– Передайте, – велела старушка. – Нужно немного и о нас подумать.
– Обязательно передам, – повторила я. – Вы извините, Алина Витальевна меня ждет...
– Знаю, – поддакнула консьержка. – Она звонила, предупредила, что журналистка приедет.
– Я пошла? – спросила я, делая шаг по ступеньке вверх.
– Идите, – разрешила старушка и вернулась в свой закуток под лестницей. Достала из тумбочки аудиоплеер, аккуратно сунула в уши наушники. Нажала на кнопку воспроизведения, уселась на кушетку и застыла с умиротворенным выражением лица.
Я быстро побежала вверх по лестнице. Меня распирал приступ смеха, настолько комичным было зрелище. Интересно, что она слушает? Спрашивать как-то неудобно... Наверное, сборник народных песен в эстрадной обработке. Или Надежду Кадышеву. Хотя кто знает? Бабулька-то современная! Может, она любит группу «Ума Турман»! Честно говоря, я и сама их люблю.
Алина открыла дверь сразу после звонка, как будто ожидала меня в коридоре. Увидела букет, насмешливо сощурилась.
– Это вам, – сказала я, протягивая ей розы.
Прима посторонилась, чтобы я могла войти. Приняла цветы, не отрывая взгляда от моего лица.
Так мы простояли целых десять секунд. Знаю точно, потому что считала про себя: раз, два, три...
В общем, дошла до десяти.
Все это время Алина изучала меня так пристально, словно искала следы пластической операции. А я, в свою очередь, рассматривала звезду нашего театра.
Поразительно, но косметики на лице примы почти не было. И при этом она выглядела неправдоподобно молодо.
Конечно, были сделаны определенные уступки возрасту. К примеру, шея Алины выглядела немного пожухлой, как кожура зимнего яблока. Но никакого намека на отвисший подбородок, упаси господь!
Небольшие морщинистые стрелки пролегли возле крыльев носа. Легкие синие тени отпечатались под нижними веками. Морщин под глазами я не заметила, сколько ни вглядывалась. Кожа на лице примадонны выглядела удивительно свежей и упругой; не скажу «как у девочки», но почти как у молодой женщины.
Чистый высокий лоб показался мне подозрительно гладким. Не может быть, чтобы на лбу не было ни одной мимической морщинки, уж не говорю о возрастной! Что ж, сейчас у женщин есть прекрасная возможность разгладить лоб с помощью впрыскивания. Очевидно, Алина этим средством воспользовалась. А почему бы и нет?
Густые пепельные волосы примадонны были небрежно собраны на затылке. Не пойму, они вьются от природы или это отличная современная химия?
Ярко-зеленые глаза выглядели неестественно яркими. Вполне возможно, что Алина пользуется цветными линзами. Опять-таки не вижу в этом ничего криминального. Цветными линзами пользуются женщины любого возраста.
Небольшой нос показался мне чересчур курносым. Впрочем, профиль примы от этого только выиграл. В таком ракурсе Алина еще больше похожа на кошку. На красивую, породистую кошку.
Небольшой рот с упругими твердыми губами. Странно, что Алина не стала накачивать губы гелем. Впрочем, оно и понятно: попробуй спеть, когда рот почти не открывается! А он после такой операции почти не открывается. Видела много раз на примере наших актрис.
Наконец молчание стало неприличным, и Алина спохватилась.
– Спасибо за цветы, – сказала она с улыбкой. Улыбка продемонстрировала мне отличные ровные зубы. Кто б сомневался!..
– Не за что, – ответила я вежливо.
Алина понюхала букет.
– А почему желтые? – спросила она внезапно.
Я засмеялась.
– Вообще-то, я искала хризантемы. Японцы считают, что желтые хризантемы символизируют богатство.
– А желтые розы символизирую разлуку.
– Да, – согласилась я. – Но мы же с вами не верим в плохие приметы?
Алина снова рассмеялась. Она излучала мощный поток обаяния. Не удивляюсь, что мужчины всю жизнь падали к ее ногам, как перезревшие яблоки. Очаровательная женщина. Без всяких оговорок.
