Мимо неслась кромешная тьма. Кэт словно оглохла.
Затем тишина.
Она чувствовала тяжесть, такую тяжесть, что трудно было пошевелиться.
Чьи‑то холодные глаза уставились на нее.
Потом глаза исчезли. Через мгновение она снова увидела их. Розовые губки, крепко сжатые, ничего не выражающие глаза. Потом все пропало. Незнакомый женский голос сказал где‑то далеко‑далеко:
– Она уже дышит самостоятельно.
Кэт услышала чьи‑то тихие шаги. Услышала кашель, и далекий телефонный звонок, и грохот тележек и подносов, затем снова – тишина. Она открыла глаза – темнота.
Когда она снова их открыла, ее окружал теплый дневной свет. Все мелькало, как в старом кинопроекторе. Ровный желтый свет. И как будто бы дымка. Она почувствовала запах свежего белья и антисептика. Тело ее было налито свинцом, а в желудке ощущалась острая боль. Как в тумане она увидела перед собой сестру в белом халате с голубым поясом. Она была уже не в операционной.
Сестра улыбалась, но лицо ее все еще расплывалось, меняло очертания, то удлинялось, то сжималось, как будто оно было текучим, не имело определенных очертаний. С лацкана халата свисали часы на цепочке. Цепочка то растягивалась, то укорачивалась, и часы болтались, как мячик на резиночке. Белый халат мерцал.
– Пришли в себя? – весело спросила сестра.
34
Четверг, 25 октября
Двадцать минут десятого дождь все еще шел, юго‑западный ветер, дующий с Ла‑Манша, гнал его косой стеной, и дождь, попав в ловушку темных улиц, превращался в яростные ревущие водовороты. Харви Суайр медленно въехал на своем «ренджровере» через открытые ворота во двор похоронной конторы «Долби и сын» и выключил фары. Автомобиль трясся под натиском ветра.
Из боковой двери появилась фигура, торопливо пробежала под дождем и закрыла ворота, потом побежала назад к двери. Харви Суайр пошел за ней в укрытие темного вестибюля и пригладил волосы, придав им изначальную форму.
Морис Долби закрыл дверь и повернул в замке ключ.
– Спасибо, что приехали, доктор Суайр. – Капли дождя скатывались с лысоватого черепа владельца похоронного бюро, когда он протягивал для приветствия маленькую костлявую руку. Вид у него был взволнованный.
Харви Суайр, в плаще от Берберри и в перчатках из свиной кожи, внимательно смотрел на коротышку в накрахмаленной белой рубашке и широком черном галстуке; он пожал ему руку так быстро, словно дернул цепочку в общественном туалете.
– Я не мог приехать раньше. Был занят в операционной, у нас сейчас нехватка персонала.
– Да, конечно, – сказал гробовщик шепелявым голосом, вынимая из пачки сигарету. Спохватившись, он предложил закурить анестезиологу, но тот покачал головой. Владелец похоронного бюро быстро моргал, его руки тряслись.
– Я подумал, что мне стоит вам позвонить. У нас кое‑какие неприятности.
– Что вы имеете в виду?
– Видите ли, прошлой ночью к нам залезли.
Харви Суайр пристально посмотрел на мистера Долби в слабом свете лампочки без абажура.
– И что украли?
– В том‑то и дело, – сказал гробовщик, изо рта его торчала неприкуренная сигарета. – Ничего не взяли.
– Кто‑то что‑то вынюхивает?
– Сегодня утром сын обнаружил, что дверь пожарного выхода отперта, а ключ исчез. Он точно знает, что она была закрыта, потому что вчера утром выгружал через нее гробы. Я догадываюсь, кто это был.
– И кто же?
Владелец похоронного бюро щелкнул зажигалкой и прикурил.
– Вчера у меня была ловкая молодая леди. Рассказала сказку о своей тетушке в хосписе. Я потом проверил, такой тетушки не существует. – Он вытащил изо рта сигарету. – Думаю, она журналистка.
