, хоть и очень похожим на поплавок. А "Беда" — поплавком, похожим на ящик. Именно из-за выступающего вниз плавника, в котором находилась то ли часть балласта, то ли вообще он весь.
И вот сейчас Елена объясняла Сергею именно это, причем не на пальцах, а с привлечением математики. От озарения Новицкого ее теория отличалась только большей проработанностью деталей и тем, что выступающий вниз плавник с грузом она называла балластным килем.
— Им можно снабдить только не очень большие яхты, — объясняла она императору, — ибо с увеличением размеров балластный киль не получится сделать достаточно прочным. Но ведь этот "Спрей" как раз и есть маленький! Настолько, что вниз спокойно можно будет вынести весь балласт. Это не только повысит ему устойчивость, но и позволит на треть увеличить площадь парусов. И, я так думаю, сузить и удлинить корпус, из-за чего он станет просто непревзойденным ходоком. Такую яхту вообще нет нужды вооружать, ведь она сможет легко уйти от любого нападающего.
Не совсем от любого, мельком подумал Новицкий. В штиль, например, от галеры такой "Беде" не убежать. Однако при наличии небольшого паровика получится даже это, так что в рассуждениях девочки действительно что-то есть. Правда, в таком варианте яхта получится уже не очень дешевой. И двигатель стоит денег, да и каркас балластного киля, небось, придется делать стальным, а загружать его свинцом. Отсюда вывод — такие яхты надо строить не вместо "Спреев", а в добавление к ним и в небольших количествах. Например, две или три штуки, для особо продвинутых экипажей. Правда, из-за торчащей вниз хреновины у суденышка увеличится осадка. Интересно, насколько?
— Примерно до семи футов, — пояснила Татищева. — Да, к самому берегу подходить будет труднее, но ведь не намного же! За все на свете приходится чем-то платить.
— Да, Лена, тут ты права, — вздохнул император.
Дело было в том, что после успешно проведенного запуска маяка в, так сказать, противоположную по отношению к ожиданиям Центра сторону он начал испытывать какой-то хоть и совсем небольшой, но все же дискомфорт. И в чем тут дело, Новицкий пока до конца не понимал, хотя кое-какие предположения у молодого человека имелись. Кажется, причина в том, что у него вдруг разом исчезла и конкретная цель, для достижения которой требовалось прикладывать все силы без остатка, и сильный противник, который на этом пути не простит ему никаких ошибок.