Мы с Катариной переглянулись.
— Да убери ты уже эту игрушку, Кати! — как ни в чем не бывало, продолжал увалень.
— Кто ты? — выдохнул я.
— Меня зовут «тот, кто шутит страшно», попробуешь изгнать меня? — демон ехидно улыбнулся.
— Не попробую, — я улыбнулся ему в ответ, — стреляй маленькая.
— Да ладно, ребята, даже не поговорим? Как же… — Демон собирался что-то сказать, но выстрел Катарины оборвал его на полуслове. БАМ! Тот, кто шутит, страшно рухнул на землю, как подкошенный, с дыркой во лбу.
Звук выстрела ещё звенел у меня в ушах, когда появились другие. Их было много, человек пятнадцать-двадцать, молодые парни и девушки с сумасшедшим огоньком в глазах.
— Вот это попали, — усмехнулся я и, отбросив канистру, выхватил свой вальтер.
Одержимые бросились на нас, как бросается свора голодных псов на два куска парного мяса. Катарина выпустила девять оставшихся пуль, каждая из которых нашла свою цель, я не был так меток, как моя спутница, и положил лишь пятерых.
Какой-то парень вырвал оружие и, вцепившись в рукав, повис на мне, в то время, как другой обрушил на меня град ударов. Стараясь сохранить ясность сознания и не отключиться, я достал ногой дальнего бойца. Тот, что вцепился мне в одежду, ушел вниз и попытался повалить меня, но я легко вырвал ногу из его захвата и дважды опустил локоть на основание шеи, отправив парня в глубокий нокаут. Дальний тем временем снова бросился в атаку и всадил в меня отличную серию, но, к несчастью для него, мы были не на боксерском ринге, и уже в следующее мгновение я схватил его за рукава, подтянул к себе и ударил головой, поставив точку в нашем поединке.
Катарина сражалась отчаянно, но силы были явно не равны. Парень повалил её, сел сверху и методично наносил удары, большинство из которых достигали своей цели. «Ничего не скажешь, вовремя я освободился», — подумал я и ударил одержимого ногой в голову.
Катарина сбросила с себя обмякшее тело и, сплюнув кровь, с трудом встала.
— Я в порядке более или менее, — ответила она, опередив мой вопрос.
— Закончи тут, маленькая, а я пойду и возьму то, за чем мы сюда пришли, — пробормотал я и, подобрав канистру, пошел к белому фургону. Катарина кивнула и, вытащив свой ремень, затянула его на шее оглушенного противника.
Меня ждал неприятный сюрприз: в баке семейного фургона, как и в баках соседних машин, не было ни капли бензина. У последнего автомобиля, к которому я подошел, лежал человек, по всей видимости, хозяин фургона. Рот его был порван, а на груди вырезан подмигивающий смайлик. Тот, кто шутит страшно, оправдал свое имя…
* * *
— Давай посмотрим, как тебя отделали, — я взял Катарину за голову и повернул её лицо к себе. Девушка послушно замерла, позволяя себя осмотреть. Её левый глаз почти полностью заплыл, губы были разбиты, а щека и бровь рассечены. Я достал из аптечки «снежок» и раздавив капсулу с жидкостью внутри пакета, приложил к глазу своей спутницы.
— До свадьбы заживет, — улыбнулась Катарина и прикоснулась к моему лицу, — тебе тоже досталось.
— Что сказать, у парня поставлен удар, — попытался отшутиться я. Катарина положила руку мне на плечо: — Твой удар лучше!
— Понятное дело… — согласился я, и мы засмеялись.
До Багры мы в тот день так и не добрались.
— Шанс нарваться на одержимых в городе гораздо выше, а нам нужен отдых, — рассудил я, — стало быть, разумнее всего будет переночевать на трассе.
Катарина первая заметила подходящее место в стороне от основной дороги, где мы и остановились на ночлег.
— Ложись, маленькая. Ты поспи, а я посмотрю, через часа четыре поменяемся, — соврал я. Будить Катарину через четыре часа я не собирался. Девушка взялась за ручку задней двери, открыла ее и вдруг остановилась, как будто вспомнила что-то важное.
