— Ну да… — ответила Ариа.
— Значит, весь следующий день будешь молиться, а мы тебя поддержим. Если бы ещё священника найти… — вздохнул я.
— Марко, — перебил меня Василис, — помнишь, ты говорил, что церковь в Урске не пострадала от землетрясения? Что если и в Багре также?
— Знаешь, где в Багре находится Храм?
— Лучше! — глаза антийца загорелись, — я знаю, где находится монастырь! За пару часов доберемся.
— Славно, — улыбнулся я, — значит, на рассвете отправимся, а сейчас кто меньше всех устал, пусть останется на часах.
— Я и останусь, — махнул рукой Василис, — уснешь тут после такого… Да и тела оттащить надо.
Пожелав Василису и Арии спокойной ночи, мы ушли в палатку.
— Марко, — прошептала мне на ухо Катарина, как только мы легли.
— Что, маленькая моя?
— А если демоны снова завладеют ею? Что будем делать? Я задумался.
— Сделаем всё, чтобы этого не произошло, ну а если не выйдет… Запрем её где-нибудь и будем снова пытаться. Жалко будет её потерять…
— Это точно, — согласилась Катарина, — она милая.
* * *
Молодой послушник, зябко поеживаясь от утренней прохлады, мерил шагами толстую крепостную стену старого Беловодского монастыря недалеко от Багры. В глубине души брат Светозар не до конца понимал, зачем был нужен дозорный, если «нечистые» не могли ступить на монастырскую землю. «Но настоятель — он на то и настоятель, чтобы принимать решения, — рассуждал юноша, — в конце концов, ему виднее».
Где-то вдалеке послышалось тихое жужжание мотора. «Наверное, и в городах кто-то из людей выжил, — подумал послушник, — а может быть, снова нечистые шалят». Светозар с содроганием вспомнил, как одержимые бесновались под стенами в первую ночь после землетрясения, и передернул плечами.
На дороге, ведущей к монастырю, показался большой черный автомобиль. Послушник опрометью бросился к башне, и через несколько секунд звон сигнального колокольчика разорвал утреннюю тишину.
Из машины вышли два молодых мужчины и две девушки. Один из гостей, высокий и широкоплечий, вразвалочку подошел к воротам и забарабанил по ним кулаком.
— Эй, кто там, в монастыре, принимайте гостей, — воскликнул он. Впускать незнакомцев монахи не спешили.
— А вы кто такие будете?
— Меня зовут Марко, это моя спутница Катарина, — мужчина указал на смуглую девушку в красном пиратском платке. — А это мои друзья Василис и Ариа. Мы ищем убежища на священной земле, куда нет хода демонам.
Имена Марко и Катарина, казалось, произвели магическое действие на монахов, которые сразу же подняли тяжелый засов и впустили гостей внутрь. Малочисленная братия с интересом разглядывала вошедших.
— Здравствуйте, братья, — улыбнулся Марко, — нам бы с настоятелем поговорить.
— Я настоятель, — раздался низкий голос, и монахи расступились, пропуская вперед невысокого худощавого старика с короткой седой бородкой.
— Отец Борислав, — представился он и протянул руку.
— Марко, — повторил высокий мужчина и осторожно пожал ладонь настоятеля.
— Марко и Катарина… — Отец Борислав, близоруко щурясь, разглядывал гостей. — Ждали мы вас, друзья.
— Ну, вот мы и здесь, — улыбаясь, развел руками Марко и затем уже без улыбки добавил: — Дело у нас к тебе, отец Борислав, поговорить надо.
— Милости просим, — махнул рукой настоятель, приглашая гостей в покои.
Глава 15
Настоятель монастыря распорядился, чтобы нас как следует накормили и выделили две комнаты в гостевом крыле. Что касается Арии, то она почти весь день провела в молитве, а монахи отслужили молебен о её здравии. Та, кто приходит без приглашения, не вернулась. Посовещавшись, мы решили некоторое время пожить в монастыре, тем более что отец Борислав сам упрашивал нас остаться.
