Конечно, некоторое время она будет испытывать к нему определенный интерес. Но что делать потом, когда ей опостылеют его немощность и бессилие? Когда она захочет, что вполне логично, видеть рядом с собой здорового и сильного мужчину, а не калеку, который мало на что способен.
Эти мысли не давали Майку покоя. Если раньше, до того как серые глаза Сим при взгляде на него начали лучиться особенным светом, ему удавалось отгонять от себя назойливую фею влюбленности, то теперь это легкокрылое создание беспрепятственно порхало по просторам его души. Майк чувствовал себя глупым подростком, мысленно составлял список недостатков Сим и тут же вымарывал его, заменяя недостатки на достоинства.
Мысль о том, чтобы рассказать Симоне о своих чувствах, Майк отмел в первую же минуту, когда она промелькнула в его голове. Если он ошибся, и девушка к нему равнодушна, он будет выглядеть даже не смешным, а жалким. А если прав… И даже тогда его откровенность не приведет ни к чему хорошему. Как бы ни разливалась соловьем, рассуждая о любви, Симона Бакстер, она еще молода и вряд ли представляет себе весь ужас житья с больным человеком.
В общем Майк делал все то, в чем совсем недавно обвинял Симону: рассуждал, размышлял и пытался понять, чего он хочет от их странной дружбы. Правда, стоило Сим появиться на пороге его дома, Майку уже не хотелось думать — ему хотелось жить. Жить каждой минутой, проведенной рядом с этой девушкой. Из-за нее он даже пожертвовал частью времени, отведенного для чтения дневника Дорианы Морринг, и решил познакомиться с одной из книг Фромма, которую Сим так любила цитировать, — «Искусством любить».
Книга, вопреки ожиданиям Майка, читалась легко и оказалась вовсе не такой наивной, как он опасался. Многое в книге казалось Майку спорным, многое он нашел справедливым, но в одном он точно был согласен с автором: любить совсем не просто, но каждый, отбросив в сторону страхи и комплексы, может этому научиться.
Между тем дневник — мрачные хроники, написанные немолодой одинокой женщиной, — знакомил Майка со все новыми подробностями прошлой жизни некоторых знакомых ему фейнстаунцев.
Одним из них оказался доктор — некто А.К., его Дориана Морринг упрекала в «слабости номер пять» — желании всем нравиться и угождать. Прочитав историю А.К., Майк подумал, что поспорил бы с мисс Попугай, не отправься она на тот свет.
А.К. был одним из лучших докторов Фейнстауна (кстати говоря, и оставался им — Майк хорошо знал этого мужчину, друга семьи Девериков) и имел репутацию не только профессионала в своем деле, но и внимательного, чуткого врача, прислушивавшегося ко всем словам своих пациентов. Его можно было поднять с постели в любое время дня и ночи (возможно, Алекс Крауди именно по этой причине так и не женился, а отцовский инстинкт реализовал, заботясь о племяннице), позвонить ему из-за сущего пустяка, вроде внезапно поднявшейся температуры. При этом Крауди никогда не проявлял своего недовольства — напротив, всегда с участием относился даже к проявлением мелочного беспокойства.
Одним из пациентов Алекса Крауди был тяжело и долго болевший старик, которому можно было помочь, лишь облегчив его страдания. Однажды этот пациент пришел к Крауди и, пожаловавшись на бессонницу, попросил того выписать ему сильнодействующее снотворное. Этого препарата Алекс Крауди не выписал, предложив пациенту более безопасную альтернативу, однако больной отказался. Спустя несколько дней пациент пришел к доктору с той же просьбой, однако теперь она больше напоминала мольбу о помощи. Сердце Алекса Крауди дрогнуло, и он выдал просящему снотворное, не выписав рецепта. Уже на следующий день старика нашли мертвым в кровати: он оставил записку, в которой просил никого не винить в его смерти, и объяснил, что снотворное было куплено из-под полы у торговцев в Холд Хилле.
