После того как он оказался в безопасности на базе и приложил лед к щиколотке, я понесла наше снаряжение наружу, на склад. Возвращаясь, я вошла через другую дверь. Этот вход находился на большой открытой галерее с резными деревянными перилами. Галерея была встроена в горный склон, и с нее открывался потрясающий вид на окрестные горы и долины — если, конечно, вы в состоянии простоять на морозе достаточно долго, чтобы восхититься им. Большинство людей явно неспособны на подобный подвиг.
Я поднялась по ступенькам на галерею, громко топая, чтобы стряхнуть снег с ботинок. В воздухе ощущался густой аромат, одновременно острый и сладковатый. В нем чувствовалось что-то знакомое, но не успела я идентифицировать его, как внезапно из темноты ко мне обратился голос:
— Привет, маленькая дампирка.
Я вздрогнула, сообразив, что на галерее кто-то стоит. Неподалеку от двери к стене прислонился парень… морой. Он поднес ко рту сигарету, глубоко затянулся, бросил ее на пол, затоптал окурок и криво улыбнулся мне. Вот что это за запах, поняла я. Сигареты с гвоздикой. Насторожившись, я остановилась, скрестив на груди руки и разглядывая его. Он был ниже Дмитрия, но не такой худой, как многие моройские парни. Длинное темно-серое пальто — скорее всего, из безумно дорогой смеси шерсти и кашемира — сидело на нем исключительно хорошо, и кожаные ботинки тоже свидетельствовали о больших деньгах. Темно-каштановые волосы выглядели взъерошенными, но чувствовалось, им сознательно придали такой нид, а глаза у него были не то голубые, не то зеленые — не хватало света разглядеть. Лицо привлекательное, и, по моим прикидкам, он был на пару лет старше меня. Выглядел он так, словно сбежал с какого-то званого обеда.
— Да? — спросила я.
Его взгляд пробежал по моему телу. Я привыкла к вниманию со стороны моройских парней, хотя оно не так откровенно проявлялось. И обычно я не была закутана в зимнюю одежду и синяк под глазом не красовался.
— Просто сказал «привет», вот и все.
Я думала, за этим что-то последует, но он лишь сунул руки в карманы пальто. Я пожала плечами и сделала пару шагов вперед.
— Знаешь, ты хорошо пахнешь, — неожиданно сказал он.
Я снова остановилась и недоуменно посмотрела на него, отчего его кривая улыбка стала еще шире.
— Я… м-м-м… что?
— Ты пахнешь хорошо, — повторил он.
— Шутка?
Я истекала потом весь день. Это отвратительно, он наверняка издевался.
Я хотела продолжить путь, но в этом парне было что-то фантастически неотразимое, как крушение поезда. Он не показался мне привлекательным per se, просто внезапно захотелось поговорить с ним.
— Пот — не такая уж плохая вещь. — Он прислонился затылком к стене и задумчиво смотрел вверх. — Самые запоминающиеся жизненные моменты сопровождаются выделением пота. Да, если его слишком много и он давнишний и затхлый, то это пошло. Но пот прекрасной женщины… Он хмельной. Если бы ты обладала восприятием вампира, то понимала бы, о чем я говорю. Большинство людей все портят, заливая себя духами. Духи, может, и неплохо… в особенности соответствующие твоему природному запаху. Но лично тебе нужно их совсем чуть-чуть. Смесь из двадцати процентов духов и восьмидесяти процентов твоего пота… м-м-м… — Он склонил голову набок и посмотрел на меня. — Чертовски сексуально.
Я внезапно вспомнила Дмитрия и его лосьон после бритья. Да, чертовски сексуально, но, конечно, обсуждать это с незнакомым парнем я не собиралась.
— Ну, спасибо за урок гигиены, — сказала я. — Но у меня нет никаких духов, и я собираюсь принять душ и смыть с себя пот. Извини.
Он достал пачку сигарет и предложил мне. При этом он сделал всего шаг в мою сторону, но я почувствовала исходящий от него запах чего-то еще… Алкоголь. Я покачала головой, отказываясь от сигареты, и он вытряхнул одну для себя.
