— Крис, вы выбрали себе не ту профессию. Вам надо было идти не в физики, а в психологи.
— А сейчас у вас в жизни мужчины есть?
— Если бы были, я бы в «Фонтане» одна не сидела. Не стоит об этом больше говорить… Да нет, даже если бы они и были, я все равно приехала бы сюда одна. Мужчины и работа несовместимы.
— Согласен, только для меня это — женщины и работа.
— Неужели?
— Разумеется, речь не о присутствующих.
— Разумеется!
Допивая содовую, Крис наблюдал, как Лора пытается заинтересоваться чем угодно, только не им. Любопытно, сколько ему поставлено сейчас очков в учетной карточке, которую наверняка завела на него Лора. Ясно, что профессия его никогда высоко не котировалась. Это Крис уже знал. Однако ее нервозность указывала на то, что он, возможно, кое в чем преуспел. Даже осторожные попытки его рассердить доказывали, что он ей не безразличен.
Мисс Рейн закончила трапезу и стала собирать остатки еды, чтобы их выбросить. Взгляда Криса она старательно избегала, движения ее стали несколько скованными, что подтвердило его догадку: Лора чувствовала, как он за нею наблюдает.
Он и правда не спускал с молодой женщины глаз, когда та несла мусор к урне. Интересно, какая она в постели? — мелькнула мысль. Такая же вечно меняющаяся, как всегда и во всем? А может, он найдет в ней столь редкое и пленительное сочетание смелости и застенчивости?..
День явно не задался. Рисовать не хотелось. Идти в лес вряд ли имело смысл: на небе собрались темные тучи. А мешать Крису, углубившемуся в работу, и вовсе ни к чему.
Она вгляделась в только что законченную картину — жалкую попытку отвлечься. Потом поставила кисти в воду, чтобы те не засохли, и опустилась в старое кожаное кресло, с разноцветными следами масляной краски, и задумалась. Что ж тут удивительного, если Крис при любой возможности упоминает про работу Марка и непрерывно о нем расспрашивает? Ей и самой уже давно хотелось поговорить о дяде с кем-нибудь, кто мог оценить его по достоинству.
Лора дала волю воспоминаниям. Марк был, конечно, далеко не прост. Крис считал его блестящим ученым. А она помнила дядю как человека мягкого и доброго. С нею он всегда был совсем не таким, как с другими: его беспредельная доброта к ней шла вразрез с несколько суровой внешностью. Ее брат и кузины всегда побаивались Марка, но у необузданной Лоры никогда подобных страхов не возникало.
Она бесконечно любила «Фонтан». Ее всепоглощающая любовь к поместью началась с того, что в детстве она каждое лето проводила здесь с дядей Марком. Он обожал прогулки на свежем воздухе, природу и ненавидел охоту. Никому никогда не разрешалось приносить в поместье ружье. И этот запрет соблюдали здесь и теперь, через пять лет после его кончины.
Именно от дяди Лора научилась терпению, необходимому всем, кто наблюдает за животными в их естественной среде. В лесу у Марка всегда были с собой каталоги птиц и диких животных, обитающих в данной местности. Теперь Лора иногда брала эти книжки, отправляясь в лес одна.
А какую радость у Марка вызвала ее картина! Тогда она весьма банально назвала ее «Наше будущее». И вот теперь уже более пяти лет это «выдающееся творение» пылится в забвении на чердаке.
Лора нахмурилась. Владелец галереи, где будут выставлены ее произведения, заинтересовался ее ранними работами. «Наше будущее», наверное, как раз то, что нужно для предполагаемой экспозиции. В любом случае самое время вытащить ее с чердака.
Лора решительно встала с кресла, поднялась на третий этаж и по крутой, узкой лестнице добралась до чердака. Все ее мысли крутились вокруг предстоящей выставки. Если экспозиция провалится, тогда придется согласиться с Фредой и признать, что она, Лора, просто занимается рисованием, чтобы убить время, не обладая при этом никакими художественными талантами. Хобби богатенькой девицы, которой не надо думать о хлебе насущном!
Она вытащила картину, надеясь, что перепады температуры не повредили холст и красочный слой. Вроде все было в порядке. Но надо внимательнее осмотреть ее в студии при ярком свете.
С картиной в руках она пошла вниз. Не дойдя до основания лестничного пролета, почувствовала, как деревянная рама начала ослабевать. Похоже, полотно выдержало пребывание на чердаке, а вот рама рассохлась. Может быть, выдохся клей на стыках.
В студии Лора осторожно опустила картину на пол и осмотрела раму как следует. Даже в прошлые годы рамы для своих картин она делала сама из лучших материалов, включал дорогой клей. Странно, что сейчас эта распадается на части. Лора наклонилась над отошедшей частью и с недоумением увидела на стыке деревянных планок потеки янтарного цвета. Клей, которым всегда пользовалась она, был прозрачным и следов не оставлял.