Дориана Морринг утверждала, что доктор хотел помочь своему пациенту из-за того, что боялся потерять его расположение, Майк же был уверен в том, что Алекс Крауди попросту сжалился над несчастным стариком, которому жить и без того осталось недолго.
Кроме А.К., который мог потерять свою практику в том случае, если бы информация о его косвенном участии в самоубийстве пациента подтвердилась (и эта кара была бы самым мягким наказанием для доктора), Дориана Морринг упоминала супружескую пару, в которой Майк Гэсуэй тоже признал хорошо известных ему людей.
А.С. и Д.С. мисс Попугай обвиняла в такой слабости, как любовь к деньгам. Она писана, что супругам до того не терпелось создать собственный бизнес, что они пошли на преступную уловку: А.С. удалось изменить дату рождения в документах своего супруга, что дало им возможность взять кредит на довольно приличную сумму. Деньги были вложены супругами в предприятие — дом, который они планировали превратить в подобие гостиницы эконом-класса, где могли бы останавливаться приезжие и проживать те, кто не хочет жить с родными. В случае разоблачения банк, естественно, потребовал бы свои деньги назад, кроме того оба супруга могли быть осуждены за преступные махинации с документами.
Дориана Морринг писала, что очень скоро в «экономную» гостиницу супругов С. «сползлись» все разведенные мужья и молодые пары, желающие жить отдельно от родственников, — ведь квартира в этой гостинице обходилась куда дешевле, чем съем дома в Фейнстауне.
Этими любопытными открытиями Майку не терпелось поделиться с Сим, которую, правда, сейчас больше всего интересовала запертая дверь в доме мисс Попугай.
Хотел бы он знать, что такого она надеется отыскать за этой дверью?
Сим не пришло бы в голову сравнивать ключи, если бы она не вспомнила о странных словах Джереми Петерсона. Детектив обнаружил ключи в двери, выбитой из петель взрывом, и сделал предположение, что Суэн забыла их в замке, почувствовав запах газа.
По логике вещей один из ключей должен был храниться у Суэн, а дубликат этого ключа — у хозяйки, миссис Смачтон. Тогда откуда в вещах, уцелевших в квартире ее сестры, взялся ключ, покрытый налетом копоти? Зачем бы Аделаиде Смачтон вручать Суэн два комплекта ключей, если девушка заселялась в квартиру одна?
Сравнив ключи, Сим убедилась в том, что они от разных замков.
Отдав Аделаиде Смачтон ключ, который полицейские прихватили с собой на тот случай, если по факту возникновения пожара начальство решит открыть дело, Сим на всякий случай спросила у хозяйки «Райской птицы», сколько ключей от квартиры было у Суэн, и получила ответ, которого ожидала.
Сим предположила, что ключ, обнаруженный в вещах из квартиры Суэн, может иметь отношение к редакции «Фейнстаун лайф», и позвонила Говарду Хендриксону, который объяснил, что в редакции никогда не было правила уносить домой ключи от кабинетов. Кроме того, после гибели Суэн никто не хватился пропавшего ключа.
С каждой минутой в Сим крепла уверенность, что ее догадки относительно ключа, найденного в квартире сестры, вполне логичны, хотя с самого начала она отмела их как фантастическое предположение.
Пока она раздумывала, проверить ли их правильность прямо сейчас или подождать, обсудив все с Майком, позвонила миссис Флори Бакстер, уже не на шутку обеспокоенная тем, что ее дочь, похоронив сестру, до сих пор торчит в Фейнстауне.
Сим мучительно не хотелось врать, но она была уверена, что ее признания могут так огорошить несчастную женщину, что она и в самом деле сляжет с сердечным приступом. Поэтому Сим сообщила матери, что после торжественной церемонии на холодном заснеженном кладбище у нее поднялась температура и она предпочитает «отболеть» в теплом номере, нежели мучиться в дороге.
