— Сейчас почти семь. Если тебе позвонили в шесть, значит, в Нью-Йорке была ночь. — Она качает седой головой. — Что-то я ничего не пойму.
Я, почти приблизившись к двери, приподнимаю руку.
— Наш режиссер… известный полуночник. А положение, сами понимаете, критическое.
Мирабель задумчиво кивает. Ее лицо становится детски растерянным, и мое сердце вновь сдавливает жалость.
— До скорой встречи! — как можно более воодушевленно произношу я.
Мирабель прижимает руки к груди.
— До скорого, дорогая!
Еду в Лондон потерянная и несчастная. Досады, как в случае с Маркусом, нет, но мучает более острая, почти непереносимая боль. Такое чувство, что сегодня ночью, когда я уснула, опьяненная любовью, Нейл умудрился вскрыть мое сердце и навек поселить в нем кусочек себя.
Когда объявляют посадку, отправляю ему сообщение: «Пришлось уехать по срочным делам. Побеседуем после». Четко и сдержанно. Без малейшей примеси глупых чувств. Надеюсь, он поймет, что беседа пойдет о нашей сделке. О первой, оформленной письменно, или о второй, устной. Но никак не о событиях прошлой ночи…
11
Бреннан отпустил меня на полмесяца, так что сегодня мне можно было спокойно выспаться и хоть целый день пробездельничать. Но я, представив, как с утра до вечера буду в который раз вспоминать разговоры с Нейлом, его взгляды, растерянность, заботу и нашу ночь, решаю выйти на работу немедленно.
Утро начинается как обычно: сверху доносится раскатистое «О-о-о-ливер!», пахнет свежесваренным кофе и светит солнце. Собираюсь очень быстро, не особенно заботясь о том, должным ли образом лежат волосы и подходят ли туфли к платью. Перед уходом бросаю случайный взгляд на халат Маркуса, что до сих пор висит на двери в ванную. Надо бы собрать все его вещи и сложить в сумку, чтобы, как только он явится, сразу отдать их и тут же выставить его вон, мелькает в голове мысль, а душа, к моему счастью, молчит. Теперь в ней тоска по другому парню, по тому, о ком мечтать нельзя.
Скажете, чересчур быстро я оправилась от прошлой любви и воспылала новой? Назовете меня ветреной, непостоянной, пустышкой? Поверьте, мои нынешние чувства глубокие и чистые. Почему они прокрались в сердце так внезапно и скоро? На подобные вопросы не найти ответа.
В издательстве меня поджидает сюрприз. Прохожу в огромный общий зал, разделенный перегородками на мини-кабинеты для полутора десятка человек, приближаюсь к своему закутку и вижу совершенно незнакомого парня. Он с сосредоточенным видом смотрит в экран компьютера и не замечает никого вокруг.
— Простите… — в растерянности бормочу я. — Меня зовут Сиара Купер. Я…
Парень поднимает голову. Весь его вид так и говорит: какого черта отрываешь меня от дел?! Внезапно складки между его рыжеватых бровей расправляются, а толстые губы растягиваются в улыбке. Он кивает.
— А, да! Мне сказали, вы будете в отпуске еще неделю, не меньше.
— Я вернулась раньше и хотела бы приступить к работе, — начиная злится, сдержанно произношу я. — Если не возражаете…
Парнишка не поднимаясь поворачивается ко мне на крутящемся стуле и протягивает руку.
— Я Бобби Уэйн. Меня взяли на ваше место.
Машинально обмениваюсь с ним рукопожатиями, в ужасе округляю глаза. О нет! Столько ударов подряд мне просто не вынести!
— Меня что… уволили?
Бобби смеется.
— Не уволили — повысили.
Уже? — недоумеваю я, вспоминая беседу с отцом Сюзанны. Я думала, подобные дела не делаются столь скоро. Как снег на голову обычно сыплются лишь неприятности.
Бобби кивает в конец зала. Смотрю туда и не верю своим глазам. Возле одного из отдельных кабинетов уже висит табличка: «Сиара Купер. Редактор».
— Сиара! — звучит у меня из-за спины знакомый голос, в котором ясно слышатся нотки легкого недовольства.
Поворачиваю голову и вижу Дженнингса.
— Доброе утро.
— Доброе, — с кривой улыбкой отвечает он. — Пока тебя не было, меня вызывал Бреннан. Все твои отчеты у него. Он собирался их изучить.
Киваю.
Дженнингс протягивает мне руку.
— Не знаю, как тебе удалось, но… мои поздравления!
— Спасибо, — бормочу я, уже шагая прочь.
На мое счастье, Бреннан у себя и соглашается принять меня почти сразу.
— Поздравляю! — восклицает он, как только я переступаю порог.
— Благодарю, но я никак не ожидала… — Слегка краснею и в нерешительности останавливаюсь в двух шагах от двери.
