Но и в Евразийском союзе экономика была словно натянутая до звона струна. Все еще как-то работало, но напряжение было страшным. Пилотов хоронили десятками, а сбитые и уничтоженные истребители никто вообще не считал. Заводы, раньше выпускавшие тридцать-сорок машин в год, теперь делали сто-двести. А заводов этих по стране теперь было пятнадцать крупных, не считая вспомогательных площадок, где делали готовые детали планеров и блоки электроники. Хорошо еще, что одиночные дроны на низкой высоте сбивались мобильными комплексами ПВО, а крупные прорывы в крайнем случае можно было ликвидировать сверхскоростными ракетами системы А-335 с ядерными боеголовками. Правда, только в относительно безлюдных районах и на низких высотах.
Тарасов отошел к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. Голова просто пухла от проблем, а обещанная конструкторами техника, способная изменить расстановку сил, была еще на стадии испытаний. Но решить проблему одним конкретным улучшением или супероружием невозможно. Это он знал твердо. За рычаги любой самой совершенной машины нужно сажать пилота, а любой пилот — это всего лишь человек.
— Павел Матвеевич, — Тарасов обернулся к секретарю, — а давно я не был у биологов в Пущино. Давайте-ка организуйте мне посещение. Посмотрим на их успехи живьем.
ГЛАВА 2
...
За истекшие сутки летчиками воздушно-космической обороны было уничтожено двенадцать вражеских кораблей. Погибли шесть пилотов и четыре оператора подвижного комплекса ПВО «Карат». Прорыв инопланетных агрессоров ликвидирован.
Продолжается визит Председателя Госсовета Китайской Народной Республики в Россию. Председатель Госсовета Ли Шень посетил авиационный завод в Комсомольске-на-Амуре и провел ряд рабочих встреч с администрацией губернии.
Аномально высокая температура продолжает стоять на всей территории европейской части Евро-Американского союза. Пожары, охватившие лесные массивы ряда стран, уничтожили уже более пяти тысяч гектаров леса. Энергодефицит привел к отключению или ограничению в потреблении электричества в нескольких крупных городах, включая Париж и Берлин. С наступлением комендантского часа освещены лишь центральные улицы и элитные районы.
База ВВС «Сибирь»
В себя Барков пришел уже в корабельном лазарете. Попробовал открыть глаза и не смог. А попытка пошевелить рукой вызвала такой приступ боли, что его снова смыло в беспамятство.
Новое пробуждение было уже получше. Но лишь потому, что его, судя по привкусу во рту, до бровей накачали обезболивающим. Тело же вообще отказалось слушаться, словно отмороженное.
— Ну что? — мягкий женский голос обволакивал словно вата. — Как тут наш герой?
— Судя по всему, хреново, — с трудом прошептал лейтенант.
— Ну, не все так плохо. — Начальница медслужбы авиабазы «Сибирь» вгляделась в показания датчиков. — Мозг почти не пострадал. Кости мы вам частично собрали, частично поставили протезы. Оставшуюся мышечную ткань распределили по самым важным узлам, так что руками вы пользоваться сможете почти в полном объеме. Хорошо еще, что сердце у вас просто фантастически крепкое. Ни одного рубца. А вот с органами похуже. М-да. Похуже. Мы имплантировали вам новые почки, печень, легкие и селезенку. Кроме того, пришлось здорово повозиться с кровеносной системой.
— Что с глазами?
— С глазами? — сразу голос у доктора стал словно пластмассовым. — Э… с глазами… Пока не выросли. Через пару дней, когда процесс роста завершится, будем делать операцию.
— Ясно. — Лейтенант чуть слышно хмыкнул.
— Но зато у меня для вас замечательная новость. Сейчас я подключу малый виртуал…
Щелкнули шейные зажимы, и мир впервые после попадания в госпиталь стал видимым. Стройная женщина в зеленом халате сдвинулась в сторону, и в палату вошли командир авиабазы генерал-майор Ревенко собственной персоной и несколько офицеров.
Анатолий инстинктивно дернулся встать, но лишь двинул шеей. Несмотря на это, генерал правильно понял жест лейтенанта.
