Она повернулась ко мне, ее взгляд был полон отчаяния. На столе я заметил высокий стакан с белым вином. Жена проследила за моим взглядом.
Я положил руку на плечо сына, не зная, что сказать и как облегчить его состояние. Парень убрал руки с лица, не поворачиваясь ко мне, взял мою ладонь и притянул меня к себе. Эллен подвинулась к нам ближе, и мы оба обняли сына, который продолжал плакать.
Глава пятая
Весь день у дома Лэнгли толпились полицейские. Эллен приготовила кофе для тех, кому захочется выпить его в такой жаркий день, и чай со льдом — для всех желающих охладиться. Я заметил, что супруга никому не предлагала вина. Она допила свой стакан и поставила в посудомоечную машину еще до того, как стала играть роль рачительной хозяйки. Я не мог сказать наверняка, почему Барри Дакуорт и другие полицейские так часто заходили к нам в дом: то ли думали, что мы забыли рассказать им какие-то сведения, то ли просто хотели побыть в помещении с кондиционером.
Дерек наконец-то успокоился и ушел к себе в комнату. Наверняка опять будет возиться со своими компьютерами или просто ляжет на кровать, уткнувшись лицом в подушку. У него был очень усталый вид, словно он не спал всю прошлую ночь.
Когда все полицейские на время покинули дом, Эллен налила нам по стакану чая со льдом и мы пошли на веранду. Там была густая тень и дул легкий ветерок.
Расположившись на деревянных складных стульях, пару минут сидели молча. Эллен первая нарушила тишину. Она отхлебнула чаю и спросила:
— Думаешь, с ним все будет хорошо?
— Постепенно придет в себя. Мало кто из ребят теряет своих лучших друзей таким образом.
— Мы здесь всегда чувствовали себя такими защищенными. Но теперь все изменилось.
Я ответил не сразу, и ее последние слова на несколько секунд повисли в воздухе.
— Но это же не значит, что после трагедии с Лэнгли наши жизни тоже оказались под угрозой?
Эллен пристально посмотрела на меня:
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, что с нами не должно случиться то же самое.
— Слышал бы ты себя со стороны! — возмутилась она. — Неужели не понимаешь — это произошло прямо рядом с нами?
— Я лишь хочу сказать, что подобные вещи никогда не происходят просто так. И что бы ни послужило причиной этого страшного события, к нам это не имеет никакого отношения.
— Если только это не какой-нибудь ополоумевший маньяк, который убивает всех подряд.
— Даже если это и так, — продолжал стоять я на своем.
Эллен недоверчиво покачала головой:
— Я тебя не понимаю. Неужели ты не можешь придумать более вразумительную версию случившегося?
— Попробуй меня понять. Давай рассмотрим разные варианты. Ведь это могло быть, например, убийство и самоубийство.
— Полиция ничего об этом не говорила.
— Знаю. Но и такой вариант не исключен. Если речь идет об убийстве и самоубийстве, то трагедия разыгралась внутри одной семьи. Конечно, она ужасна, но к нам это никак не относится.
— Предположим, — согласилась жена, но было видно, что мои слова ее не убедили.
— Но поскольку это не похоже на убийство и самоубийство, давай перейдем к другому сценарию. К примеру, убийство Лэнгли было спланировано заранее. Возможно, целью убийц являлся только Альберт, а Донну и Адама убрали как ненужных свидетелей. Не исключено, это как-то связано с одним из дел, над которыми работал Лэнгли; возможно, все случилось из-за того парня, который забил насмерть другого мальчишку, но стараниями Альберта был отпущен. Уверен, что Барри проверит всю информацию, опросит сотрудников его юридической фирмы, узнает обо всем, чем он занимался: кто мог точить на него зуб за то, что его не выпустили из тюрьмы, или, наоборот, отпустили на свободу людей, которым в тюрьме было самое место.
— Повтори еще раз, я что-то не улавливаю ход твоих мыслей.
— Да ладно, ты поняла меня. Я уж не говорю о том, что могли быть и другие поводы для убийства, но в любом случае к нам они не имеют отношения.