— Проходи же, присаживайся! — с улыбкой предлагает Бреннан. В столь благодушном расположении духа на работе его видишь нечасто.
Послушно сажусь. Оказывается, судьбе угодно меня потчевать не сплошь одними наказаниями. Незаметно вздыхаю, думая о том, что если могла бы выбирать, то лучше бы лишилась работы, но завладела бы сердцем Нейла.
— Почему ты такая растерянная? — с хитроватым прищуром спрашивает Бреннан. — Может, чувствуешь, что не готова шагнуть вперед? Не набралась достаточно опыта?
Качаю головой, прогоняя мысли о Нейле.
— Нет, что вы, наоборот. По-моему, я приносила бы гораздо больше пользы, если бы… — Умолкаю, думая о том, что могу показаться нескромной.
Бреннан смеется.
— Вполне с тобой согласен. Словом, осваивайся на новом рабочем месте и удачи тебе!
— Спасибо, — бормочу я, вставая.
— Да, и еще! — Бреннан поднимает указательный палец. — Насчет автора, о котором мы разговаривали. Советую пригласить его к себе и обстоятельно обсудить все, что вызывает у тебя сомнения.
У меня с плеч сваливается давний груз. Побеседовать с Браунингом лично, причем будучи редактором, — ничего более подходящего было невозможно себе представить.
В новых хлопотах рабочий день подходит к концу незаметно. Направляясь домой, я начинаю погружаться в омут дум про Нейла, когда у меня в сумке звонит телефон.
— Алло? — отвечаю я, не взглянув на экран. Надежду, что позвонит он, я лелеяла целый день вчера, а сегодня поняла: этого не случится.
— Сиара, — звучит из трубки сиплый, будто простуженный голос Маркуса.
Удивительно, но я не сразу его узнаю.
— Где ты? Уже вернулась? Покончила со своим делом?
Требовательность, с которой он засыпает меня вопросами, возмущает.
— Какая разница? — произношу я в ответ.
— Я хочу увидеть тебя, — с надрывом произносит Маркус. — Надо очень серьезно поговорить.
— Маркус, единственное, для чего нам еще нужно встретиться, — это чтобы ты забрал свои вещи, — нараспев произношу я.
— Да как ты не понимаешь! — вскрикивает мой бывший бойфренд. — Ты должна простить меня, должна дать мне еще один шанс!
— В этом нет ни малейшего смысла, — говорю я, чеканя каждый слог.
— О чем ты? — Маркус негодует так, будто это я, а не он, бросила его, найдя себе другого. — У нас давние, прочные отношения.
— Ты разрушил их, — перебиваю его я.
— Я всего лишь допустил ошибку. И, клянусь, больше никогда не заставлю тебя страдать.
Молчу. Что отвечать? Думать о возвращении к прошлому мне теперь не только не интересно, но даже скучно.
— Вчера я на бешеной скорости носился за городом на мотоцикле, — плаксиво-обвинительным тоном произносит Маркус. — Простудился, чуть не врезался в столб.
Мне делается смешно. Хочется съязвить, но в память о наших отношениях я отказываюсь от этой затеи.
— Послушай, моей вины в этом нет.
— А по-моему, есть! — сипит в трубку Маркус. — Если ты не научишься прощать сейчас, когда-нибудь в будущем кто-нибудь так же накажет тебя!
— Я прощаю тебя, — удивляясь собственному спокойствию, говорю я.
— Правда? — ласковым голосом спрашивает Маркус. Примерно так он разговаривал со мной в первое время нашего знакомства. Тоскую ли я по ним? Немного. Но эта тоска сродни грусти по детству, которого не можешь — да и не хочешь — вернуть.
— Да, правда, — невозмутимо отвечаю я.
— Тогда в чем же дело? — еще более ласково спрашивает Маркус.
Набираю полную грудь воздуха. То, в чем я собираюсь признаться, нелегко произнести, даже если чувства к человеку окончательно умерли.
— Дело в том, Маркус, что я больше тебя не люблю.
Несколько мгновений из трубки звучит оглушительная тишина. Такое ощущение, что потрясение Маркуса настолько велико, что он перестал дышать.
— Нет! Скажи, что ты это со зла, не всерьез! — Его голос дребезжит от испуга.
— Я всерьез. — Внезапно чувствую себя смертельно уставшей. Хочется скорее добраться до дому, отключить телефоны, не притрагиваться к телевизору и компьютеру, укутаться в махровый халат и просто посидеть на диване, поджав под себя ноги и закрыв глаза.
— Сиара, это просто смешно! — кричит Маркус.
— Всего хорошего. — Прерываю связь.
Телефон в моей руке снова затягивает знакомую мелодию. Я уже поднимаю его, чтобы отключить, но замечаю, что на экране высвечивается «Сюзи». Жму на кнопку приема.