– Проходи в комнату, – пригласила она. – Дверь направо. Я сейчас вернусь, только цветы в воду поставлю...
Я вошла в просторную комнату, очевидно, служившую гостиной. Мебели в ней было немного, и мебель была современной. Странно. Мне казалось, что окружать Алину должен только дорогой антиквариат.
Я уселась на огромный кожаный диван, оказавшийся мягким и удобным. Откинулась на спинку и оглядела гостиную.
Странное помещение. Какое-то безликое, как офис. Словно здесь не живут, а только работают.
Вся обстановка состояла из огромного кожаного холла, двух кресел и журнального столика. У противоположной стены приткнулся длинный черный рояль с ажурным пюпитром. На нем высилась стопка нот.
Прямо на полу стоял мощный музыкальный центр с хорошими колонками. Там же были горкой свалены диски СД-рома. Больше в комнате не было ничего. Даже ковра.
Хотя пол, выложенный сверкающими деревянными планками, не нуждался в прикрытии.
В коридоре послышались шаги, я быстренько отряхнула джинсы и уставилась на дверь.
Вошла Алина, держа в руках большую хрустальную вазу с розами. Аккуратно пристроила вазу на пол рядом с роялем, повернулась ко мне и спросила:
– Ты голодная?
Я слегка смутилась.
Кроме двух сырников у меня с утра маковой росины во рту не было. Но не сообщать же об этом примадонне местного театра!
– Спасибо, нет, – соврала я.
Алина скользнула по моему лицу проницательными глазами.
– Когда ты врешь, у тебя уши краснеют, – сказала она наставительно.
– Краснеют, – созналась я. – Это у меня от папы.
– Как он поживает? – спросила Алина небрежно.
Я поразилась.
– Вы знакомы с моим отцом?
– Была знакома, – поправила меня Алина. – Очень давно. Еще до твоего рождения.
Она легко повернулась на каблучках, взметнулась широкая цыганская юбка, повеяло ароматом горьковатых духов.
– За мной! – скомандовала Алина.
Я поднялась с дивана и поплелась в коридор. В душе царило смятение.
Папа никогда не рассказывал мне, что был знаком с Алиной! С ума сойти! Как это понимать? Они, что, вместе работали? Интересно где? Отец – потомственный милиционер, Алина – артистка.
У них, что был ро...
Додумать я не успела, потому что оказалась на огромной кухне, заставленной такой же современной мебелью, как и гостиная.
– Садись, – велела Алина. – Будем обедать.
Я послушно уселась за узкий стол, напоминающий барную стойку.
Алина сунула в микроволновку что-то, похожее на фаршированные овощи и достала из холодильника упаковку сметаны.
– Ты, случайно, на диете не сидишь? – спросила она меня.
– Нет, – ответила я, проглотив слюну. По кухне пополз аппетитный запах фаршированных баклажанов.
– Вот и умница, – одобрила прима. – До тридцати лет можно есть все.
– Все? – не поверила я.
– Все! – подтвердила прима. – Организм переваривает безостановочно, хоть смолу, хоть обойный клей!
– А вы ели обойный клей?
– Нет, – ответила Алина совершенно спокойно. – Обойный клей во времена моей молодости был дефицитом. Смолу жевала, было дело.
Она засмеялась и предупредила:
– От нее зубы чернеют. Лучше не пробуй.
– Да я и не собиралась.
Алина достала из микроволновки блюдо с небольшими аппетитными баклажанами, фаршированными мясом и рисом.
– Любишь? – спросила она.
– Очень, – призналась я.
– Тогда ешь.
Она выложила на мою тарелку целых три штуки.
– Все-все! – запротестовала я. – Не осилю!
– Ничего, осилишь, – уверенно сказала Алина. Открыла упаковку сметаны и полила мои баклажаны. Себе положила только одну штучку, по-моему, самую маленькую из всех.
