И я не понимаю, почему эмоционально неустойчивых парней так заводит женская грудь. Я думаю, что иметь при себе нечто постоянно выступающее из грудной клетки чудовищно мучительно.
К счастью, Марк снимает свою оранжевую куртку, Джесс сворачивает ее и кладет на стул так, чтобы мне не было видно. Честно признаться, мне уже не по себе от одной лишь мысли, что она там лежит.
– Вы заказали мне грибы? – спрашивает Марк.
– Ты же знаешь, Джейкоб грибы не жалует…
Я на многое готов пойти ради Джесс, но только не есть грибы. Даже если грибы касаются корочки противоположного края пиццы, меня может вырвать.
Она достает из кармана свой сотовый и кладет на стол. Он розовый, в него занесено мое имя и запрограммирована кнопка для быстрого набора номера. Это, наверное, единственный сотовый телефон, где значится мое имя. Даже в мамином телефоне наш номер значится как «домашний».
Я не отрываю взгляда от стола, продолжая думать о куртке Марка.
– Марк, – одергивает Джесс, убирая его руки со своей спины. – Перестань. Здесь люди. – Потом обращается ко мне: – Джейкоб, пока мы ждем заказ, давай попрактикуемся.
Попрактикуемся в ожидании? В этом нет необходимости. Я настоящий гуру в этом деле.
– Когда разговор иссяк, нужно подбросить тему, чтобы люди опять заговорили.
– Да, – говорит Марк. – Например: куриная грудка в панировке – не грудка и не куриная. Обсудим?
– Ты только мешаешь, – бормочет Джесс. – Что у тебя на будущей неделе в школе, Джейкоб? Что‑нибудь интересное?
Разумеется! Подлое унижение и яростное отторжение. Другими словами, рутина.
– На занятиях по физике я должен объяснить всему классу явление гравитации, – отвечаю я. – Я полагаю, что нашел отличный способ: частично опереться на суть, частично задействовать воображение.
Я долго размышлял над этим, а когда придумал, то удивился, почему это раньше не пришло мне в голову.
– Я спущу штаны, – говорю я Джесс.
Марк заливается смехом, и на секунду мне кажется, что я его недооценил.
– Джейкоб, – предупреждает Джесс, – ты не станешь спускать штаны.
– Мое действие в полной мере объясняет закон Ньютона…
– Плевать, даже если это объясняет смысл жизни! Подумай, насколько это неуместно. Ты не только поставишь учителя в неловкое положение и разозлишь его, но остальные ученики будут над тобою смеяться.
– Ну, не знаю, Джесс… Знаешь, что говорят о парнях с длинным ИУП
– Ты не учишься по ИУП, – улыбается Джесс. – Откуда тебе знать?
– Но ты‑то знаешь, крошка.
Я понятия не имею, о чем они говорят.
Когда Джесс станет моей девушкой, мы каждое воскресенье будем есть пиццу без грибов. Я научу ее, как улучшить качество отпечатков на липкой ленте, я разрешу ей прочесть свои записи о «Блюстителях порядка». Она поверит, что у каждого свои причуды, как и в то, что у нее есть хвост, который она прячет в джинсах.
Ладно, пусть не совсем хвост. Кому захочется иметь хвостатую подружку?
– Мне нужно с тобой поговорить, – начинаю я.
Мое сердце бешено колотится, ладони потеют. Я беру это себе на заметку, как сделал бы доктор Генри Ли, анализируя любую улику, запоминаю на будущее: «Приглашение девушек на свидание вызывает изменения в деятельности сердечно‑сосудистой системы».
– Я бы хотел узнать, Джесс, не можешь ли ты пойти со мной в эту пятницу в кино?
– Ой, Джейкоб, молодец! Мы уже целый месяц этого не делали!
– До вторника я узнаю, что за фильм.
Посмотрю в Интернете. – Я складываю салфетку ввосьмеро. – Можем пойти в субботу, если тебе так удобнее.
