— Ты прекрасно выглядишь. Что-то предстоит?
Ее раздражение слегка уменьшилось.
— Вскоре у меня свидание с Кристианом.
На протяжении нескольких минут я чувствовала себя так, словно вернулись прежние дни — только Лисса и я, вдвоем. Когда же она упомянула о Кристиане, а значит, вскоре она покинет меня ради него, в моей душе проснулось темное чувство… И я знала, что это за чувство, хотя мне и неприятно это признавать. Ревность. Естественно, я никак не проявила ее.
— Класс! Чем он заслужил это? Спас сирот из горящего здания? Если так, возникает желание выяснить, не сам ли он поджег его.
Стихия Кристиана — огонь, что вполне соответствует его деструктивной натуре.
Она засмеялась, отвернулась от зеркала и мягко прикоснулась пальцами к моему распухшему лицу.
— Выглядит не так уж плохо.
— Ладно тебе! Я всегда вижу, когда ты лжешь, знаешь ли. И доктор Олендзки говорит, что завтра будет еще хуже. — Я снова откинулась на постель. — И ведь ничем не прикроешь, верно? Нам с Ташей нужно нарядиться в маски в стиле «Призрака оперы».
Она вздохнула и села на постель рядом со мной.
— Жаль, я не могу исцелить твой синяк.
Я улыбнулась.
— А было бы здорово.
Помимо способности к внушению и харизме, те, кто отмечен духом, умеют исцелять.
— Хотелось бы мне найти другой способ управлять духом… чтобы использовать магию…
— Да. — Я понимала ее жгучее желание помогать людям.
Черт, я тоже не против, чтобы мой синяк исчез в считанные секунды, а не рассасывался несколько дней.
— Я тоже хотела бы этого.
Она снова вздохнула.
— И не потому, что я просто жажду использовать силу духа и помогать окружающим. Я… ну… скучаю по магии. Она здесь, просто блокирована таблетками. И она жжет изнутри, требует выхода. Однако между нами стена. Ты просто не представляешь, каково оно.
— Представляю.
Еще бы. Мало того что я воспринимала ее чувства на расстоянии, иногда у меня получалось даже проникнуть в ее мозг. Подобное трудно объяснить и еще труднее осуществить. Тогда я буквально вижу ее глазами. И не раз я чувствовала эту жгучую потребность, о которой она говорила. Часто она просыпалась ночью, тоскуя по силе, до которой не могла пока дотянуться.
— О да, — удрученно сказала она. — Иногда я об этом забываю.
Чувство горечи переполняло Лиссу. Оно было направлено не столько на меня, сколько на неразрешимость ситуации. Внутри вспыхивали искорки гнева. Ощущение собственной беспомощности нравилось ей так же, как и мне. Гнев и разочарование переплавлялись в нечто мрачное, уродливое.
— Эй! — Я коснулась ее плеча. — Ты в порядке? На мгновение она закрыла глаза и тут же открыла их.
— Ненавижу!
Сила ее чувств напомнила мне о нашем разговоре, происшедшем перед тем, как я уехала в дом Бадика.
— У тебя по-прежнему ощущение, будто действие таблеток слабеет?
— Не знаю. Немного.
— Но ощущение усиливается? Она покачала головой.
— Я по-прежнему не могу использовать магию. Я вроде как ближе к ней… но она все еще недостижима.
— Но ты сама… твое настроение…
— Да, в этом смысле они действуют. Не волнуйся, — добавила она, заметив выражение моего лица. — Я не вижу никаких странных вещей и не пытаюсь причинить себе вред.
— Хорошо. — Я все еще беспокоилась по этому поводу и потому рада была это слышать. Пусть она по-прежнему не могла дотянуться до магии, мысль об ухудшении ее душевного состояния нравилась мне еще меньше. Я отчаянно надеялась, вдруг ситуация стабилизируется сама собой. — Не забывай, я здесь. Если произойдет что-нибудь странное, ты ведь скажешь мне, правда?