— Погоди, забыла, — прошептала она и, подойдя ко мне, поцеловала в губы. Получал ли кто-нибудь из мужчин подобный поцелуй? Держу пари, что нет. Простое прикосновение припухших разбитых губ Катарины подхватило мое сердце и унесло его на самую высокую вершину счастья и даже выше. Я улыбнулся и решил, что буду бодрствовать столько, сколько потребуется, пусть даже десять ночей кряду.
Ночь была тихая и светлая. Чтобы хоть чем-то занять ум, я стал считать шаги. Двадцать в одну сторону… двадцать обратно… Вдруг моя рука наткнулась на какой-то предмет в кармане куртки. Ощупав его, я понял, что это кольцо. Очевидно, один из наших ринермских трофеев. Интересно, выжил ли тот ювелир после землетрясения? Наверное, нет. А если и выжил, то наверняка стал добычей сатанинской нечисти. Жалко его… Да, Люис Мернман всю жизнь обирал горожан Ринермо и, безусловно, заслужил, чтобы его ограбили, по меньшей мере, раз десять, но принять смерть в объятиях бесов? Такой участи я бы ему не пожелал.
Кто они вообще, солдаты отрядов нечисти? Служители тайных сатанинских культов или обычные люди? Если обычные, то почему одни обратились, а другие нет? Десятки вопросов осаждали мой ум, как толпа попрошаек осаждает купеческий караван. Ответов не было.
За раздумьями я не заметил, как настало утро. Алая заря разгорелась на востоке и принесла с собой свет, который постепенно отвоевал у ночи всё небо. Странно, но мне совершенно не хотелось спать, более того, я чувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Скоро проснется Катарина, подумал я, опустив руку в карман. Мои пальцы снова наткнулись на кольцо из лавки Мернмана. Теперь я мог рассмотреть его при свете дня. Маленький, но довольно толстый перстенёк с бриллиантом переливался всеми цветами радуги в лучах восходящего солнца. Для мужского перстня он был слишком миниатюрен, а для женского кольца — слишком массивен. Наверное, именно такие украшения должны носить воительницы, решил я, надо подарить его Катарине. Вдруг совершенно безумная мысль ворвалась ко мне в голову, а что если… я сделаю своей спутнице предложение!?
Логика решительно протестовала против этого абсолютно бесполезного ребячества. Ну, в самом деле, какой смысл предлагать руку и сердце той, кто и так ими владеет?
— Это будет настоящий сюрприз! — выпрыгивало из груди горячее сердце.
— Вы с Катариной и без того соединены Богом, крепче любой пары старого мира, — осаживал его холодный здравый смысл.
После короткой, как клинок абордажной сабли, борьбы победило сердце. Я убрал в карман кольцо и попытался придумать, когда, а главное, как сделать девушке предложение.
Рука Катарины легла на мое плечо: — Доброе утро, мой хороший. Я вздрогнул от неожиданности и обернулся.
— Доброе утро, детка.
Рассечения на лице Катарины затянулись, от отека не осталось и следа, а синяки приобрели желтоватый оттенок.
— Ты молилась или твой дар исцелять работает автоматически? — улыбнулся я. — Выглядишь великолепно, как будто прошла, по меньшей мере, неделя.
— Молилась, как обычно, перед сном. Только за себя не просила, — щеки девушки порозовели. Катарина внимательно осмотрела моё лицо и удовлетворенно улыбнулась.
Глава 11
— Кто он, твой друг? — спросила меня Катарина, когда мы свернули на проселочную дорогу, ведущую к ферме в пригороде Багры.
— Василис Коридис четырехкратный чемпион Антийских игр по бегу, — улыбнулся я, — мой университетский товарищ, веселый и славный парень… По крайней мере, таким я его запомнил, когда был на этой ферме лет пять назад.
— Пять лет — это много, — задумалась Катарина, — может быть, он уже и не живет здесь?
— Когда я его последний раз видел, уезжать Василис вроде не собирался. Будем надеяться, что землетрясение он пережил.
— Ну, если дом деревянный, вполне возможно, что пережил. — Катарина вытащила из глока пустой магазин и безрадостно вставила его обратно. — Патронов бы найти.
