— Прекратите церемонию! Вы одариваете самозванца! Это я — Бубач Анг, достойный сквайр. А тот, кто стоит перед вами, просто мошенник!
— По правде говоря, ты напоминаешь того крестьянина, который в течение тридцати одного года снабжал Смолод продовольствием. Но если ты — Бубач Анг, то кто тогда этот человек?
Безбородый крестьянин пробрался вперед.
— Этот бессовестный негодяй украл одежду с моего тела и бороду с моего лица! Он — преступник, негодяй, бандит!..
— Тише! — громко произнес старейшина. — Вы выбрали нехорошие слова. Помните, что сейчас он был произведен в принцы Смолода.
— Но не полностью! — вскричал Бубач Анг. — Он получил один из моих глаз. Я требую себе второй!
— Неловкая ситуация, — пробормотал старейшина.
Он обратился к Кугелю.
— Хоть раньше ты и был негодяем и головорезом, но сейчас ты — принц, и человек ответственный. Каково твое мнение?
— Я предлагаю временно удалить отсюда этих негодяев. Потом...
Бубач Анг и безбородый крестьянин, издавая крики ярости, бросились вперед. Кугель, отпрыгнув в сторону, не смог удержать закрытым своего правого глаза. Веко его распахнулось, и мозг воспринял картину настолько удивительную и прекрасную, что дыхание прервалось в его груди, а сердце замерло от восторга. Но левый глаз продолжал показывать реальную картину Смолода. Диссонанс был настолько велик, что он не выдержал, покачнулся и свалился на землю, ударившись об угол избушки. Бубач Анг бросился к нему, высоко занеся мотыгу над головой, но теперь между ними встал старейшина.
— Ты что, совсем сошел с ума? Этот человек — принц Смолода!
— Это человек, которого я убью, потому что у него мой правый глаз! Неужели я трудился в течение тридцати одного года ради какого-то пройдохи?!
— Успокойся, Бубач Анг. Если это действительно твое имя, то пойми, что это дело не окончательно ясно для нас. Возможно, и была допущена ошибка — несомненно, ошибка достойная, потому что этот человек сейчас — принц Смолода, который всегда олицетворяет собой честность и справедливость.
— Он не был им, когда получал касп, — возразил Бубач Анг, — а именно тогда и было совершено жульничество.
— Я не собираюсь утомлять себя казуистическими спорами, ответил старейшина. — В любом случае твое имя находится первым в списке, и в следующий раз, когда произойдет несчастный случай...
— Лет через десять-двенадцать? — вскричал Бубач Анг. — Должен ли я опять работать и получить свою награду, когда погаснет солнце? Нет, нет, этого не должно быть!
Тогда заговорил безбородый крестьянин:
— Возьми другой касп, — предложил он. — Таким образом, ты приобретешь по крайней мере половину того, что принадлежит тебе по праву, и помешаешь этому жулику лишить тебя всего сразу.
Бубач Анг согласно кивнул головой.
— Я согласен начать с одним волшебным каспом, потом я убью этого бандита и заберу второй — вот и все решится.
— Ну-ну, — высокомерно произнес старейшина. — Вряд ли такой тон является подходящим, когда говоришь о принце Смолода!
— Ха! — фыркнул Бубач Анг. — Вспомни, кто вас одевает, кормит и поит. Мы, жители Гродза, не собираемся работать впустую!
— Хорошо, — сказал старейшина. — Я отвергаю твое оскорбительное заявление, твой тон и твои манеры, но я не могу не признать, что в какой-то степени логика на твоей стороне. Вот левый касп Радкута Бомина. Я произнесу заклинание, смажу тебе веко и прилажу его на место, если ты потрудишься подойти поближе, открыть левый глаз, нет, вот так...
Как и Кугель, Бубач Анг посмотрел сразу двумя глазами и попятился, как бы оглушенный. Но быстро приложив руку к левому глазу, он оправился и стал приближаться к Кугелю.
— Сейчас ты должен понять всю бесплодность своей хитрости. Отдай мне касп и иди своей дорогой, потому что теперь тебе никогда уже не удастся завладеть обоими.
— Для меня это не имеет значения, — сказал Кугель. — Спасибо моему другу Фриксу за то, что мне вполне достаточно и одного.