Осторожно потянув поврежденную часть рамы, Лора замерла в полном смятении. За деревянной планкой оказался исписанный лист разлинованной желтой бумаги. Она узнала и бумагу и почерк. Это был лист из блокнота, каким обычно пользовался Марк!
Лора извлекла листок на свет божий, села на пол и попробовала прочитать. Но вскоре поняла, что не получится: написано было разборчиво, но смысл ускользал от понимания. Тогда она очень осторожно отделила холст от рамы и обнаружила еще несколько спрятанных листков. Всего их оказалось десять.
Ну и как все это следует понимать? Может, Марк и был человеком эксцентричным, но чтобы додуматься до такого?.. Его поступок противоречил здравому смыслу. Лора расправила листки и снова попыталась разобрать представшую ее взору тарабарщину. Но нет, в тексте, помимо слов, масса значков и расчетов, понятных, наверное, только таким, как Крис…
Уже за порогом студии она остановилась. А может, не стоит торопиться? Ясно, что Марк спрятал бумаги не без причины. Ведь все остальные рукописи он оставил открытыми для обзора, а ящики стола вообще никогда не закрывал.
Лора прикусила губу, прикидывая, что лучше — показать эти записи Огдену или подождать? Наконец решила все сохранить в тайне. Она отнесла бумаги в спальню, спрятала их в комоде. И нервно рассмеялась. Затем, выглянув в окно и увидев, что небо светлеет, задумала отправиться на прогулку. В лесу голова у нее работает лучше, а сейчас ей было над чем подумать. Она поспешила вниз.
С самого первого дня, как приехал Крис, она уступила его просьбе зря его не волновать, поняв, что он действительно беспокоится о ее безопасности. Хотя вряд ли он сумел оценить по достоинству ее уступку, но она теперь всегда его предупреждала, когда шла гулять…
Остановившись в дверях библиотеки, она увидела, что Крис сидит за письменным столом и что-то очень внимательно читает. А не совершает ли она ошибку, утаивая от Огдена свою находку? — подумалось Лоре.
Крис поднял на вошедшую глаза. Нахмуренное и сосредоточенное выражение на его лице сменилось приветливой улыбкой.
— Собираюсь прогуляться, — сообщила она.
Крис кивнул. Нет, Лора была не права: он прекрасно понимал, как нелегко дается ей эта уступка. Более того, позови она его с собой, он бы согласился, но навязывать ей свое общество стеснялся. Никому из тех, кого он встречал, не требовалось столько умозрительного пространства, сколько ей. Так много, что вряд ли он сможет оказаться к ней когда-либо ближе.
— Счастливо, — только и сказал он. — Но, похоже, пойдет дождь.
— Да нет. К тому же я недалеко.
Она быстро зашагала по тропинке вокруг озера. В отличие от обычных ее прогулок, у этой была цель. Пройдя минут десять, Лора добралась до своего любимого места — небольшой поляны на дальнем берегу озера. Деревьев тут не было, и открывался прекрасный вид на дом. Она села на мох и с наслаждением вдохнула аромат влажной земли. Но тревожные мысли уже были тут как тут.
Черт возьми, Марк, зачем ты это сделал? У тебя наверняка была веская причина. Но какая? И как, скажи на милость, я должна расшифровать твои закорючки?
Картину, а следовательно, и запрятанные в нее записи, дядя завещал ей. Он знал, что Лора никогда «Наше будущее» не продаст. Возможно, даже предполагал, что она заберет ее к себе домой. Именно так и случилось бы, если бы не скоропостижная его кончина, после которой Лора не могла видеть то, что напоминало ей о любимом дядюшке.
А если бы она привезла картину к себе домой, то непременно переделала бы раму. Ей никогда не нравилась та, которую с самого начала выбрал Марк. Она так, помнится, ему и сказала. Это было примерно за год до его смерти. Но даже если бы Лора не стала делать новую раму, она наверняка заметила бы, что дядя склеил старую на редкость неумело.
Значит, Марк преднамеренно оставил эти десять листков именно там, где она — и только она! — могла их найти. Если бы он просто хотел обеспечить их сохранность, то скорее всего положил бы в сейф. Но в таком случае после его смерти их мог бы обнаружить любой член семьи. А если бы Марк официально завещал эти бумаги ей, у остальных Рейнов появились бы вполне закономерные вопросы. Выходит, она единственный адресат загадочных листков.
— Прекрасно, — прошептала Лора. — Пока все логично. — Но ведь Марк не мог не подумать о том, что племянница не сумеет оценить значение его записей?
А что, если Марк уже намекал ей о существовании этих записей? Они с дядей много времени проводили здесь, в «Фонтане». Лора всегда приезжала сюда раньше других, чтобы побыть с Марком наедине, регулярно навещала его и в другое время.