Ариа, как ребенок, радовалась своему окончательному исцелению и даже вызвалась помочь монахам по хозяйству. Василис писал вторую главу своей поэмы о нас, а я снова вспомнил о своей идее предложить Катарине руку и сердце и решил не откладывать это дело на завтра.
— Вот ты где, — сказала Катарина, входя в комнату. — А я тебя везде ищу. Ты какой-то сегодня загадочный.
— Пожалуй, — ответил я, стараясь сохранить серьезное выражение лица. — Нам надо с тобой поговорить, маленькая.
Катарина села рядом и приготовилась меня внимательно слушать. Как же она была хороша в этот момент! Гибкое сильное тело дикой кошки, шелковые распущенные волосы и внимательные бездонные глаза.
— Это тебе, — я протянул девушке три маленьких кроваво-красных цветка, похожих на розу.
— Мне? — удивленно переспросила Катарина, как будто в комнате был кто-то ещё, и взяла маленький букетик. — Спасибо…
— Хотел сделать тебе сюрприз и подумал, что они тебе понравятся. Если честно, я даже не знаю, любишь ли ты вообще цветы… Просто так повелось, что девушкам их дарят, когда хотят сделать приятное.
— Спасибо, Марко, — повторила Катарина и её щеки порозовели, — мне очень приятно. Мне никогда не дарили цветы, и я сама ещё не знаю, нравятся ли они мне, но мне очень-очень приятно.
— Но это ещё не всё, моя маленькая, — сказал я и вытащил из кармана кольцо. — Хочу предложить тебе руку и сердце, они, конечно, и так твои, но так принято, в общем… будь моей невестой! Ты согласна или нет? — мне катастрофически не хватало слов.
Катарина густо покраснела.
— Да. Я… Да, согласна, конечно. Да, — девушка задыхалась от волнения.
— Ты мне обещала не смущаться так и не волноваться, помнишь? — я обнял свою спутницу и поцеловал в губы.
Девушка ответила на мой поцелуй и добавила ещё парочку от себя.
— Марко, прости! Вот теперь, видишь, не смущаюсь больше, ты просто застал меня врасплох. Ты мог бы и не спрашивать, согласна ли я! Ты же знаешь, как я тебя люблю! — Из глаз Катарины текли слезы радости. — Я никогда, никогда-никогда не заставлю тебя пожалеть об этом.
Я промокнул рукавом её слезы, снова обнял, и мы застыли в таком положении, не желая выпускать друг друга из объятий.
— Друзья, — Василис несколько раз стукнул по деревянной двери комнаты и, не дожидаясь ответа, открыл её, — друзья, я вам не помешаю? — В руках у антийца была бутылка вина, которую он, по всей видимости, позаимствовал в монастырском погребе.
— Конечно, не помешаешь, — сказал я. — Проходи.
— Какие-то вы загадочные сегодня, — пробормотал Василис, присаживаясь рядом. Взгляд поэта упал на маленький букетик красных цветов, похожих на розы. — О Боже мой, Марко! Где ты взял это сокровище?
— У настоятеля в покоях растет это сокровище.
— И он тебе просто так разрешил взять и сорвать? Или… он ещё не в курсе?
— Василис хлопнул меня по плечу и захохотал.
— Разрешил, конечно, когда узнал, по какому поводу я собираюсь их подарить…
— И по какому же, позволь полюбопытствовать, поводу ты решил их подарить? — любопытный антиец был явно заинтригован.
— Марко сделал мне предложение, — улыбнулась Катарина и показала поэту кольцо.
Глаза Василиса округлились, он вскочил и стал ходить по комнате, пытаясь подобрать слова, затем бросился к нам и заключил в объятия сперва Катарину, а затем и меня.
— Поздравляю вас, друзья, от всего сердца поздравляю. Поздравляю и предлагаю это событие отметить! Не станете же вы возражать, а друзья? — подмигнул нам Василис.
— Я не стану, а ты, маленькая? — спросил я.
