Едва автомобиль успел притормозить возле отеля, как Ева выскочила на улицу, оставив на сиденье первую попавшуюся в кошельке купюру, которую даже толком не рассмотрела. Увидев обозначенные на ней цифры, водитель удивленно присвистнул, но Ева была уже далеко. Влетев в услужливо распахнутые перед ней швейцаром двери, она бросилась к стойке портье.
— Синьор Вернье уже вернулся? — нетерпеливо поинтересовалась она.
— Нет, синьорина, — степенно ответил усатый портье, окидывая ее равнодушным взглядом, но затем, видимо узнав в ней утреннюю гостью Марселя, спросил с услужливой улыбкой: — Вы где-то разминулись с ним?
Да, на его счастье, мысленно ответила ему Ева. Вслух же непринужденно бросила:
— Ничего, я подожду здесь, в холле.
Она расположилась в большом мягком кресле, выполненном в форме груши. Закинув ногу на ногу, Ева принялась листать лежавшие на стеклянной столешнице модные журналы.
Пусть только явится, ручаюсь, он пожалеет о том, что вообще приехал в наш город, думала она, нервно перелистывая глянцевые страницы. А вчерашнее падение, в результате которого он порезал руку, покажется ему просто праздничным фейерверком в виде разноцветных стекляшек, когда я доберусь до мебели в его апартаментах.
Ева некоторое время продолжала листать журнал, с надеждой поглядывая в сторону дверей, но по мере того, как проходила минута за минутой, надежда в ее взгляде постепенно угасала, уступая место очередному за сегодняшний день разочарованию.
Что ж, ничего не поделаешь. Придется отложить разгром на некоторое время, подумала она, взглянув на часы. Не сидеть же мне здесь до позднего вечера. Может, у него сегодня запланирована экскурсия по ночным клубам.
Отложив журнал в сторону, она решительно поднялась с кресла и, приблизившись к портье, попросила, лучезарно улыбаясь:
— Будьте добры, передайте, пожалуйста, синьору Вернье, когда он вернется, чтобы он готовился к новой оплате счета.
Тот ответил услужливым кивком.
— Хорошо, синьорина, я обязательно передам. Только… вы уверены, что он поймет, о чем идет речь?
Улыбка Евы стала шире.
— Ни секунды в этом не сомневаюсь. Но, если все же понадобятся уточнения, скажите, что на этот раз ему придется оплачивать уже мой погром. — Одарив портье на прощание еще одной лучезарной улыбкой, она вышла из отеля.
Пусть не думает, что этот обман пройдет ему даром, с удовлетворением подумала она, сев в остановившееся неподалеку такси. Может, я, конечно, зря оставила для него это предупреждение. Только как бы он не готовился к встрече со мной, грандиозного скандала ему избежать не удастся.
Когда такси притормозило возле ее дома, Ева принялась лихорадочно осматривать многочисленные отделения замшевого кошелька, но, так и не найдя денег ни в одном из них, устремила на водителя растерянный взгляд.
— Знаете, я уверена, что они были здесь.
— Я не так в этом уверен, синьорина, — строго откликнулся тот.
Если признаться честно, то теперь и я тоже, мысленно заметила Ева. Особенно после всех этих похождений.
— Я обязательно с вами расплачусь, — заверила его Ева. — Только поднимусь в свою квартиру. — Она сделала жест в сторону окон на третьем этаже.
— Не выйдет, — все так же строго перебил ее водитель. — Знаю я таких аферисток. Или платите сейчас, или будем разбираться в полиции.
Вот дьявол! — разгневанно воскликнула про себя Ева. Везет же мне в последнее время на разного рода болванов!
Машинально ощупав карманы, она вдруг услышала хруст купюр. Бросив на водителя победоносный взгляд, она помахала перед его носом смятыми деньгами.
— Прошу вас, — с преувеличенной вежливостью проговорила она, протягивая их ему. — Сдачу можете потратить на изучение правил хорошего тона.
