— Почему, как вы думаете?
— Не знаю… Поговаривают, однокашники его не любили. Он тогда сильно пил, а в нетрезвом виде бывал… э-э… резок. Через неделю после окончания университета умер Дезмонд Скепс-старший, так что Дез, как владелец контрольного пакета акций, вошел в «Корнукопию» сразу в качестве председателя правления. Без малейшего опыта! Трое из нас уже работали здесь младшими администраторами — Гас Первей, Уол Грирсон и я. Все «чаббисты»! Фила Смита нам подсунул Дез — он его двоюродный брат. Мне кажется, Деза восхищали внешность Фила и его манера говорить. Мы привыкли смотреть на Смита как на предмет декорации. Слово «работать» ему так же чуждо, как «трахаться». Ему не меньше шестидесяти, так что он хорошо знал отца Деза. Тоже «чаббист», только окончил раньше нас.
— Сколько всего членов правления, мистер Коллинз?
— Фил Смит, Гас Первей, Уол Грирсон, Эрика Давенпорт и ваш покорный слуга. Дез был председателем, а Фил его заместитель.
— Очень маленькое правление, не так ли?
— Закон не оговаривает размеры правления, капитан.
— А внешние акционеры?
— Мы вчетвером и сотни тысяч мелких акционеров. Их интересы представляет Эрика.
— Значит ли это, что у нее с вами разногласия?
Коллинз засмеялся:
— Нет, что вы! Ситуация примерно как у «Ай-би-эм»: двадцать акций уже небольшое состояние, но в общей массе — мелочь.
— Вы обсуждаете сверхсекретные работы?
— Естественно, — ответил Фредерик X. Коллинз с удивленным видом.
— Где именно в «Поликорн-Пластикс» происходит разработка новых пластмасс. Прямо на фабрике?
Крупное мясницкое лицо исказилось в новом приступе веселости.
— Нет, сэр. Я произвожу пластмассы по проверенным, отработанным технологиям. Все новшества там, где им следует быть, — в исследовательском центре.
— То есть сверхсекретные формулы у вас на каждом шагу не валяются?
— Нет и еще раз нет! Новый пластик мы осваиваем после многократных лабораторных испытаний, так что особых изменений в заводской схеме производства и прочих процессах нет. И вообще, исследования — не мой профиль.
— Чем новые пластмассы могут быть привлекательны для красных?
— У вас есть допуск, капитан? — строго спросил Коллинз.
Кармайн вытащил из бумажника несколько машинописных листков.
Коллинз тщательно их изучил, пожал плечами.
— Некоторые сверхтвердые пластики используют в стрелковом оружии. Другие годятся в качестве брони и для цилиндров двигателей. Достаточно?
— Спасибо, более чем. Что-то подобное уже попало к коммунистам?
Коллинз вздохнул и прижал ладони к глазам.
— Нет, насколько мне известно. Чуть больше месяца назад я отказался от нового изобретения, так как мы уже знали об Улиссе. Я даже посоветовал доктору Макдугаллу запереть все формулы и образцы в сейф. Красные не дураки, капитан, у них там тоже проводятся исследования, но я не дам коммунистам снимать сливки с моих! Ни один новый пластик не пойдет в производство, пока Улисс не будет пойман.
«Что ж, — решил Кармайн, — я ему верю. Не слишком приятный тип, но, похоже, истинный патриот».
— Что говорит специальный агент Келли?
— Да ни хрена он не говорит, — досадливо отмахнулся Фредерик X. Коллинз.
Пора сменить лошадей.
— Вы женаты, сэр?
— Да, — с непонимающим видом ответил Коллинз.
— Давно?
— Последний раз — два года. До этого были три жены.
— С какой-то из них вы прожили больше двух лет?
— С первой, Аки. Двадцать один год.
— У вас есть дети?
— Два мальчика от Аки, один от Мишель, один от Дебби и еще один от Кэнди, моей нынешней жены.
— Куча алиментов?
— Я могу себе это позволить.