Бубач Анг заскрежетал зубами.
— Ты что, считаешь, что сможешь обмануть меня еще раз? Жизнь твоя приближается к концу, и не один я прослежу за этим, а весь Гродз!
— Но не в Смолоде, — предупредил его старейшина. — Среди принцев не должно быть распрей. Я провозглашаю дружбу! Вы, разделившие каспы Радкута Бомина, должны также вместе пользоваться его дворцом, его одеждами, драгоценностями и прислугой, живя неопределенной надеждой на то, что умрет один из вас, и тогда выживший сможет обладать всем. Таково мое решение: больше говорить не о чем.
— Смерть этого подлеца очень определенна, безо всякой надежды, — пробормотал Бубач Анг. — То мгновение, когда его нога покинет пределы Смолода, будет для него последним! Жители Гродза будут наблюдать за ним хоть сотню лет, если это окажется необходимым!
Фрикс заерзал, услышав подобные новости, и Кугель поморщился от боли. Успокаивающим тоном он обратился к Бубачу Ангу.
— Мы можем с тобой пойти на компромисс — тебе достанется абсолютно все, что принадлежало Радкуту Бомину — его дворцы, драгоценности, любовницы, я же удовлетворюсь лишь волшебным каспом.
Но Бубач Анг ничего не желал слушать.
— Если ты дорожишь своей жизнью, немедленно отдай мне свой касп.
— Это невозможно, — сказал Кугель.
Бубач Анг отвернулся и заговорил с безбородым крестьянином, который выслушал его, кивнул головой и ушел. Бубач Анг свирепо посмотрел на Кугеля, потом подошел к избушке Радкута Бомина и уселся на куче мусора перед входом. Тут он стал экспериментировать со своим новым каспом, осторожно закрывая правый глаз, открывая левый, чтобы полюбоваться на чудеса Чужого Мира. Кугель решил воспользоваться этим преимуществом и попытаться улизнуть, пока Бубач Анг занят собой и своими видениями. Он осторожно направился к краю деревни. Бубач Анг, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания.
— Ха! — подумал Кугель. — Значит, все так просто! Еще два-три шага, и он окажется в полной темноте, где его невозможно будет отыскать!
Весело сделал он один из этих шагов своими длинными ногами. Легкий звук — возглас, шорох, шуршание одежды — заставил его резко отпрянуть в сторону, и в ту же секунду лезвие мотыги просвистело в воздухе точно в том месте, где только что была его голова. В слабо рассеивающем сумрак свете от масляных ламп Смолода Кугель увидел безбородое мстительное лицо крестьянина. Позади он услышал тяжелые шага спешащего на помощь Бубача Анга, который наклонял голову, как бык перед нападением. Кугель вновь увернулся и с живостью побежал обратно, в самый центр Смолода.
Медленно, явно разочарованный в своих самых радужных ожиданиях, Бубач Анг вернулся на прежнее место и уселся подле избушки.
— Тебе никогда не удастся убежать, — сказал он Кугелю. — Лучше отдай мне касп и сохрани свою жизнь!
— Еще чего! — воодушевленно ответил Кугель. — Лучше сам задумайся над своим здоровьем, как бы тебе не помереть неожиданно!
Из избушки старейшины донесся голос.
— Прекратите вашу ругань! Я занят с капризной и экзотической принцессой и не желаю, чтобы меня отвлекали!
Кугель, вспомнив висящую жирную кожу, толстые кривые ноги, спутанные грязные волосы в колтунах и зловонный запах, который был характерным для всех женщин Смолода, лишь задумался над волшебной силой каспов. Бубач Анг вновь проверял видения своим левым глазом. Кугель поудобнее устроился на скамейке и попытался посмотреть своим правым глазом, сперва как следует закрыв левый...
На нем была надета рубашка из тончайших серебряных чешуек, обтягивающие алые брюки, темно-голубой плащ. Он сидел на мраморной скамье перед рядом спиральных мраморных колонн, увитых темной листвой и белыми цветами. По обеим сторонам от него дворцы Смолода устремлялись в ночное небо, и мягкий свет лился из окон и арок. Небо было мягкого темно-голубого цвета, и на нем сверкали крупные звезды, между дворцами располагались сады с кипарисами, миртами, жасмином, пальмами, в воздухе сладко пахло цветами и веяло свежестью ручья. Откуда-то слабо доносилась музыка: шепот многих струн, вздох мелодии. Кугель глубоко вздохнул и поднялся на ноги. Он сделал несколько шагов по террасе. Дворцы и сады меняли перспективу: на слабо освещенной лужайке три девушки в белых шелковых платьях смотрели на него через плечо.