– Думаю, она журналистка.
– И взяла ключ?
– Вчера она попросила меня, чтобы я ей все показал. Это вполне нормально – люди чувствуют себя более уверенно, когда видят, что тут у нас происходит. Мы были в мастерской, и я разговаривал по телефону. Потом мне припомнилось, что она как‑то странно себя вела, но я не мог понять, в чем дело. Должно быть, это она сняла ключ с крючка.
– И у вас совсем ничего не пропало?
– Мы ничего не обнаружили. Я… я, видите ли, у меня есть кое‑какие подозрения. Эта статейка в «Новостях». Я подумал, может, это она ее написала… не спрашивайте почему. Эта девушка, которая была здесь вчера, американка. Во вторник они напечатали под статьей фамилию журналиста; я позвонил в «Новости», и мне сказали, что этот репортер действительно американка.
Глаза Харви Суайра расширились.
– Кто‑то из редакции сказал, что она весь день пробудет в суде в Льюисе. Сегодня в полдень я поехал туда. Подумал, что смогу с ней переговорить.
– Вы с ума сошли!
– Подумал, что брошу ей свое обвинение прямо в лицо, – сказал Долби, защищаясь.
– И что же?
– Увидев меня, она убежала.
Харви Суайр внимательно изучал Долби.
– А что с телом? С ним все в порядке?
Лицо владельца похоронного бюро побелело.
– Мне и в голову не пришло, что его могут украсть.
Лампочка закачалась на старом шнуре, потому что с улицы ворвался ветер.
– Вы не посмотрели?
– Ну, специально – нет, но…
– Где оно?
Сунув сигарету в рот, Долби пошел по коридору, повернул налево в комнату для бальзамирования и включил свет.
Харви Суайр следовал за ним через чистую, без единого пятнышка, покрытую кафелем комнату, его кожаные подошвы громко стучали по твердому полу, плащ шуршал, вода стекала с лакированных черных полуботинок. Он прошел мимо сверкающего стола для бальзамирования, через альков и пошел вдоль холодильников.
Владелец похоронного бюро открыл дверцу, на которой значилось имя Салли Дональдсон, и вытянул наружу металлический поднос с телом, завернутым в белый пластик.
– Это она. – Он снял покрывало с лица мертвой женщины и отступил в сторону.
Харви Суайр взглянул на труп.
– А то уж я испугался, – сказал и потянул пластик ниже. Когда он это делал, выпала правая рука. Он поднял руку и похолодел. Поднес ее поближе к глазам, разглядывая указательный палец. Затем перевернул руку, будто ожидал найти что‑то зажатое у нее в ладони. – Где, черт побери, этот ноготь? – Он стал рыться в пластиковом покрывале.
– Ноготь? – Сквозь струйку дыма гробовщик покосился на висящую клоками кожу там, где должен был быть ноготь. – Что за дьявольщина!
– Не может быть, чтоб он сам отвалился, – сказал Харви Суайр. – Вы видите, он оторван. Когда это произошло?
На лице Долби появился страх.
– Когда ее привезли из морга, все было в порядке. Я все внимательно проверил.
– Вот за этим и приходил ваш воришка. – Харви Суайр уставился на гробовщика с нескрываемой яростью, потом отпустил руку мертвой женщины и зашагал по гулкому цементному полу. – У вас что, нет совсем никакой охраны, черт вас подери?
– Нам этого никогда не требовалось. – Владелец похоронного бюро поднял руку покойницы и уставился на ее палец перепуганными глазами. – Но ведь по одному ногтю ничего нельзя доказать, а?
– Можно получить с него отпечаток ДНК. И сравнить его с остальными тканями тела.
На мгновение наступила тишина. Долби затянулся сигаретой, вытащил ее изо рта указательным и большим пальцами, выдохнул дым и сказал:
– Доктор Суайр, я понимаю, что клиника не хочет скандала, вот почему я прежде всего связался с вами, но я полагаю, настало время сообщить обо всем полиции.