«Любит красивых цыпочек, — подумал Кармайн. — Какая вожжа ему под хвост попала после двадцати одного года? Столько сыновей! Порядочная заваруха будет, когда он помрет. Ясно, у него достаточно денег на киллеров, хотя ради наследников дядюшки Джо Сталина этот точно трудиться не станет. Однако сбрасывать со счетов его рано, пока точно неизвестно, связано ли убийство со шпионажем».
Снова вниз еще на два этажа, в контору завода «Форпост», к исполнительному директору Огастесу Барраклоу Первею. В отличие от Смита и Коллинза он носил продукцию американской фирмы «Брукс Бразерс», включавшую среди прочего галстук-бабочку в горошек и дорогущие туфли из мягкой кожи. Его густые вьющиеся волосы уже тронула седина, на гладком приятном лице сияли синие глаза, не избегавшие пытливого взгляда капитана. Первей понравился Кар- майну гораздо больше Смита с Коллинзом.
— Коммунистам досталась только одна секретная разработка «Форпоста», — сообщил Первей, — новый орудийный прицел. Наша основная задача, — продолжал он, — отстоит на много лет вперед: создание автоматической системы наведения при помощи компьютеров, точно вычисляющих цель. Задача колоссальной сложности, потребуется запуск специальных спутников для составления точных карт земной поверхности. Конечно, это не под силу одной «Корну- копии». Вернее сказать, нам поручена лишь малая часть проекта, в котором участвуют все — от НАСА и ниже.
— Если русские или китайцы получат конкретные данные о проекте, какие это может иметь последствия для их оборонных планов?
— Серьезные, очень серьезные. Кое-что они прознали, но, когда на столе много разного сыра, один-единственный запах унюхать трудно.
— А если Улисс уже в курсе?
— В курсе чего? Планы, которые я вам обрисовал, капитан, еще слишком умозрительны и… хм… эфемерны. Я даже сомневаюсь, что мы вообще способны их осуществить.
— Спасибо за откровенность, мистер Первей. Теперь к другим вопросам. Вы женаты?
— Был, десять лет назад. — Первей усмехнулся. — По-моему, женщины не стоят тех неудобств, которые они причиняют. Мне хочется спокойно поужинать дома, ей подавай вечеринку или прием, да чтоб ее фото напечатали в светской хронике. Моя ошибка! Жену нужно выбирать по себе, а я женился на официантке. Нет, я не имею ничего против приемов и вечеринок, но не каждый же день, черт подери!
— Дети есть?
— Нет. Если б родила, так, может, и остепенилась бы.
— С кем-нибудь встречаетесь?
— Да, конечно.
— Я ее знаю?
— Эрика Давенпорт. С ней можно показаться в обществе. Удобная ширма для того, кого еще заводят симпатичные официантки. Эрика — свой парень.
— На что вы тратите деньги, мистер Первей?
— Моторки. Завел себе лодочный домик на озере Мусхед в Мэне. На коннектикутских озерах слишком людно.
— Как вы добираетесь в Мэн?
— На своем вертолете. У меня «Сикорский» — стараюсь поддерживать местных производителей.
— Кроме Мэна, где еще вы бываете регулярно?
— В Нью-Йорке. Я купил квартиру на Восточной Семьдесят восьмой улице.
— У вас есть любимая официантка?
— Нет, сэр! С меня хватило. Теперь я надолго в одном порту не задерживаюсь.
Поблагодарив мистера Первея, Кармайн спустился еще на шесть этажей ниже, в «Дормус» — судя по конторе, занимавшей целых три этажа, фирма процветала.
Тут Кармайна ждали джинсы, ботинки на рифленой подошве, линялая рубашка и вообще никакого галстука. Мистер Уоллес Грирсон не только одевался как инженер-турбинщик, но, похоже, чувствовал себя в этой роли как рыба в воде. Телосложением он смахивал на Теда Келли: такой же высокий и крепкий, только светлокожий веснушчатый, с умными серыми глазами. Голову венчала копна рыжеватых кудрей. Кармайну он сразу понравился.