— Плохая привычка, — заметила я, глядя, как он прикуривает.
— Одна из многих. — Он глубоко затянулся. — Ты из Святого Владимира?
— Ага.
— Значит, будешь стражем, когда закончишь Академию.
— Очевидно.
Парень выдохнул дым, и я смотрела, как он медленно плывет в ночи. Обостренное вампирское восприятие или нет, просто удивительно, как он мог почувствовать запах чего-то еще, когда вокруг витал густой аромат гвоздики.
— Как долго тебе еще учиться? — спросил он. — Мне может понадобиться страж.
— Я заканчиваю Академию весной, но у меня уже есть договоренность. Извини.
В его глазах вспыхнуло удивление.
— Да? И кто же он?
— Это она. Василиса Драгомир.
— А-а… — Его лицо расплылось в широкой улыбке. — Я понял, что ты — ходячая неприятность, едва увидел тебя. Ты дочь Джанин Хэзевей.
— Я Роза Хэзевей, — поправила я.
— Рад познакомиться, Роза Хэзевей. — Он протянул затянутую в перчатку руку, и после недолгого колебания я пожала ее. — Адриан Ивашков.
— Значит, по-твоему, я — ходячая неприятность, — пробормотала я.
Ивашковы — королевская семья, одна из самых богатых и влиятельных. Они относились к тому сорту людей, которые считают, будто могут заполучить все, и добиваются этого всеми способами. Неудивительно, что он такой самоуверенный. Он засмеялся — звучным, почти мелодичным смехом. Почему-то его смех вызвал у меня ассоциацию с растопленным жженым сахаром, капающим с ложки.
— Удобно, правда? И твоя, и моя репутации идут впереди нас.
Я покачала головой.
— Ты ничего не знаешь обо мне. А мне известно лишь о твоей семье. О тебе я ничего не знаю.
— А хочешь? — нахально спросил он.
— Сожалею. Парни постарше меня не интересуют.
— Мне двадцать один. Не такая уж большая разница.
— У меня есть бойфренд.
Маленькая ложь. Мейсон пока не числился моим бойфрендом, но я надеялась, Адриан оставит меня в покое, узнав, что место занято.
— Забавно, что ты не сообщила об этом сразу же, — задумчиво сказал он. — Не он поставил тебе синяк?
Щеки вспыхнули даже на холоде. Я надеялась, он не заметил мой заплывший глаз; глупо, конечно. Со своим вампирским зрением он наверняка разглядел его, как только я поднялась на галерею.
— Если бы он это сделал, то расстался бы с жизнью. Я получила его во время… тренировки. В смысле, я же собираюсь стать стражем. Наши нанятая всегда проходят бурно.
— Возбуждает.
Он уронил вторую сигарету и сбросил ее с галереи.
— Что — ударить меня в глаз?
— Ну нет. Конечно нет. Я имел в виду идею бурного общения с тобой — вот что возбуждает. Я большой любитель… м-м-м… контактных видов спорта.
— Не сомневаюсь, — сухо отрезала я.
Он был самоуверенный, нахальный, и все же я никак не могла заставить себя уйти. За спиной послышались шаги, и я обернулась. По дорожке в направлении ступенек на галерею шла Мия. Увидев нас, она резко остановилась.
— Привет, Мия.
Она переводила взгляд с меня на Адриана.
— Еще один парень? — спросила она. Судя по ее тону, я имела собственный гарем мужчин.
Адриан бросил на меня вопросительный, удивленный взгляд. Я стиснула зубы и решила не снисходить до ответа. Вместо этого я проявила нехарактерную для меня вежливость.
— Мия, это Адриан Ивашков.
Адриан включил свое обаяние, прежде обращенное на меня. Они обменялись рукопожатием.
— Рад знакомству с подругой Розы, в особенности с такой хорошенькой.
Судя по его тону, мы знали друг друга с детства.