Катарина отрицательно замотала головой:
— Не стану, конечно.
— Вот и славно! Дайте мне двадцать минут, — воскликнул Василис и стремительно покинул комнату.
Катарина, проводила темпераментного антийца взглядом, затем удивленно посмотрела на меня. Я только развел руками: — Что тут скажешь, маленькая, резкий и эмоциональный, одно слово — антиец.
— Эмоциональный, это ещё слабо сказано, — девушка засмеялась.
* * *
Антиец не соврал, и ровно через двадцать минут дверь нашей комнаты снова открылась. В комнату вошла Ариа с небольшой корзиной в руках, и следом за ней — сам Василис.
— Уж извините за бедное угощение, — Ариа выложила из корзины на стол пару колец колбасы, увесистый шматок сала, четверть круга сыра и несколько луковиц.
— Ничего себе, бедное угощение, — улыбнулась Катарина, — не иначе монастырский погреб ограбили?
Василис отмахнулся и поставил на стол вторую бутылку вина:
— Отец Никодим, конечно, скряга, но узнав, по какому поводу веселье, растаял. Интересовался, когда вы, окаянные, венчаться собираетесь.
Мы дружно рассмеялись.
— Завтра и повенчаемся, ты не против, маленькая?
— Конечно, поддержала меня Катарина, — чего зря грешить.
— А я, — нубийка взяла мою спутницу за руку, — такое платье тебе дам, с ума сойдешь! Настоящее нубийское вот с таким бантом!
— А ты уверена, женушка, что Катарине по размеру будет? — Василис не мог сдержать смеха. — Ты килограмм на двадцать… эмм… крепче.
Нубийка, никогда не комплексовавшая по поводу своей полноты, засмеялась вместе со всеми и ткнула антийца кулаком в бок: — Ну рост у нас один и в плечах одинаковы, а то, что я потолще буду, так платье-то на шнуровке, — Ариа подмигнула Катарине. — Тебе понравится.
— Слушай, Василис, — обратился я к антийцу, — а как обстоят дела с твоим эпосом о нас?
— Рад, что ты спросил, мой друг. Работа идет медленно, писать тяжело, трудно, но непреодолимых препятствий, как известно, нет и… прямо сейчас, если, конечно, никто из присутствующих не возражает, я прочту вам вторую главу!
Возражений не было, и антиец с присущим ему артистизмом прочитал нам вторую главу своей поэмы, или, как он сам говорил, — эпоса. Все события, произошедшие с нами, были детально описаны с точностью летописи. Правда, в результате художественной обработки, несколько десятков атаковавших нас одержимых превратились в несколько сотен. Надо ли говорить, что мы с Катариной были совсем не против такого авторского преувеличения.
На следующий день мы повенчались. Нубийское платье из светло-голубого шелка, с кожаными вставками и огромным красным бантом на груди, смотрелось действительно великолепно.
— Ну как ты? — спросил я Катарину, видя, что она держится довольно скованно, — волнуешься?
— И совсем даже не волнуюсь, — ответила девушка и тут же, понизив голос до шепота, сообщила мне: — Просто я первый раз надела платье.
Я улыбнулся и поцеловал свою спутницу: — И как тебе в платье?
— Красиво, конечно, но… очень неудобно, — сообщила мне Катарина, и мы прыснули со смеху.
Обвенчал нас тот самый отец Никодим, которого Василис давеча обозвал скрягой.
Глава 16
На рассвете следующего дня в монастырь пришли двое выживших — молодые парни лет семнадцати, худые и избитые. Одного из ребят звали Миша, другого — Илир. Заикаясь и перебивая друг друга, парни кое-как рассказали нам свою историю.
— Нас много было, человек сто, не меньше, — шепелявил Илир, то и дело сплевывая. — Мы в порту сначала были, потом — в багринском центральном Храме.
— А потом, — перебил товарища Миша, — эти психи, что по улицам бегают, нас осадили… Войти они отчего-то не могут, но и выйти нам не дают.