Вокруг царила полная темнота, и только четыре фары освещали обочину дороги. В воздухе запахло горящими покрышками и перегревшимися тормозными колодками, бензином и маслом. «Кукурузник» лежал совершенно неподвижно. Иначе и быть не могло – 250 фунтов на спине, пистолет приставлен к затылку, перед глазами проносятся кадры телевизионных арестов, которые проводят отряды спецназа. Или даже реальные образы. Сельских парней периодически берут под арест, как и любых других.
Все произошло очень быстро – вокруг темнота, шум, полосы света, паника; возможно, «кукурузник» так и не видел лица Ричера и не узнал его по описанию, не вспомнил предупреждения Дунканов. Может быть, даже не понял, что происходит. Может быть, он вел себя как обычный человек, который собирается убедить полицейского в своей невиновности. В результате у Ричера возникала незначительная проблема. Ему предстояло перейти от законного ареста к попытке похищения, нарушающего сразу несколько законов. Футболист оказался крупным: шесть футов и шесть дюймов или даже больше, двести девяносто фунтов или больше, просторная красная футбольная куртка и мешковатые джинсы, ноги размером с лодку.
– Назови свое имя, – сказа Ричер.
Подбородок, губы и нос парня были прижаты к асфальту.
– Джон, – выдохнул он, как стон или жалобу, тихую и невнятную.
– Не Бретт? – уточнил Ричер.
– Нет.
– Хорошо. – Ричер слегка переместился, повернул голову парня и засунул «глок» ему в ухо. Теперь он видел белки глаз Джона. – Ты знаешь, кто я такой?
– Да, знаю, – ответил лежавший на земле футболист.
– Ты обязательно должен понять две вещи.
– Какие?
– Кем бы ты ни был, я круче и безжалостнее. Настолько, что ты даже представить себе не можешь. Я страшнее твоего самого худшего кошмара. Ты мне веришь?
– Да.
– Действительно веришь? Как в маму и яблочный пирог?
– Да.
– Ты знаешь, что я сделал с твоими приятелями?
– Ты с ними разобрался.
– Верно. Но есть еще одна вещь, Джон. Я готов поработать с тобой, чтобы спасти твою жизнь. Мы справимся, если попытаемся. Но если ты отступишь на полдюйма, я убью тебя и уйду, ни разу не вспомнив о твоем существовании, и буду спать, как ребенок, до конца жизни. Тебе все ясно?
– Да.
– Хочешь попытаться?
– Да.
– А ты не думаешь о каком-нибудь глупом ходе? Не хочешь сыграть, как квотербек? Может, рассчитываешь, что я отвлекусь?
– Нет.
– Хороший ответ, Джон. Потому что мое внимание никогда не рассеивается и я никогда не отвлекаюсь. Ты хотя бы раз в жизни видел, как стреляют в человека?
– Нет.
– Это совсем не так, как в кино, Джон. Большие куски всякой мерзости разлетаются во все стороны. Даже после поверхностного ранения ты не восстановишься полностью. Не на сто процентов. Ты получаешь инфекции, становишься слабым навсегда, у тебя будет постоянно что-то болеть.
– Я понял.
– Тогда встань. – Ричер поднялся на ноги и отошел в сторону, держа пистолет двумя руками для большего эффекта – он целился в голову парня, большое бледное пятно.
Секунду футболист не шевелился, продолжая лежать в положении зародыша, потом, опираясь на руки, с трудом поднялся на колени.
– Видишь желтую машину? Встань рядом с дверью водителя.
– Хорошо, – сказал парень, поднимаясь на ноги. Он начал постепенно приходить в себя и расправил плечи.
– Чувствуешь себя лучше, Джон? Собираешься с силами? Готовишься на меня наброситься?
– Нет, – ответил парень.
– Хороший ответ, Джон. Я всажу в тебя две пули, прежде чем ты успеешь пошевелить пальцем. Поверь мне, я проделывал такие вещи прежде. И мне за это платили. Я мастерски стреляю. Так что подойди к желтой машине и встань возле двери со стороны водителя.
Ричер держал футболиста на мушке, пока тот обходил капот «Малибу», а сам подошел с другой стороны. Водительская дверь по-прежнему оставалась распахнутой. Джек не стал ее закрывать, чтобы поскорее выбраться из машины. Футболист встал перед ней. Ричер направил на него пистолет над крышей автомобиля и распахнул дверцу со своей стороны. Теперь они стояли по разные стороны, открытые дверцы напоминали маленькие крылья.
– Садись, – сказал Джек.
Футболист наклонился и уселся за руль. Ричер тут же направил пистолет вниз, на его ноги и бедра.
– Не прикасайся к рулю и педалям. И не пристегивай ремень.
Парень сидел неподвижно, положив руки на колени.
– Теперь закрой дверь.
Он повиновался.
– Все еще чувствуешь себя героем, Джон?
– Нет, – ответил тот.
– Хороший ответ, друг мой. Мы это сможем сделать. И помни, что «Шевроле Малибу» – среднемасштабный продукт, в особенности для Детройта, но набирает скорость он дерьмово. Намного хуже пули. Мой пистолет заряжен патронами «парабеллум». Девятимиллиметровые пули вылетают из дула со скоростью девятьсот миль в час. Думаешь, четырехцилиндровый двигатель сможет опередить такую?
– Нет.
– Хорошо, Джон, – сказал Ричер. – Я рад, что ты не зря получал образование.
Затем он посмотрел через крышу автомобиля и увидел на юге пробивающийся сквозь туман свет. Высокое сияние в форме полусферы, слегка дрожащее, слабеющее, усиливающееся и снова слабеющее. Очень белое. Почти голубое.
По шоссе очень быстро на север двигалась машина, приближаясь к ним.
– Сиди смирно, Джон. И перестань думать. Сейчас для тебя наступает момент самой серьезной опасности. Я буду вести себя с максимальной осторожностью. Сначала выстрелю и только потом начну задавать вопросы. Не надейся, что я поступлю иначе.
Парень неподвижно сидел за рулем «Малибу». Ричер наблюдал через крышу машины за пузырем света на юге, который продолжал двигаться, подрагивая, усиливаясь и слабея, но на этот раз все происходило естественно. К ним приближалась одна машина. До нее осталось около мили. Одна минута.
Ричер ждал. Сияние превратилось в две мощные фары, расположенные почти над самым асфальтом, обе испускали яркий бело-голубой свет. Они приближались, мерцая и дрейфуя около передней подвески – сначала маленькие из-за расстояния, потом маленькие, потому что они действительно были маленькими и низко сидящими на «Миате», крошечной и красной. Она сбросила скорость, остановилась, и ее фары невыносимо ярко осветили желтую «Малибу».
Элеонор Дункан выключила фары и съехала на обочину, остановившись за багажником «Малибу». Ее локоть лежал на двери, голова была повернута к Ричеру.
– Я все правильно сделала? – спросила она.
– Вы все сделали превосходно. Головной платок – отличная деталь.
– Я решила, что темные очки ночью – это слишком.
– Пожалуй.
– Но вы сильно рисковали. Вас могло бы размазать по асфальту.
– Он атлет. К тому же молодой. У него хорошее зрение и координация, полным-полно мышц.