Я слушал, как жена реагирует на мои слова. Но по-прежнему не увидел ничего, кроме недоверия.
— Ты верен себе. Всегда пытаешься успокоить меня. Но на этот раз нам действительно есть из-за чего переживать. Это могло быть ограбление. Кто-то залез в дом Лэнгли, а потом убил их. Ты же не скажешь, что такого не может повториться здесь или в каком-нибудь другом месте?
— Хорошо, допустим, что это было ограбление или просто несчастный случай. Вроде нападения маньяка-убийцы. Он случайно набрел на дом Лэнгли. Такое тоже возможно. Хотя, в отличие от голливудских фильмов, которые скоро изо всех нас сделают параноиков, случаи нападения маньяков бывают один раз на миллион. Может, даже один раз на сто миллионов. При такой статистике, сама понимаешь, сколь велика вероятность, что маньяк нападет на твоих соседей.
— Значит, вот каково твое мнение? Ладно. Ты думаешь, что мы можем считать себя пуленепробиваемыми только потому, — ее передернуло от собственной аналогии, — что молния не ударяет дважды в одно место? И безумный маньяк-убийца не станет нападать на два дома, стоящие по соседству?
Я отхлебнул чаю.
— Да, кстати, — пришел мне неожиданно в голову еще один аргумент. — Представь себе, что с Лэнгли, наоборот, случилось что-то очень хорошее. Например, они выиграли в лотерею штата. Ты бы тоже тогда решила, что следующий выигрыш за нами?
— По крайней мере я, может быть, сходила и купила бы лотерейный билет. — Эллен внимательно посмотрела на меня, а потом добавила: — По-моему, ты несешь полную чепуху. Нам нужно выставить дом на торги и уехать отсюда. — Она поднялась со стула и вошла в дом.
Я и сам прекрасно понимал, какую говорил ерунду.
Нам несколько раз звонили репортеры. Молодая женщина из «Промис-Фоллс стандартс» пыталась разговорить Эллен, когда она сняла трубку. Затем к телефону подходил я. Сначала звонили из «Таймс юнион», а потом — из «Демократ геральд», Олбани, но я ответил им, что мне нечего сказать. Работая в администрации мэра, усвоил одно хорошее правило — редко у кого жизнь идет в гору, после того как о нем напишут в газетах. Я также заметил несколько машин с телеканалов. В течение дня они ездили по шоссе мимо нашего дома, но полиция не пропускала их. Барри наверняка с удовольствием выступал перед камерами. Он любил, когда его показывали по телевизору, и всегда смотрел вечерние новости со своим участием. Я только надеялся, что, прежде чем давать интервью, он застегнет рубашку. Неуверен, что телезрители получили бы удовольствие от созерцания его волосатого живота.
Полицейские либо допрашивали нас, либо занимались осмотром окрестностей. Люди в белых защитных комбинезонах обыскивали дом Лэнгли. Несколько человек прочесывали задний двор, как будто хотели обследовать каждую травинку. Выглянув из окна, я заметил, как они медленно продвигаются к лесу, хотя и не понял, что там можно найти. Позже приехали эвакуаторы от фирмы, сотрудничавшей с полицейским управлением Промис-Фоллс, и увезли «сааб» Альберта и «акуру» Донны.
В конце дня у нас вновь зазвонил телефон, и я поднял трубку.
— Джим.
Нашлось бы не много людей, способных произнести одно-единственное слово столь многозначительно, что ты начинаешь чувствовать себя жалким и ничтожным по сравнению с ними. Конрад Чейз был как раз таким. В каждый звук этот напыщенный индюк вкладывал столько пафоса, самомнения и пренебрежения к собеседнику, что становилось не по себе — сколько же в этом человеке дерьма. Возможно, он имел на это право. В прошлом Чейз был профессором, а теперь — президентом колледжа Теккерей, автором некогда нашумевшего бестселлера и ко всему прочему боссом Эллен. С тех пор как мы переехали в Промис-Фоллс, мне много приходилось с ним общаться, и, возможно, к тому моменту я должен был уже привыкнуть к нему. Но некоторые вещи давались мне нелегко.
