Они приземлились на частной летной полосе. Пилот помог Лейле сойти по трапу самолета, неся за ней дорожную сумку. Джим Фарли ждал ее возле мощного автомобиля с четырьмя ведущими колесами. Он стоят один, рядом никого не было видно.
Вопреки всем ее приготовлениям, Лейле было достаточно лишь одного взгляда на Джима, как ее сердце отчаянно забилось.
Лейла с опаской глядела на мужчину, двигавшегося ей навстречу. Он был, без сомнения, более крепким, чем все, кого она встречала раньше, и сегодня утром, в джинсах и спортивной рубашке из хлопка с короткими рукавами, подчеркивавших его хорошо развитую мускулатуру, он казался ей воплощением мужественности. Его жесткое и красивое лицо выглядело опустошенным и усталым, свидетельствовавшим о напряженной и бессонной ночи. Темно-русые волосы были слегка взъерошены, как будто он забыл их причесать.
Из-под тяжелых век взгляд Джима скользнул по фигуре и одежде Лейлы. Его губы слегка тронула насмешливая улыбка, которая тотчас же исчезла. Когда их глаза, наконец, встретились, это был взгляд усталого смирения.
— Надеюсь, полет прошел спокойно, — заметил он с несколько чопорной вежливостью.
— Да. — Лейла старалась изо всех сил не замечать трепета своего сердца и с улыбкой обратилась к пилоту: — Благодарю вас за приятный полет.
Джим Фарли взял ее сумку и указал жестом на ожидавшую их машину. Лейла пошла рядом.
— Никаких улучшений с тех пор, как вы мне позвонили? — спросила она, желая придать их встрече деловую окраску.
— Я сказал Адели, что вы скоро приедете. Мне показалось, она ничего не поняла, — ответил он без всякого выражения.
— Как жаль, — посочувствовала она.
— Вы тут ни при чем. — Он вздохнул, и на его губах промелькнуло слабое подобие улыбки. — Я вам очень благодарен за то, что вы пришли нам на помощь. Мы все благодарны. Адель нам очень дорога.
— Понимаю вас, — ответила Лейла мягко.
Единственный ребенок, оставшийся в семье, единственная внучка, единственное живое напоминание о его умершей сестре. Конечно, Адель им очень дорога и много значила для них.
Глаза мужчины и женщины на мгновение встретились в глубоком и молчаливом сопереживании. Джим сразу же отвел свой взгляд от нее, как будто ему причиняло боль смотреть на нее. Лейла устремила невидящий взор вперед, потрясенная острым всплеском эмоций, заставившим их обоих вздрогнуть.
Это естественно в таких обстоятельствах, пыталась уговорить она себя, в глубине души зная, что это не так.
Они подошли к большому «лендроверу», и Джим распахнул перед ней дверцу машины. Пока она садилась и устраивалась в салоне поудобнее, он укладывал ее вещи на заднее сиденье.
— Здесь недалеко, — заметил он, закрывая дверцу с ее стороны.
Скорей бы уж оказаться среди других людей, думала Лейла. Джим наконец занял место водителя и закрыл за собой дверь. Ее внутреннее напряжение оттого, что он был так близко, усилилось тысячекратно.
— А где мисс Хардинг? — выпалила она, нечаянно обнаруживая, что занимало ее ум.
— Катрин пришлось уехать в Аделаиду, чтобы уладить кое-какие дела, — бросил он отрывисто. — Она вернется сегодня вечером.
Фарли включил двигатель. Его пальцы крепко обхватили руль. Несколько мгновений двигатель работал вхолостую, как будто мозг Джима был занят чем-то другим и он был отвлечен от очевидной цели отвезти Лейлу в свой фамильный дом. Наконец Фарли обратил к ней свое мрачное лицо:
— У вас нет причин бояться оставаться со мной наедине, Лейла. — Он глядел ей прямо в глаза с твердой решимостью высказаться до конца. — Уверяю вас, больше не повторится то, что было когда-то.