Я хотела приступить к трапезе, но вовремя опомнилась.
– Руки! Можно руки помыть?
Алина указала на дверь в прихожей.
– Выключатель справа, – проинформировала она. – Полотенце синее.
Я удалилась из кухни, а когда вернулась обратно, обнаружила, что на столе стоит тарелочка с моим любимым сыром «Дор-блю», нарезанным аппетитными ломтиками. Еще Алина поставила возле тарелок два красивых бокала и разлила в них красное вино.
– Чисто символически, – сказала она, указывая на вино. – Не возражаешь?
– Я за рулем, – начала я, но тут же махнула рукой.
– А, ладно! Один глоток, не больше!
Алина отсалютовала мне бокалом.
– За твою удачу, Майя Витола!
Я ответила ей неуверенным жестом и пригубила вино. Не разбираюсь в винах, но это вино мне понравилось.
– Попробуй баклажаны, – сказала Алина, поставив свой бокал на стол. – Сама готовила.
– А вы умеете? – бестактно удивилась я.
Алина коротко хмыкнула. Я спохватилась.
– Ой, извините.
Алина протянула мне льняную салфетку.
– Так ты мне не ответила, – напомнила она. – Как поживает твой отец?
– Папа живет нормально, – ответила я и отрезала кусочек баклажана. Подцепила вилкой выпавшую начинку и отправила все в рот.
Объедение!
– Он работает? – продолжала Алина.
– Да, – ответила я коротко.
– Наверное, преподает где-нибудь?
– Преподает, – подтвердила я. Посмотрела на хозяйку с любопытством и спросила:
– А почему вы так подумали?
Алина улыбнулась. У нее была обворожительная улыбка.
– У него были сильно развиты педагогические способности, – ответила она дипломатично.
Я вспомнила сегодняшнее утреннее объяснение и с горечью сказала:
– О да!
Алина тактично скрыла повторную улыбку и начала терзать вилкой свой крохотный баклажан. Несколько минут мы молчали, подъедая вкусные кусочки. Я так увлеклась, что не заметила, как доела все до конца.
– Ой! – сказала я, обнаружив, что тарелка пустая. Тут же виновато посмотрела на Алину. Она улыбалась, наблюдая за мной.
– Извините, – пробормотала я и промокнула губы салфеткой. – Меня дома хорошо кормят, честное слово!
Вздохнула и добавила:
– Но мне все время есть хочется. Это даже неприлично.
– Я тебе завидую, – неожиданно заявила Алина.
– Почему?
– Потому, что давно потеряла аппетит, – ответила прима и отодвинула в сторону свою тарелку. Я невольно заглянула в нее. Практически нетронутое блюдо.
– Не стесняйся, – продолжала Алина. – Все естественно. Растущий организм и все такое... Это значит, что ты еще не перевалила хребет.
– Какой хребет?
– Возрастной, – ответила хозяйка. – И радуйся, что не перевалила. Потом дорога идет вниз. И чем дальше, тем быстрей.
Она убрала бокалы с вином и поставила передо мной красивую чайную чашку. Налила крепкую заварку, немного разбавила ее кипятком.
– А вы? – спросила я.
– Перед спектаклем не рекомендуется, – ответила Алина. Подперла рукой подбородок и задумчиво произнесла:
– Майя Витола... Кто бы мог подумать!
Она оторвала ладонь от подбородка и одобрительно оглядела меня еще раз:
– А ты красивая девочка!
– Спасибо, – пробормотала я. Мне было странно, что легендарная прима держится со мной так запросто. С чего бы это?
– А откуда вы знаете моего отца? – спросила я, преодолев смущение.
– Нет, – ответила Алина.
– Что «нет»? – не поняла я.
– Об этом мы сейчас говорить не будем, – ответила она. – Потому что через полчаса мне нужно собираться в театр. Давай, девочка, спрашивай быстрей, что ты хотела.
И Алина положила на стол перед собой красивые худые руки. Ее яркие зеленые глаза уставились на меня с выражением терпеливого ожидания.