Кугель невольно сделал шаг вперед, затем, вспомнив, что ему грозило со стороны Бубача Анга, остановился, чтобы проверить, где тот сейчас находится. За лужайкой возвышался семиэтажный дворец, на каждом этаже которого была терраса с садом, с виноградными лозами и цветами, спускавшимися прямо по стенам. Сквозь окно Кугель мельком увидел богатую мебель, прекрасные бронзовые и серебряные канделябры, мягкие движения служанок. В павильоне перед дворцом стоял человек с ястребиными чертами лица, с коротко подстриженной золотистой бородой, одетый в желтые и черные одежды, с золотыми эполетами. Одной ногой он стоял на небольшом каменном возвышении, положив обе руки на колено, глядя на Кугеля с выражением явной неприязни на лице. Кугель задумался: мог ли это быть Бубач Анг с его свиным рылом? Неужели этот семиэтажный великолепный дворец — жалкая лачуга Радкута Бомина?
Медленно Кугель перешел лужайку и подошел к павильону, освещенному канделябрами. Столы ломились от мясной пищи, соусов и приправ, гарниров, какие только можно было себе представить, и желудок Кугеля, в котором не побывало ничего, кроме плавней и копченой рыбы, настоятельно потребовал, чтобы он подошел к этим столам. Он переходил от стола к столу, пробуя понемногу от каждого блюда, и нашел, что все они высшего качества.
— Может быть, я и продолжаю поглощать копченую рыбу и чечевицу, — сказал сам себе Кугель, — но многое можно сказать по поводу того волшебства, с помощью которого они стали столь изысканными деликатесами. Да уж, судьба человека может быть значительно хуже, чем если провести остатки дней своих в Смолоде.
Как будто Фрикс прочитал эту его мысль, потому что немедленно впился в печень Кугеля всеми своими когтями и жалами, и тот с горечью вспомнил Никоню, Смеющегося Мага, и еще раз повторил свои клятвы мести.
Оправившись от боли, он пошел туда, где сады заканчивались, уступая место парку. Он посмотрел через плечо и увидел, что принц с ястребиными чертами лица в желтом и черном идет вслед за ним, причем с явно угрожающими намерениями. В тумане парка Кугель заметил какое-то движение, и ему показалось, что он видит несколько вооруженных воинов.
Кугель вернулся на лужайку, и Бубач Анг вновь пошел вслед за ним и остановился, мрачно глядя на Кугеля, перед дворцом Радкута Бомина.
— Совершенно очевидно, — громко сказал Кугель для Фрикса, — что мне не удастся покинутъ Смолод сегодня ночью. Естественно, мне не терпится доставить касп Никоню, но если меня убьют, ни касп, ни восхитительный Фрикс никогда уже не вернутся в Элмери.
Фрикс больше не дергался. А теперь, подумал Кугель, где же провести ночь? Семиэтажный дворец Радкута Бомина явно предлагал удобное и надежное убежище и для него, и для Бубача Анга. На самом же деле, однако, оба они будут находиться в тесной маленькой комнатке с одной единственной подстилкой из сырого тростника вместо пастели. Задумчиво, с сожалением Кугель закрыл свой правый глаз и открыл левый.
Смолод был таким же, как прежде. Уродливый Бубач Анг скрючился у двери в избушку Радкута Бомина. Кугель сделал шаг вперед и ловко поддал носком сапога Бубачу Ангу под ребра. От удивления и шока оба глаза Бубача Анга открылись, и соперничающие между собой видения вызвали в его мозгу паралич. В темноте взревел безбородый крестьянин и понесся вперед, высоко подняв мотыгу над головой, так что Кугель с сожалением отказался от своего плана спокойно перерезать горло Бубачу Ангу. Вместо этого он быстро скользнул в избушку и как следует запер за собой дверь.