И куда могли подеваться те сто евро, которые уже несколько дней лежали в моем кошельке? — недоуменно размышляла Ева, поднимаясь по лестнице. Нет, этот лиможский псих абсолютно точно сведет меня с ума. Я даже не помню, на что потратила деньги. А ведь это была последняя имевшаяся у меня наличность. Придется прямо сейчас спуститься к банкомату.
Забрав из дома кредитную карту, Ева направилась к кондитерской, неподалеку от которой находился банкомат. Когда через некоторое время он выдал требуемые ею пятьсот евро и Ева уже протянула руку, чтобы забрать купюры, их тут же ловко выхватила из-за ее спины чужая рука. Стремительно обернувшись к наглецу, чтобы любой ценой отобрать у него так бесцеремонно похищенные деньги, Ева тотчас узнала, что этим наглецом является не кто иной, как… Марсель Вернье. Несколько секунд она не двигалась с места, изумленно уставившись на него, затем решительно сделала несколько шагов вперед, намереваясь привести свой первоначальный план в исполнение. Но Марсель так же ловко спрятал деньги в карман брюк. Ева почувствовала, как у нее буквально перехватило дыхание от подобного нахальства.
— Что ты себе позволяешь?! Кем ты себя возомнил?! — возмущенно воскликнула она. — Ты думаешь, если твой отец лиможский фарфорщик, так тебе все позволено?! Отдай немедленно мои деньги!
Марсель недоуменно пожал плечами.
— С чего вдруг? У меня нет ни малейшего желания расставаться с ними.
— Ах так?! Ну ладно. Тогда я их сама отберу у тебя. И не надейся, что у меня не хватит на это смелости, — предупредила Ева, приближаясь к нему еще на несколько шагов.
— Я надеюсь лишь на то, что благоразумия у тебя ничуть не меньше, чем смелости, — спокойно откликнулся Марсель. — Ведь не станешь же ты прямо здесь, посреди улицы, воровать мои деньги? — сделав ударение на слове «мои», он выразительно похлопал себя по заднему карману неизменных клоунских брюк.
— Воровать?! Твои деньги?! — опешила Ева. — И у тебя поворачивается язык произносить эту гнусную ложь?
Марсель развел руками.
— А что ты хотела? Конечно, они теперь мои. Я забрал их в качестве аванса, чтобы оплатить расходы за погром, который ты грозишься у меня устроить. К чему дожидаться вмешательства полиции? Ведь все можно решить мирным путем.
— Мирным путем?! Ты говоришь о мире после того, как сам же спровоцировал меня на крайние меры?! После того, как оклеветал меня в глазах Винченцо и хладнокровно солгал мне, будто он вовсе даже не звонил?!
— Но неужели ты не догадываешься, зачем я это сделал? — окинув Еву испытующим взглядом, тихо спросил Марсель.
— Чтобы я стала участницей придуманного тобою спектакля! — нетерпеливо выпалила Ева. — Как и сегодня в переулке, где за нами подглядывала твоя девица.
— Она не моя, — поспешно возразил Марсель.
— Ну конечно, другого ответа я и не ждала, — иронично откликнулась Ева. — Ты забыл поклясться, что никогда не был с нею знаком и вообще видел ее первый раз в жизни.
Марсель немного помолчал, сосредоточенно разглядывая свои кроссовки, затем все так же тихо проговорил:
— Я не понимаю, о ком ты говоришь. Я не заметил в том переулке никакой девицы.
— Ах вот как?! — угрожающим тоном протянула Ева. — Значит, это не от нее ты бежал из кафе словно умалишенный? И целовал меня вовсе не для того, чтобы вызвать ее ревность?! Ты считаешь, что можешь безнаказанно водить меня за нос? Что вправе клеветать на меня моим близким людям, когда тебе вздумается?!
— Твоим любовникам, ты хотела сказать! — вдруг вспылил Марсель. — Потому что этот пресловутый Винченцо вовсе не входит в число твоих близких людей.