— Вот у Коридиса и попросим, а если на ферме одержимые, сразимся на мечах, — я кивнул на два найденных нами мачете. — Как думаешь, маленькая, отобьемся?
— Отобьемся, — с улыбкой поддержала меня девушка.
Через пару сотен метров дорогу преградили покосившиеся ворота с надписью «частная собственность». Оставив машину у ворот, мы проникли внутрь, на территорию фермы и пошли по направлению к возвышенности, на которой, вместо прекрасного двухэтажного особняка, виднелось бесформенное нагромождение кирпича и досок.
Подойдя на расстояние брошенного камня, мы увидели большую парусиновую палатку, поставленную рядом с руинами, и услышали голоса. Один принадлежал женщине, второй — моему другу Василису.
Катарина посмотрела на меня: — Он?
— Он, — с уверенностью ответил я. — Ты умеешь свистеть?
Моя спутница улыбнулась и, засунув два пальца в рот, оглушительно свистнула. Голоса на мгновение умолкли, через несколько мгновений показался сам Василис собственной персоной с ружьем в руках.
— Марко! — завопил антиец и бросился к нам навстречу.
— Бывают же чудеса на свете, безумно рад видеть тебя, мой друг, и тебя, прекрасная незнакомка! — Коридис заключил в объятия меня, а затем и Катарину.
Видя замешательство на лице своей спутницы, я засмеялся: — Да, детка, вот такой он, наш Василис.
— Да, да, друзья именно, такой! Да что мы стоим, проходите к огню, садитесь и рассказывайте, как добрались до наших берегов.
У палатки нас встретила высокая и полная нубийка.
— Моя супруга Ариа, — представил нам девушку Василис, — Ариа Коридис, в девичестве — Мбанго.
— Где-то я слышал это имя и даже не раз, — задумался я, пытаясь вспомнить, где именно.
— Чемпионку антийских игр так звали! — пришла мне на помощь Катарина, — и она тоже вроде бы была… черной.
— Черной? — засмеялась Ариа, — а я думала, скажешь «толстой». Да это я, Ариа Мбанго, чемпионка по метанию.
Нубийка гордо подбоченилась и тут же сама прыснула от смеха.
— Я бы сказал иначе, моя нубийская Афродита, — вступил в разговор Коридис, — не толстой, а крепкой.
Мы с Катариной дружно закивали головами и рассмеялись теперь уже все вместе. Знакомство состоялось.
* * *
Вечером Ария приготовила рыбный суп и шашлык, а Василис принес откуда-то несколько бутылок вина.
— И вино откопали, — удивился я, указывая на руины.
— Всё практически откопали, друг мой, даже до погреба добрались. Теперь у нас есть всё, кроме крыши над головой. Должен признать, в этом даже что-то есть…
— А в городе вы были? Ну после того, как всё это произошло? — спросила Катарина.
Василис тяжело вздохнул: — Были, женщина, были. Нас тогда было четверо: я, Ариа, конюх и ещё один парень. Напоролись на каких-то выродков и вернулись сюда уже вдвоем. Судя по вашим лицам, и вы с ними виделись?
— Виделись. Пару десятков даже отправили в преисподнюю.
Я вкратце пересказал антийцу и его жене события, произошедшие с нами после землетрясения. Рассказ привел Василиса в такой восторг, что он вскочил и принялся расхаживать вокруг костра, возбужденно жестикулируя.
— Это же настоящая одиссея, друзья! А вы, подобно антийским героям, путешествуете по миру и сражаетесь спина к спине, вдвоем, против несметных легионов князя тьмы. События сии занесены должны быть в эпос.
Ариа добродушно улыбалась и ловила каждое слово своего мужа, настоящего антийца, воина и поэта.
— А с оружием поможешь, Василис? — спросил я.
— Из оружия могу вам предложить только двустволку и патронов штук двадцать… Для ваших девятимиллиметровых у меня ничего нет.
— Ну, что ж, тогда одолжим твое ружье и устроим вылазку в город. Поищем боеприпасы, еду ну и вам что-нибудь.