Темные чувства в ее душе исчезли, и я ощутила странную пульсацию нашей связи. Я не знала, что это такое, но содрогнулась от ее силы. Лисса ничего не заметила. Настроение у нее снова поднялось, и она улыбнулась мне.
— Спасибо, — ответила она. — Обязательно.
Я улыбнулась, радуясь ее возвращению к нормальному состоянию. Мы замолчали, и на краткий миг мне захотелось излить ей свое сердце. Со мной столько всего произошло в последнее время: моя мать, Дмитрий и, конечно, дом Бадика. Я держала все переживания при себе, и они разрывали меня на части. Сейчас, впервые за долгое время почувствовав себя с Лиссой так спокойно, я подумала, что для разнообразия могу позволить ей проникнуть в мои чувства.
Однако, не успев открыть рот, я заметила, как ее настроение изменилось, она стала напряженной и нервной. Ей хотелось о чем-то рассказать, что сильно занимало ее мысли. Вот тебе и излила сердце! Если она хочет поговорить, не стоит грузить ее моими проблемами. Я задвинула их подальше и приготовилась выслушать ее.
— Занимаясь с госпожой Кармак, я обнаружила странное…
— М-м-м?
Мое любопытство мгновенно ожило.
Морои обычно еще в юношеском возрасте определяют, в какой стихии будут специализироваться. После этого их распределяют по классам в соответствии со спецификой стихии. Однако на данный момент Лисса была единственной, чьей специализацией являлся дух, и, соответственно, такого класса не существовало. Большинство полагали, что у нее просто нет никакой специализации, но она и госпожа Кармак — учительница магии в Академии — встречались помимо занятий и искали сведения о духе. Они изучали и современные, и старые записи, находили подсказки, могущие привести к другим, владеющим духом.
— Я не нашла никаких подтверждений о других, но зато обнаружила отчеты о… м-м-м… некотором необъяснимом феномене.
— Какого рода? — удивилась я, поскольку плохо представляла себе, что могут счесть необъяснимым феноменом вампиры.
Когда мы с ней жили с людьми, нас рассматривали как необъяснимый феномен.
— Разрозненные записи… Я прочла об одном парне, который мог заставить других видеть то, чего на самом деле не существовало. Он заставлял верить, будто они видят монстров, или других людей, или еще что-нибудь.
— Принуждение?
— По-настоящему могущественное принуждение. Я так не могу, а я сильнее — или, точнее, была раньше сильнее. И я знаю по себе, эту силу дает дух…
— И отсюда ты сделала вывод, — закончила я за нее, — создатель иллюзий тоже использовал Дух.
Она кивнула.
— Почему бы тебе не связаться с ним и не выяснить?
— Потому что такой информации нет! Она содержится в тайне. И есть другие, такие же странные. Вроде того типа, который мог физически истощать. Стоящие рядом с ним люди испытывали слабость и теряли силы, а иногда и сознание. А другой мог останавливать в воздухе брошенные в него предметы.
Ее лицо светилось возбуждением.
— Может быть, его стихией был воздух.
— Может быть.
Я чувствовала, какое волнение и любопытство охватили ее. Она отчаянно хотела верить, что не одна такая на свете.
Я улыбнулась.
— Кто знает? У мороев есть Розуэлл — и Зона пятьдесят один — для изысканий. Это просто чудо, что меня до сих пор не взяли на обследование, чтобы разобраться в природе нашей связи.
Лисса решила поддразнить меня.
— Иногда я жалею, что не могу заглянуть в твое сознание. Хотелось бы понять, какие чувства ты испытываешь к Мейсону.
— Он мой друг, — решительно ответила я, удивившись столь резкой смене темы. — Вот и все.
— Раньше ты флиртовала с любым парнем, который подворачивался под руку.
— Эй! — Мне стало обидно. — Я никогда не была настолько скверной.
— Ладно… Может, и нет. Но теперь, похоже, парни тебя вообще не интересуют.
Парни меня очень даже интересовали — ну один парень.
— Мейсон милый, — продолжала она. — И без ума от тебя.