— Да какое тебе дело до того, кем он мне доводится?! — разъяренно прокричала Ева, обратив на себя внимание нескольких прохожих, которые смерили их с Марселем удивленными взглядами.
— Никакого! — прокричал он в ответ. — Мне абсолютно наплевать на него! Так же, как и ему на тебя! Ты хоть знаешь, с какой легкостью он поверил в рассказанную мною небылицу? Поначалу я даже не назвал ему своего имени, просто сказал, что мы с тобой давние любовники и эту ночь ты проведешь у меня. И он был готов сразу же отступиться от тебя, забыть, выкинуть из своей жизни, как не вписавшуюся в интерьер безделушку. Ты хочешь знать, что он ответил мне? — Марсель схватил ее за плечи и, прижав к стене кондитерской, вопросительно заглянул в глаза.
Ева, не ожидавшая такого поворота в их разговоре, медленно покачала головой.
— Нет, не надо.
— А я все-таки скажу.
— Не надо. Я все равно не поверю тебе. Сейчас же отпусти меня. — Ева изо всех сил пыталась оттолкнуть его от себя, чувствуя, как к горлу подступает предательский комок.
— Значит, не поверишь? — продолжая с удивительной для его сложения силой удерживать ее на месте, проговорил Марсель. — Значит, ты считаешь, что я все время лгу?
— А разве это не так?! — по-прежнему продолжая отталкивать его, вскипела Ева. — Разве ты не лгал все это время, утверждая, будто никогда раньше не бывал в Риме?! Разве ты не лгал, когда пытался уверить меня в том, что не занимаешься в жизни ничем другим, Кроме кривляний под звуки рэпа?! Разве ты не лгал несколько минут назад, когда сказал, что не заметил той девицы, из-за которой разыграл любовную сцену?!
— Что здесь происходит? — вдруг услышали они рядом суровый мужской голос и, одновременно обернувшись на его звук, увидели двух полицейских. — Немедленно отпустите эту девушку! — метнув в Марселя испепеляющий взгляд, потребовал один из них, рослый здоровяк, который, судя по интонации, и задал вопрос.
Марсель послушно отступил от Евы на несколько шагов.
— Вам нужна наша помощь, синьорина? — осторожно поинтересовался полицейский, заботливо склонившись над нею.
Ева сделала отрицательный жест.
— Нет, все в порядке. Это мой друг. Мы просто спорили.
— В самом деле? — усомнился здоровяк.
— Да, мы обсуждали одну проблему. Потом обсуждение переросло в спор, — принялась сбивчиво объяснять Ева. — Вы же знаете, как это обычно бывает. Слово за слово. В современном мире столько проблем.
Полицейский медленно кивнул, смерив Марселя скептическим взглядом.
— В следующий раз советую вам быть более сдержанным в их обсуждении, — наставительным тоном проговорил он. — Иначе количество существующих проблем для вас резко увеличится.
Ева сокрушенно покачала головой, украдкой поглядывая на Марселя, как вдруг заметила направлявшуюся к ним с другой стороны улицы маму.
— Ну что вы, синьор, этот милый мальчик вовсе не хотел обидеть мою дочь! — еще издали воскликнула она, суетливо всплескивая руками. — Вы только взгляните на них — они просто созданы друг для друга! Разве он смог бы причинить хоть каплю страдания моей дорогой девочке? — умильно склонив голову набок, проговорила она и, преодолев последние несколько шагов, отделявшие их с Евой друг от друга, крепко прижала ее к груди.
— Так это ваша дочь, синьора? — уточнил здоровяк.
— Ну конечно. Конечно, это моя доченька, — поглаживая Еву по волосам, детским голосом подтвердила синьора Паола.
— А этот молодой человек в самом деле ее друг? — продолжал допытываться полицейский.
— Больше, больше чем друг, — многозначительным тоном проговорила она, бросив в его сторону красноречивый взгляд.
Полицейский понимающе кивнул и сделал знак своему коллеге продолжать путь. Как только они отошли на несколько метров, Ева, высвободившись из маминых объятий, устремила на нее изумленный взгляд.