— Капитан, я здесь только потому, что мне приказали сюда явиться, — сообщил Уоллес из-за подошв своих водруженных на стол ботинок. — По-хорошему мне следовало бы находиться на заводе.
— Прошу прощения за неудобство, мистер Грирсон, — сказал Кармайн, присаживаясь. — Я не знал, что кто-то из исполнительных директоров непосредственно связан с производством, во всяком случае, из тех, кто входит в правление. Что такого особенного в «Дормусе»?
— Ничего. Я — особенный. Дипломированный инженер в отличие от тех разряженных манекенов. Я никому не позволяю хозяйничать в «Дормусе», кроме меня, даже в цехах.
— У вас пропадали какие-нибудь секретные разработки?
Вопрос ничуть не удивил Уоллеса.
— Из двух разных подразделений, капитан. Сначала чертежи воздушно-реактивного двигателя, разгоняющего самолет со стандартными крыльями до скорости свыше двух Махов. Второй раз — из ракетного отдела, там потери особенно чувствительные. Все всплыло, только когда мой регулятор обнаружился на русской ракете. Меня прямо трясет от злости! Если Улисса не устранят в ближайшее время, «Корнукопии» конец.
— Оборонные контракты настолько важны?
— Еще бы! Дез Скепс так и задумывал — ему нравилось, что оборона Америки куется его руками. Даже если мы освоим другие сферы, мы все равно останемся уязвимы: для производителя, выходящего на новый рынок, промышленный шпионаж опаснее государственного. Тут идет борьба не на жизнь, а на смерть, если вы не заметили.
— Да, только государственная измена совершается в пользу действительных врагов Америки. — Кармайн сменил тему: — Вы не похожи на миллионера.
— Зато разряженные болваны Фил Смит и Фред Коллинз — вполне. Я любого из них куплю и продам, если захочу. С Гасом Первеем мы вровень.
— Вы женаты?
— Конечно. Пять месяцев назад отпраздновали серебряную свадьбу Мы с женой оба учились в Калифорнийском технологическом на инженеров. Там и познакомились.
— А, общие интересы?
— Не только, капитан. Маргарет еще и красавица.
— Дети?
— Четверо. Две девочки, два мальчика. Двое старших учатся в Университете Брауна.
— На что вы тратите деньги, сэр?
— Я трачу не много. У нас хороший дом недалеко от заповедника Слипинг-Джайент, но не слишком большой. Четыре ребенка в здоровенном особняке — это сущее наказание. Есть охотничий домик в Мэне. Мы не охотимся, просто любим побродить пешком. Автомобили. Все дети уже водят, так что у нас целый парк «мустангов». И ранчо у подножия Тетонских гор в Вайоминге. Мы туда обычно выезжаем на лето.
— Что для вас важнее всего в жизни, мистер Грирсон?
— Семья, — ответил он не раздумывая.
— А потом?
— «Дормус». Если «Корнукопия» вылетит в трубу, я его выкуплю и продолжу выпускать турбины для кораблей и самолетов.
— Забавно, — сказал Кармайн, вставая, — все время забываю, что в кораблях тоже турбины.
— Еще с тысяча девятьсот шестого года, капитан, когда появились Дредноуты.
Осталось только еще раз побеседовать с Эрикой Давенпорт. По пути в юридический отдел Кармайн столкнулся с выходившим оттуда Филом Смитом.
— Минутку, мистер Смит. Вы женаты?
Смит принял оскорбленный вид.
— Ну конечно.
— Сколько жен у вас было? Одна? Две? Больше?
— Натали — моя единственная жена, мы женаты тридцать четыре года. Я не признаю разводов и неверности, вы, назойливый болван! И моя жена их тоже не признает! Теперь ваше любопытство удовлетворено? Не желаете посмотреть на нас в постели? Или запустить грязные лапы в шкаф с бельем?
— Нет, этого не понадобится, сэр. У вас есть дети?
— Да, трое! Дочь не пошла в университет, один сын учился в Гарварде, другой — в Массачусетском технологическом.