— Лежи, лежи. — Он снял фуражку и присел на стул рядом с кроватью. — Даже не знаю, чего сказать тебе. — Он пригладил ладонью ежик седых волос. — Когда шел, были всякие слова, а теперь все из головы вылетело.
— Начните с важного, — едва прошептал Анатолий, но, усиленный виртуалом, голос прозвучал ясно и громко.
— Помнишь? — Командующий базой улыбнулся. Фирменная присказка «Начну с важного», которой адмирал начинал все совещания, была, можно сказать, его эмблемой. — Хорошо. По результатам боя принята новая тактика борьбы с «калошами». Оружейники получили заказ и уже испытывают новые снаряды с ослепляющей начинкой.
— Как ребята?
— Гном, Кол, ваш командир и остальные живы-здоровы. А вот Варан, Колос и Шар — все. Только обломки остались.
Перед глазами лейтенанта мелькнули, словно кадры, картинки их общих посиделок. Варан был немногословный, спокойный и уверенный, словно танк, татарин с черными как смоль глазами чуть навыкате, отчего его взгляд приобретал гипнотическую силу. Колос настоящий казак, державший в комнате старую прапрадедовскую шашку. И Шар. Веселый компанейский парень, обожавший старинную музыку.
— Кроме того, мы наконец-то взяли относительно неповрежденный экземпляр «калоши». Главный механик уже повез в наш НИИ. Ну, свое спасибо от науки ты еще получишь, я думаю, а вот это от нас прими. — Один из офицеров подал установленную на подставке искусно выполненную модель Су-65 «Ястреб». Весь корпус и подставка были испещрены автографами. — И еще. — Генерал встал, надел фуражку и взял в руки поданную ему коробочку. — За мужество и героизм старший лейтенант Анатолий Барков награждается званием Героя России и медалью «Золотая Звезда».
— Служу России! — четко произнес Анатолий и впервые с момента попадания в госпиталь улыбнулся.
— И самое главное. — Ревенко чуть смущенно улыбнулся. — Когда еще шла спасательная операция, какой-то умник ухитрился отправить на тебя с Вараном наградные на «Звезду чести». Ты же вообще чудом выжил. В машине что-то перекоротило, но метров за сто над землей катапульта все же сработала. Капсулу на третий день нашел охотник и связался со спасателями. Пока суд да дело, наградные уже подписали. Так что ты теперь будешь одним из трех людей, награжденных Звездочкой еще при жизни.
В Екатеринбург его доставил личный генеральский борт. К немалому смущению молодого старлея, на красноярском космодроме кроме медиков его встречали пионеры из организации «Опора» и несколько журналистов общероссийских каналов.
Малышня сразу оттеснила в сторону офицера медслужбы и, довольно грамотно взяв в коробочку инвалидное кресло, устроила из корреспондентов конвейер, давая каждому буквально по три минуты. Но стоило экрану диагноста покраснеть, как импровизированная конференция была мгновенно свернута и его покатили к медицинскому микроавтобусу.
Долечиваться предстояло во флотском госпитале для таких же, как он, списанных подчистую вояк.
Буквально через пару часов в госпиталь, словно ураган, ворвался Барков-старший и, учинив для начала форменный допрос всему персоналу, вошел в палату сына.
— Папа…
— Лежи, сынок. — Чуть звякнув наградами, полковник Барков присел рядом. — Молодец. — Он тяжело вздохнул. — Дал прикурить этим гадам. Твой бой по всем каналам крутили. Даже у меня интервью взять пытались.
Анатолий тихо рассмеялся.
— Во-во. И представляешь, все интересовались, как это, мол, я воспитал такого героя. — Он помолчал. — Ладно, герой. Я тут тебе всякого разного привез, чего ты любишь. Так что ешь и поправляйся. У нас с мамой на тебя большие планы.
— Да какие планы, пап? — Анатолий чуть заметно улыбнулся. — Я же теперь инвалид. Только бумажки перебирать и могу.