— Да. Здравствуйте, Конрад.
— Джим, — с сочувствием проговорил Чейз, — я только что узнал про Альберта, Донну и их сына Адама… Господи, это просто не укладывается в голове.
— Вы правы, Конрад.
— Как у вас дела? Как Дерек? Они ведь с Адамом были друзьями, не так ли? А Эллен? Как она все это пережила?
— Я позову ее.
— Нет, все в порядке, не хочу ее тревожить.
Ну конечно, не хотел.
— Мне только интересно было узнать, как она. Мы с Иллиной страшно расстроились, когда узнали о трагедии с Лэнгли. Для вас, наверное, это настоящий шок — вы ведь живете совсем рядом с ними. Вы ничего не слышали?
— Ничего.
— Но там же стреляли, не так ли?
— Да, кажется.
— Трех человек застрелили, а вы ничего не слышали?
Он говорил так, словно мы были во всем виноваты. Или по крайней мере я. Хотя если бы я что-нибудь услышал, особенно первый выстрел, то, возможно, попытался бы помешать этой кровавой бойне.
— Нет. Мы ничего не слышали.
— Полиции известно, что произошло? Это ведь не было убийство с самоубийством?
— Не похоже. Но я не знаю, какие могли быть мотивы у убийцы.
— Мы с Иллиной заедем проведать вас, — заявил он.
— Мы будем ждать вас с нетерпением.
— Хорошо.
Для признанного писателя и бывшего профессора, специализировавшегося на английской литературе, который должен был знать толк в иронии, Конрад, похоже, оставался совершенно невосприимчив к сарказму.
— Я передам Эллен, что вы звонили.
К вечеру все успокоилось, но было бы опрометчиво полагать, что наша жизнь вернулась в привычное русло. Я вообще сомневался, что когда-нибудь у нас все будет как прежде. Однако мы приготовили обед — ничего особенного: салат и бутерброды, поджаренные на гриле. Потом сели втроем за стол и приступили к трапезе.
Тем вечером мы почти не разговаривали.
Жена посоветовала мне отдохнуть после обеда, посмотреть телевизор или почитать газету, и сказала, что сама уберет посуду. Я подумал, что она хочет спровадить меня и остаться на кухне одна. Поэтому вышел на несколько минут, а потом вернулся под предлогом, что хочу заварить себе кофе, и увидел почти пустой бокал вина рядом с раковиной, около которой стояла Эллен. Когда она потянулась за ним, я сказал ей:
— Привет!
Жена подпрыгнула и опрокинула стакан в раковину, полную горячей мыльной воды.
— Боже, не делай так больше никогда!
— У тебя все нормально?
— Все отлично. Конечно, у меня все просто замечательно. Нет… разумеется, все плохо. Хотела бы я посмотреть на человека, которому в подобной ситуации было бы хорошо.
Я вытащил из воды стакан и поставил на стол.
— Он мог разбиться. Нельзя его мыть вместе с обычной посудой.
Эллен пристально посмотрела на меня:
— Я просто хотела немного расслабиться.
— Конечно.
— У нас был трудный день. Если когда-то я и увлекалась алкоголем, то теперь с этим покончено. Курить ведь бросила.
Я кивнул и вернулся в гостиную.
Полицейские велели нам никуда не уезжать в течение нескольких дней. На обочине шоссе была припаркована черно-белая полицейская машина, а оградительная лента так тщательно опутывала дом Лэнгли, словно какой-то хулиган решил обмотать его туалетной бумагой. Только она была желтой и аккуратно закрепленной.
Присутствие полицейских не успокоило Эллен, и она не могла уснуть. Несколько раз вставала, ходила по дому, проверяла окна и двери. Она попросила меня проверить гараж и стояла на ступеньках черного хода, наблюдая, как я хожу вокруг пикапа. Полицейские в конце концов разрешили мне убрать с шоссе автомобиль с прицепом. Потом я осмотрел помещение, где хранил газонокосилки, инструменты и другие вещи, включая картины.