Что же было не так?
Илена хорошо знала своего возлюбленного: его решимость, ум, стремление помочь другим людям; его запах, вкус его кожи; расположение позвонков, ямочку, которая появлялась на щеке, когда он улыбался…
Но не правда ли, в человеке, которого мы любим, всегда найдется нечто неизведанное, сокрытое от всех? Возможно, эта тайна и поддерживает в нас любовь…
Как бы там ни было, в одном Илена была уверена на сто процентов: мужчина ее мечты и отец ее будущих детей — это он, и никто другой.
И либо у них будет ребенок, либо она так никогда и не станет матерью.
Он пересек дорогу. Перед ним на боку лежал палевый лабрадор, его правая передняя лапа была неестественно изогнута.
— Ну, вставай. Давай, поднимайся, — сказал Элиот собаке, в надежде, что он не сильно ее задел.
Но та никак не прореагировала на его слова.
— Пошевеливайся, — вышел он из себя и дал лабрадору легкого пинка.
Но животное только жалобно тявкнуло, и в этом звуке сквозила мучительная боль. Окровавленная лапа мешала собаке двинуться с места. Элиота это не слишком смягчило: он никогда не проявлял особой любви к животным. Он занимался людьми: мужчинами, женщинами, детьми, стариками — своими пациентами. Но животные…
Элиот пожал плечами и повернулся спиной к лабрадору. Он не собирался больше терять время из-за этого пса.
Доктор снова сел в машину и повернул ключ зажигания.
Конечно же Илена на его месте не стала бы удирать, словно воровка, испугавшись того, что натворила. Она бы вылечила собаку, а потом разыскала хозяина.
Илена…
Доктор явственно услышал ее шепот, словно женщина сидела рядом с ним, на пассажирском сиденье: «Тот, кто не испытывает любви к животным, не любит и людей».
«Глупости!» — подумал Элиот, встряхивая головой. Но, проехав двадцать метров, все же затормозил и нехотя вернулся к собаке.
Даже на расстоянии четырех тысяч километров эта женщина могла делать с ним все, что угодно!
— Не волнуйся, старина, — сказал доктор, устраивая щенка на заднем сиденье. — Мы тебя вылечим.
* * *
Наконец он добрался до приморского курортного комплекса. Архитектура домов, стоявших вдоль побережья, изобиловала элементами разных стилей и традиций. Здания, украшенные старинными башенками, соседствовали с современными резиденциями из стекла и стали, асимметрия которых явно была данью сегодняшней моде.
Стояла ночь, и дул сильный ветер. На берегу моря странный человек, похожий на хиппи, запускал воздушного змея, украшенного огоньками.
Врач припарковался у входа и осторожно вытащил собаку из машины. Со своей живой ношей он направился к симпатичному домику в средиземноморском стиле.
Повернув ключ, Элиот вошел в дом, который купил на деньги, доставшиеся ему в наследство. Здание имело довольно оригинальный вид. Построенное пятьдесят лет назад, оно было полностью отреставрировано архитектором Джоном Лаутнером, специалистом в области футуристических строений, который черпал идеи из произведений научной фантастики.
Элиот нажал на включатель, и дом залил синеватый свет, похожий на отражение волн.
Затем доктор устроил лабрадора на диване, взял медицинский чемоданчик и осмотрел животное. Кроме открытой раны на лапе, он обнаружил у собаки несколько ушибов. Как ни странно, на ней не было ошейника, и она смотрела на Элиота очень недоверчиво.
— Слушай, растакуэр,
После этого доктор продезинфицировал рану и сделал перевязку.
— Ну вот, сегодня переночуешь у меня в доме, а завтра чтоб духу твоего здесь не было, — посоветовал он собаке, отходя от дивана.
Элиот пересек гостиную, библиотеку и оказался на кухне. Все три помещения выходили во внутренний сад, где гордо возвышался, освещаемый фонарями, желтый кедр, привезенный с Аляски.
Элиот достал из холодильника начатую бутылку белого вина, налил себе бокал и поднялся наверх. На втором этаже, за двойными стеклами окон, крыша плавно переходила в террасу, так что создавалось впечатление, будто здесь построили мостик, ведущий в море.
С бокалом в руке Элиот устроился в кресле из ивовых прутьев и подставил лицо ветру.
Вдруг перед глазами у него промелькнуло лицо Анабель Романо.
«Паршивый день», — подумал он, закрывая глаза.
В эту минуту он даже не догадывался, что день еще не закончился и самое важное ждет его впереди…
Карлос Руис Сафон
Сан-Франциско
Сентябрь 2006 года
Элиоту 60 лет
Ночь уже давно опустилась на город, когда Элиот приехал в приморский курортный комплекс. Припарковал машину на дорожке и вошел в симпатичный домик средиземноморского типа, в котором жил уже тридцать лет. Датчик движения тут же прореагировал на его появление, и зажегся внутренний свет: голубоватое сияние, из-за которого дом казался заполненным прозрачными волнами океана.
Врач прошел через библиотеку и оказался на кухне. С тех пор как дочь Элиота переехала в Нью-Йорк, дом опустел. Растакуэр, старый лабрадор, умер двенадцать лет назад, и с того времени в доме не было других животных. Элиот достал из холодильника бутылку белого вина и налил бокал. Из-за боли в пояснице с трудом поднялся по металлической лестнице, ведущей на второй этаж. Ненадолго зашел в спальню и открыл ящик ночного столика, чтобы взять пузырек с пилюлями, о которых так и не переставал думать весь день.
Затем по террасе вышел в сад полюбоваться прекрасным видом на порт и бухту.
Элиот с удовольствием прислушался к знакомым пронзительным крикам, доносившимся из «волнового органа» — странной конструкции, расположенной на самом краю дамбы и ритмично издававшей звуки в такт набегающим волнам, которые попадали в ее трубы.
«Такое может быть только в Сан-Франциско», — подумал доктор, удобно устраиваясь в старом кресле из ивовых прутьев.
Ветер, дунувший в лицо, заставил его вздрогнуть. Вновь, как и сегодня утром, Элиот посмотрел на пузырек с девятью пилюлями, и в глазах его отразились интерес и недоверие.
Он понятия не имел, из чего состояли эти таблетки, но его мучило непреодолимое желание повторить вчерашний опыт.