По субботам целый день показывают «Блюстителей порядка», но я готов пойти на жертвы. Разумеется, так я даю ей понять, что настроен серьезно.
– Черт! – усмехается Марк. Я чувствую на себе его взгляд. (Вот еще особенность глаз: они могут прожигать, как лазеры. А если включить их на полную мощность, что тогда? Лучше не рисковать и избегать смотреть в глаза.) – Джесс, он тебе не коммуникабельность демонстрирует. Этот «тормоз» на самом деле приглашает тебя на свидание.
– Марк! Ради бога, не обзывай его…
– Я не «тормоз», – возражаю я.
– Ты ошибаешься. Джейкоб знает, что мы всего лишь друзья, – говорит Джесс.
– Тебе неплохо платят за то, чтобы ты была его другом! – хмыкает Марк.
Я резко вскакиваю из‑за стола.
– Это правда?
Раньше я об этом не задумывался. С Джесс договаривалась мама. Я решил, что Джесс согласилась, потому что: а) она пишет диплом и б) ей нравится моя компания. Но сейчас я представляю, как мама вырезает из чековой книжки очередной чек и, как обычно, жалуется, что мы едва сводим концы с концами. Представляю, как в общежитии Джесс открывает конверт и сует этот чек в задний карман джинсов.
Представляю, как она ведет Марка в пиццерию и расплачивается наличными, которые пришли с банковского счета моей мамы.
Покупает пиццу с глютеном и грибами.
– Это неправда, Джейкоб, – возражает Джесс. – Я твой друг…
– Но ты не стала бы шляться с Форрестом Гампом, если бы каждый месяц не получала кругленькую сумму, – уверяет Марк.
Она поворачивается к нему.
– Марк, уйди.
– Я не ослышался? Ты принимаешь его сторону?
Я начинаю раскачиваться взад‑вперед.
«Крошку в угол не загнать», – бормочу я себе под нос.
– Тут нет правых и виноватых, – уверяет Джесс.
– Верно, – бросает Марк. – Речь идет о предпочтениях. Я приглашаю тебя покататься на лыжах, а ты меня отшиваешь…
– Я не отшиваю. Я пригласила тебя на заранее запланированную встречу. На встречу, которую не могу отменить в последний момент. Я уже тебе объясняла, насколько важны планы для людей с синдромом Аспергера.
Джесс хватает Марка за руку, но он вырывается.
– Ерунда! Тогда я, черт побери, мать Тереза.
Он выбегает из пиццерии. Не понимаю, что Джесс в нем нашла. Он учится на последнем курсе в институте бизнеса и играет в хоккей. Но стоит ему появиться на горизонте, как все разговоры всегда должны вестись о нем, любимом. И я не понимаю, почему нормально, когда говорит Марк, и ненормально, когда говорю я.
Джесс опускает голову на скрещенные руки. Волосы рассыпаются по плечам, словно накидка. По тому, как вздрагивают ее плечи, я понимаю, что она плачет.
– Энни Салливан, – говорю я.
– Что? – Джесс поднимает глаза. Они заплаканные.
– Мать Тереза спасала бедных и больных, а я не бедный и не больной. Лучше было бы привести в качестве примера Энни Салливан, потому что она известный учитель.
– Боже! – Джесс закрывает лицо руками. – Я этого не вынесу.
Разговор иссяк, поэтому я спешу заполнить паузу.
– Теперь ты свободна в пятницу?
– Ты шутишь?
Я раздумываю над ее словами. Честно говоря, сейчас я говорю серьезно. Обычно меня обвиняют в том, что мне чуждо чувство юмора, хотя я и пошутить могу.
– Неужели для тебя неважно, что Марк первый парень, который сказал мне, что я симпатичная? Что я на самом деле его люблю? – Тон ее голоса повышается, каждое слово – новая ступенька.