Этот аргумент показался миссис Флори Бакстер довольно весомым, поэтому она продиктовала дочери названия нескольких лекарств, объяснила, что нужно пить и есть, между делом сообщив, что кое-кто из коллег уже изрядно беспокоится о том, когда же она вернется.
Спросив кто именно, Сим получила ответ, которого боялась услышать: почти каждый день в ее отсутствие звонил Дон и едва ли не умолял миссис Флори Бакстер дать ему новый телефон Симоны.
Странно, но, несмотря на свой страх услышать имя Дона, узнав о его звонке, Сим ничего особенного не испытала. Перед ней всплыло его улыбающееся лицо, его теплые глаза цвета солнечного неба и… ничего больше. Наверное, потому, что за этой улыбкой и светлым взглядом ничего больше не стояло.
Сим попыталась представить Дона, который махал ей рукой с другого конца радуги, но получилось неубедительно. Дон казался каким-то ненастоящим, как мужчина с рекламного плаката, и она подумала, что правильно сделала, избавившись от старой сим-карты и оградив себя от бесед, которые все равно ни к чему бы не привели.
Миссис Флори Бакстер факт многочисленных звонков молодого мужчины взволновал и даже насторожил. Она начала расспрашивать дочь, а Сим, редко обижавшаяся на мать, довольно сухо заметила, что обязательно рассказала бы ей о своей личной жизни, если бы сочла нужным. Миссис Бакстер, решившая, что дочка окончательно разболелась, посоветовала Сим срочно лечь в постель и вызвать доктора. На этом, к огромному облегчению Сим, разговор был окончен.
В доме своего «доктора» Сим оказалась уже очень скоро. Майк сам позвонил ей и сообщил, что вычитал в дневнике несколько любопытных фактов, которые должны ее заинтересовать. Он предложил встретиться, но она сказала, что ей не составит труда прогуляться до его дома. Ей не хотелось, чтобы Майк выбирался на улицу — после своей героической попытки вызволить ее из дома мисс Попугай, он немного простудился.
Правда перед Сим он старательно изображал абсолютно здорового человека и даже снял с шеи теплый шарф, повязанный не в меру заботливой мисс Бифер. Домработница, однако же, очень быстро заметила эту перемену. Заглянув в комнату хозяина с пирожками, испеченными по случаю визита Сим, она сразу же разворчалась на Майка:
— Знаю я ваши хитрости, мистер Гэсуэй. Вы хотите разболеться и не пойти завтра на день рождения мистера Деверика… И как это вам не совестно? Вы ведь уже пообещали своей бабушке.
— Господи, мисс Бифер… — Майк снял шарф с подлокотника дивана и нацепил его на шею. — Если бы я умел так хорошо продумывать мелочи, то жил бы совсем иначе. Просто мне мешает этот шарф.
— Чем это он вам мешает, хотела бы я знать?
— Он меня душит.
— Это кашель вас душит, а не шарф, — фыркнула мисс Бифер и повернулась к Сим. — Вы бы слышали мисс Бакстер, как он заходился сегодняшней ночью. Я уже было подумала звонить доктору.
— У доктора и без меня хватает дел, — недовольно покосился Майк на домработницу. — А у меня хватает проблем и без кашля.
— Ты же не умрешь, если один день поносишь шарф, — вмешалась Сим. — Не будь эгоистом, Майк, сделай приятное мисс Бифер.
Ронда Бифер посмотрела на Сим с благодарностью — наконец-то у нее появилась поддержка.
— А вдруг мисс Бифер будет приятно, если я натяну на себя шубу, шапку и сапоги и сяду рядом с камином? — хмыкнул Майк. — Ты тоже назовешь меня эгоистом, когда я откажусь?
— Да хватит вам спорить, мистер Гэсуэй, — хитро покосилась на него домработница. — Шарф-то все равно уже на вас. Ешьте лучше пирожки, пока горячие. А я пойду и заварю вам лечебный сбор.