— Мы не подруги, — сказала я.
Мой запас вежливости подходил к концу.
— Роза водится только с парнями и психопатами, — заявила Мия.
Как обычно, когда речь заходила обо мне, ее голос звучал презрительно, но что-то в выражении лица подсказывало — Адриан заинтересовал ее.
— Ну, — сказал он жизнерадостно, — поскольку я и психопат, и парень, это объясняет, почему мы такие добрые друзья.
— Мы с тобой не друзья, — возразила я. Он рассмеялся.
— Строишь из себя недотрогу, да?
— Она не строит из себя недотрогу, — буркнула Мия, явно расстроенная тем, что Адриан уделяет мне больше внимания. — Можешь расспросить половину парней нашей школы.
— Ну да, а другую половину расспроси насчет Мии, — парировала я. — Если ты готов оказать ей какую-нибудь любезность, она в долгу не останется.
Когда Мия объявила нам с Лиссой войну, ей удалось подбить двоих парней распустить слух, будто я вытворяла с ними черт-те что. Правда, чтобы уговорить их разнести эту ложь, она сама переспала с ними.
Тень смущения пробежала по ее лицу, но она не утратила присутствия духа.
— Ну, по крайней мере, я делаю это не бесплатно.
Адриан издал что-то вроде мяуканья.
— Ты закончила? — спросила я. — Тебе пора баиньки, а взрослым хотелось бы поговорить.
Почти детский вид Мии был для нее больным вопросом, и я часто использовала это обстоятельство.
— Конечно, — решительно заявила она, щеки у нее порозовели, лишь усиливая впечатление фарфоровой куколки. — У меня есть занятия поинтереснее. — Она направилась к двери, но остановилась, положив на нее руку, и обернулась к Адриану. — Знаешь, это мамочка поставила ей синяк.
С этими словами она вошла в дом, и необычные поворачивающиеся стеклянные двери закрылись за ней.
Мы с Адрианом стояли в молчании. В конце концов он раскурил новую сигарету.
— Твоя мама?
— Заткнись!
— Ты из числа тех, кто находит либо задушевных друзей, либо смертельных врагов, верно? Никаких полутонов. Вы с Василисой, наверное, как сестры?
— Надеюсь!
— Как она?
— А? Что ты имеешь в виду?
Он пожал плечами, вроде бы подчеркнуто легкомысленно, но я понимала, что это не так.
— Ну, не знаю. В смысле, мне известно о вашем побеге… и еще была эта история с ее семьей и Виктором Дашковым…
Упоминание о Викторе заставило меня напрячься.
— И?..
— Не знаю. Просто подумал, может, этого слишком много для нее… ну, чтобы справиться.
Я внимательно разглядывала его. Был момент, когда просочились слухи о невменяемости Лиссы, но их быстро загасили. Большинство людей забыли об этом или вообще сочли ложью.
— Мне пора идти.
Я решила, что сейчас разумнее всего избежать дальнейших вопросов.
— Уверена? — спросил он лишь чуть-чуть разочарованно, в основном оставаясь таким же самоуверенным и самодовольным.
Что-то в нем по-прежнему интриговало меня, но оно не стоило того, чтобы идти против принципов или втягиваться в обсуждение Лиссы.
— Мне казалось, пришло время взрослых разговоров. Мне хотелось бы обсудить множество взрослых вещей.
— Уже поздно, я устала, а от твоих сигарет разболелась голова.
— А по-моему, очень мило. — Он затянулся и выдохнул дым. — Некоторые женщины считают, что сигареты придают мне сексуальный вид.
— Думаю, ты куришь, чтобы чем-то занять себя, пока обдумываешь следующее остроумное замечание.
Он рассмеялся, одновременно затягиваясь, и чуть не поперхнулся дымом.
— Роза Хэзевей, жду не дождусь нашей новой встречи. Если ты столь очаровательна, когда устала, раздражена, и столь великолепна с синяком под глазом и в лыжных одежках, то на высоте положения ты, должно быть, просто разрушительна.