Она ощутила внезапный и болезненный прилив крови к голове, щеки ее горели.
— Я и не ожидала… У вас ведь есть невеста, — несвязно бормотала она в полном смятении.
Его рот скривился.
— Да. Я и Катрин планируем вступить в брак.
— Вы подходите друг другу.
— Идеальная пара, — согласился он.
— Я желаю вам большого счастья в совместной жизни.
— Благодарю.
Затем без всякой паузы и намека на то, что последует дальше, он добавил:
— А вы, полагаю, все так же любите своего мужа?
Она с вызовом вздернула подбородок в ответ на насмешливый блеск его зеленых глаз.
— Я всегда буду любить Дейла.
— Я не ожидал услышать ничего другого, — заверил Джим и отвел взгляд в сторону.
Он резко нажал на акселератор, и «лендровер» рванул с места. В течение нескольких минут, пока они ехали по прекрасно возделанным землям, Лейла ничего не видела, и все вокруг расплывалось в одно мутное пятно. Почему она не сказала, что Дейл мертв? Что она вдова и больше никому ничем не обязана? Она должна сказать ему это, покончить с неопределенностью. Или он истолкует ее слова как проявление интереса к нему?
В ее голове была полнейшая путаница.
Они составляют идеальную пару, жестко напомнила себе Лейла. И это напоминание о браке с Дейлом наполнило ее душу тяжелым сознанием своей вины, которое затопило бушевавшие в ней чувства. Это было ужасной ошибкой, эта неожиданная связь между ней и человеком, которому не должно быть места в ее жизни. Она сказала Тому, что справится с задачей ради блага Адели, но это будет очень длинная и дьявольски трудная неделя, которую ей предстоит провести в доме Фарли.
Ничего хорошего из этого не выйдет, ничего, кроме боли. Это дикое, безудержное влечение друг к другу было каким-то безумием. Однако ей все же хотелось протянуть руку и коснуться мужчины рядом с собой так, как его еще никто никогда не касался, ни одна женщина до нее.
Искушение сжигало ее тело. Она поглядела на него. И встретила его взгляд, в котором пылало то же необузданное желание. Она резко отвернулась.
— Вам следовало бы следить за дорогой, — заметила она сухо. — Преодолев такой долгий путь, я хотела бы добраться до места благополучно.
Он звонко рассмеялся.
— Тогда вы тоже должны позаботиться об этом.
— Каким образом? — спросила она.
— Никогда, никогда не глядите на меня так, — сказал он с горечью в голосе. — Вы сделали свой выбор. А я сделал свой.
7
Лейла больше ничего не видела, пока «лендровер» не остановился. Внезапное прекращение движения заставило ее очнуться и осознать, где она находится и с какой целью. Лейла отметила про себя великолепие старого парка, разбитого на английский манер, со всех сторон окружавшего дом. Прежде чем она успела взглянуть на дом, дверца машины распахнулась, и перед ней вырос мужчина, готовый помочь ей выйти.
— Госпожа Дитерли, я Брук Фарли. Спасибо, что приехали.
Должно быть, отец Джима, подумала Лейла, машинально опираясь на его руку при выходе из автомобиля.
— Благодарю вас. Я сделаю все, что могу, чтобы помочь Адели, господин Фарли.
Он был такого же роста, как и сын, но только более мощного телосложения. Седые волосы не портили его, он прекрасно выглядел для своего возраста. Его мужественное, хотя и несколько полноватое, крупное лицо было все еще красиво. Напряженный взгляд зеленых глаз искал ответа в ее глазах на мучившие его вопросы.
— Это чудо, что Адель вернулась к нам. Правда, мы не представляли, что… — Он тряхнул головой, явно расстроенный тем, какой возвратилась внучка. — Моя жена постоянно находится с ней. Это так много значит для Мириам.
— Отец, речь идет об Адели, а не о Мириам.