— Да, — согласилась я.
Я вспомнила о том кратком мгновении, когда мы стояли у входа в класс Стэна и Мейсон показался мне сексуальным. Плюс он реально забавный, и мы прекрасно ладим. Не такая уж плохая перспектива, если заводить речь о бойфрендах.
— Знаешь, вы во многом схожи. Оба делаете то, что не должны.
Я рассмеялась. Это тоже было правдой. Я вспомнила страстное желание Мейсона бросить вызов всем стригоям в мире. Может, я к такому и не готова — несмотря на вспышку в автомобиле, — но отчасти и мной владело безрассудство.
«Может, пора предоставить ему шанс», — подумала я.
Поддразнивать его забавно, и я уже сто лет ни с кем не целовалась. От Дмитрия у меня болело сердце… но, похоже, этим все и ограничится.
Лисса смотрела на меня оценивающим взглядом, как будто знала, о чем я думаю. Ну может, и знала — если не считать всего, связанного с Дмитрием.
— Я слышала, Мередит говорит, ты идиотка, раз не встречаешься с ним. Она говорит, ты слишком хороша для него.
— Что?! Это неправда.
— Эй, это же не мои слова. Как бы то ни было, она сказала, что подумывает сама заполучить его.
— Мейсон и Мередит? — усмехнулась я. — Глупость какая! У них же нет ничего общего.
Мелочно, конечно, но я привыкла к мысли, что Мейсон сходит с ума по мне.
— Ты собственница.
Лисса снова угадала мои мысли, неудивительно, что ее так раздражает моя способность читать ее мысли.
— Совсем чуть-чуть. Она засмеялась.
— Роза, Мейсон там или нет, но тебе определенно нужно начать встречаться с кем-то снова. Здесь полно парней, которые жаждут проводить время с тобой… на самом деле очень симпатичных парней.
Когда дело доходит до мужчин, я не всегда делаю лучший выбор. И снова на меня нахлынуло неодолимое желание поведать Лиссе обо всех своих тревогах. Я так долго не рассказывала ей о Дмитрии, хотя эта тайна сжигала меня изнутри! Лисса ведь моя лучшая подруга. Я могу рассказать ей все, и она не осудит меня. Но, как и чуть раньше, я упустила шанс поделиться с ней тем, что у меня на уме.
Она перевела взгляд на будильник и вскочила с постели.
— Я опаздываю! У меня свидание с Кристианом!
Радость переполняла ее, радость, за которой ощущалось чуть нервное предвкушение. Любовь. Ну что тут поделаешь? Ревность начала поднимать свою мерзкую голову, но я затолкала ее обратно. Снова Кристиан отбирал Лиссу у меня. Сегодня вечером не получится излить душу.
Мы вышли вместе с Лиссой, и она тут же умчалась, пообещав поговорить со мной завтра. Я поплелась в свой спальный корпус. Оказавшись в комнате, я подошла к зеркалу и застонала, увидев свое лицо. Глаз окружало распухшее темно-багровое пятно. Увлекшись разговором с Лиссой, я почти забыла об инциденте с матерью. Удерживаясь от более близкого разглядывания, я просто стояла и смотрела на свое лицо. Может, это эгоистично, но я знала, что выгляжу хорошо. У меня третий размер груди и тело, которого домогались многие в школе, где девушки в основном худющие, как супермодели. И, как я уже говорила, лицо у меня тоже красивое. В обычный день — на девять очков из десяти, а в удачный на все десять.
Но сегодня? Да… Сегодня я практически в отрицательной зоне. На лыжной базе я наверняка прослыву мифическим чудовищем.
— Мама врезала мне, — сообщила я своему отражению.
Оно ответило мне сочувственным взглядом.
Вздохнув, я решила, что готова лечь. Ничего больше этим вечером делать не хотелось, и, может, дополнительная порция сна ускорит исцеление. Я умылась, расчесала волосы, надела свою любимую пижаму; прикосновение мягкой фланели немного улучшило настроение.