— Ну, во-первых, не все так плохо. — Виктор Сергеевич снял фуражку и положил ее на колено. — Врачи обещали полное восстановление подвижности максимум через год. Летать ты, конечно, не сможешь, но танцевать вполне. Ленка Егорова, кстати, телефон маме оборвала, все интересовалась, когда ты домой прилетишь.
Школьная любовь Анатолия, с которой он расстался в момент получения предписания на вступительные экзамены в Ейское высшее училище ВКО, не вызвала в душе никаких эмоций, кроме легкой грусти. Тогда девушка закатила ему настоящий скандал, требуя, чтобы Барков отозвал свое заявление о поступлении в училище. Анатолий, который первый раз сталкивался с женской истерикой, сначала попытался как-то ее успокоить, а потом плюнул и уехал на три дня к родственникам в деревню. На его проводы в училище Елена не пришла, предпочтя уехать к морю с сыном местного промышленника.
— Да ну ее. Пусть дальше ловит своих принцев.
— Ну, это ты сам разберешься. Она, кстати, сейчас региональный инспектор шестого класса, так что вы с ней почти равны в званиях.
— Ленка инспектор? — Анатолий рассмеялся, представив себе хрупкую высокую девушку с соломенно-желтыми волосами в черном с серебром мундире Службы государственного контроля. — Она же всегда любила красивую жизнь и модные тряпки.
— Еще какой! — Полковник рассмеялся. — Только дым идет. Пару раз даже охрану приставляли. И кроме формы, почти ничего не носит. Только бегает в старом спортивном костюме. Так что она сильно изменилась за эти шесть лет.
— А как мама?
— Мама сейчас на «Арктической-9» налаживает систему обороны. Но твердо обещала через недельку к тебе прилететь. Да, хотел тебя спросить. Тут тебе как, нормально? — Виктор Сергеевич оглянулся. — А то давай переведем в центральный флотский. Будешь под боком.
— Не, пап. Я лучше здесь. — Анатолий улыбнулся. — Ты видел, какие здесь сестрички? А в центральном одни грымзы старые ползают.
— Ну, смотри. — Полковник оглянулся на тихо вошедшую медсестру. — Я тут тебе комм оставил. Звони в любое время. У нас сейчас запарка, спим пару часов в день, так что звони в любое время.
— Да, запарка у вас — это серьезно.
— Вот подлечишься, узнаешь насколько. — Барков-старший встал. — Все. Меня тут твоя красавица гонит, так что оставляю тебя в ее крепких руках.
Неловко коснувшись губами щеки сына, полковник вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, и только в коридоре, прислонившись к стене, замер на несколько минут, смотря куда-то в пространство и скрипя тяжелыми кулаками. Затем тяжело вздохнул, надел фуражку и твердым размашистым шагом пошел к выходу.
Несмотря на то что сетевой канал в госпитале был куда лучше, чем на базе, Толя входил в игру лишь на предписанный правилами минимум, предпочитая книги и прогулки по виртуальным музеям. Свалиться в черную депрессию не давали местные сестрички, которые, словно на подбор, были писаными красотками, и пионеры, все время крутившиеся вокруг.
Анатолий все ждал, когда ему надоест этот шумный хоровод, но искреннее детское участие и их трогательная забота согревали сердце лучше любого психотерапевта. У них, как ни странно, оказалось много тем для разговоров. Почти все ребята уже поднимались в воздух самостоятельно, а некоторые серьезно занимались постройкой собственных летательных аппаратов. Анатолий и сам увлекался моделированием самолетов и в детстве даже построил несколько планеров, один из которых его чуть не убил. Правда, вместо ожидаемой головомойки от наставника он получил в подарок несколько гигабайт чертежей, пособий и инструкций, а вдобавок большой моток сверхпрочного троса для тяг и ящик с первоклассными инструментами. А позже, когда начался новый учебный год, уроки труда в школе стал вести настоящий авиаконструктор, который до этого спокойно доживал свои дни на пенсии в небольшом городке, но с радостью принял предложение работать с детьми. Поэтому неудивительно, что из их группы в пятнадцать человек трое пошли в летные училища, а один даже стал авиационным конструктором.