Джим захлопнул заднюю дверцу «лендровера», как будто поставил точку. Он присоединился к ним, держа в руках сумку Лейлы. Жесткий взгляд, адресованный отцу, свидетельствовал о натянутых отношениях в семье, о чем Лейла и не подозревала.
— Я ничего другого и не имел в виду, Джим, — возразил Брук Фарли с некоторым раздражением.
— Разве? — Вопрос прозвучал с вызовом.
— Я лишь хотел, чтобы госпожа Дитерли поняла…
— Она знает все, что касается Адели. И это все, что ей нужно понимать. Госпожу Дитерли пригласили сюда не для того, чтобы она занималась проблемами Мириам.
— Ты чертовски хорошо знаешь…
— Да, я чертовски хорошо знаю, — Джим оборвал его так резко, что Лейла вздрогнула. — Для тебя в мире не существует ничего, кроме Мириам с ее проблемами, — продолжал он с горечью. — Думаешь, Камилла не понимала этого, когда писала в пустыне о своем предсмертном желании? Ты думаешь, она хоть на минуту сомневалась, что для тебя представляет наибольшую ценность?
— Мириам любила Камиллу. И она так же сильно любит Адель, — с горячностью заявил Брук.
— Я тоже люблю Адель. Но ее саму, за то, что она есть, а не как замену кого-то, — возразил Джим с такой холодностью, что по спине Лейлы пробежала неприятная дрожь.
— Черт побери, что ты подразумеваешь под этим? — пробормотал его отец.
— Я не позволю тебе использовать Адель в качестве компенсации дочери, потерянной твоей женой, когда она выходила за тебя замуж. Я заберу Адель отсюда, как только это будет возможно. И мы уедем от вас. Как вы уехали от Камиллы.
Брук взорвался.
— Я уже говорил тебе тысячу раз! Насколько мне было известно, о вас обоих хорошо заботилась ваша бабушка. Я не знал, что Камилла больна. Она была моей доверью. Видит бог, я любил ее.
— Не так сильно, как ты любишь Мириам, — со злостью возразил Джим. — Вы даже не потрудились поддерживать с нами связь, когда отправились в это безрассудное путешествие по Соединенным Штатам искать ребенка Мириам. Ты тогда не думал о своих собственных детях.
— Но бога ради, обстоятельства так сложились. Дочь Мириам была похищена!
Ужас Лейлы при упоминании о столь чудовищном преступлении остался незамеченным двумя мужчинами, которые сцепились, как два быка рогами во время драки.
— Взята, а не похищена, — поправил Джим своего отца с подчеркнутым презрением. — И как я представляю, ее бывший муж считал, что он имеет право на свою дочь. Я часто спрашивал себя, чувствовал ли ты себя виноватым.
— Почему я должен чувствовать себя виноватым? — возмутился Брук.
— Вы собирались увезти ее с собой. Поставить целый Тихий океан между человеком и его ребенком. Он, несомненно, считал себя вправе требовать от вас то, что ему принадлежало.
— У него не было никакого права. Мириам получила право опекунства.
— Большинство двухлетних детей остаются с матерями при бракоразводном процессе, но это не значит, что отцы не любят их. Отец той девочки, очевидно, любил ее больше, чем ты любил Камиллу.
Брук поглядел на сына печальным взглядом.
— Ты ничего не понимаешь. И видимо, никогда не понимал.
— Не может быть никакой параллели между этой историей и тем, как была потеряна Адель, — продолжал Джим с неумолимой логикой. — Если Мириам намерена искать сходство со своим случаем — это твоя проблема. Не моя. И не госпожи Дитерли. Так что решайте ее между собой.
Он взял Лейлу за руку и потянул ее за собой вверх по ступенькам к портику при входе в дом. Все еще ошеломленная ожесточенным спором между мужчинами, Лейла обращала мало внимания на дом. В ее уме лишь смутно запечатлелся двухэтажный особняк, построенный из блоков песчаника, с широкими верандами на каждом этаже.
— Есть ли в тебе хоть капля сострадания? — укоряюще бросил ему вслед отец.